Почерк диверсанта - Сергей Москвин

– Футбол! – чуть не подавившись печеньем, выкрикнул Ветров.

Чернышов и Сергеев разом повернули головы в его сторону.

– О чем ты? – недоуменно спросил Чернышов.

– Ну вы, Павел Андреевич, прямо как... не в России живете, – сказал Ветров, торопливо глотая печенье.

Он хотел сказать «как с луны свалились», но постеснялся полковника Сергеева.

– Нельзя же до такой степени не интересоваться футболом, – начал свое объяснять Ветров. – Двадцать четвертого марта между сборными Англии и России состоится отборочный матч чемпионата Европы. Место проведения матча – Центральный стадион в Лужниках.

– Двадцать четвертого марта – это в ближайшую среду, – теперь Чернышов и сам вспомнил, что уже слышал о предстоящем футбольном матче. – Так вот какую мишень выбрали террористы! Футболисты и болельщики из обеих стран. Вместе с обслуживающим персоналом и фанатами, не сумевшими достать билеты, во время матча в Лужниках соберется не менее восьмидесяти тысяч человек. Во всей Москве это будет место с самой высокой концентрацией народа. И все они станут заложниками химической мины.

– Неужели существуют люди, которые способны на такое чудовищное преступление? – недоверчиво спросил Сергеев.

– Вы правы. Люди на такое не способны. Но мы имеем дело с безумными фанатиками, одержимыми жаждой убийства. В Дели они уже попытались взорвать самолет со всеми пассажирами, не получилось. Теперь они решились на еще более чудовищное преступление.

– Павел Андреевич, вы считаете, что верно определили мишень террористов? – спросил Сергеев.

– Что скажешь? – Павел Чернышов переадресовал вопрос к Артему Ветрову.

– Считаю, что для террористов стадион – оптимальный объект для диверсии, – высказал свое суждение Ветров. – Десятки тысяч жертв. Траур по всей стране. Всплеск античеченских настроений. Почти стопроцентное введение чрезвычайного положения по всему Северному Кавказу. Как следствие, новый военный конфликт. Думаю, именно этого и добиваются террористы. Кстати, теперь понятно, почему Полянские в конце концов отказались от участия в столь жутком преступлении.

– Спасибо, Алексей Степанович, вы нам очень помогли, – поблагодарил Сергеева Чернышов. – Без вас мы бы не смогли определить объект готовящегося террористического акта.

Выражая благодарность начальнику информационно-аналитического отдела, Чернышов одновременно давал понять, что теперь настала очередь работать оперативным подразделениям.

– По-моему, ты собирался что-то сказать? – спросил у Ветрова Чернышов, когда полковник Сергеев ушел. – Уж очень решительно ты вломился в кабинет.

– Кое-что есть, – самодовольно ответил Ветров.

– И что же?

– Подпольная лаборатория по производству боевого химического оружия! – торжественно объявил Ветров.

– Ты шутишь или серьезно?

Вместо ответа Ветров сказал:

– Вот взгляните сами, Павел Андреевич, что нам с ребятами из налоговой полиции удалось выяснить. Есть у Ильдара Набиева некая риэлтерская фирма, занимающаяся торговлей недвижимостью. Так вот, семнадцатого марта, уже на следующий день после возвращения Набиева из Дубая, эта фирма приобретает одну обанкротившуюся химчистку. Вернее, не саму химчистку, а помещение, где, собственно, и происходил процесс чистки одежды.

– Интересно, – заметил Чернышов.

– Я тоже подумал, что это очень любопытное приобретение, – продолжал Ветров. – По логике вещей, после возвращения из Дубая у Набиева должны были быть более важные заботы, чем покупка какой-то химчистки. Я, кстати, тут же уточнил у ребят из налоговой полиции – ни одна из фирм Набиева, работающая в сфере обслуживания, не занимается чисткой одежды.

– А могла эта риэлтерская фирма выполнять чей-то заказ, взятый на стороне? – поинтересовался Чернышов.

– Конечно, такое возможно. Но пока эта химчистка никому не продана и числится за риэлтерской фирмой. Сегодня у нас уже двадцать второе марта. Если бы риэлтеры действовали по чьему-то заказу, они бы не стали держать за собой помещение так долго, а постарались бы побыстрее его перепродать, – довольный собственной логикой, объяснил Ветров. – Но слушайте дальше, Павел Андреевич, что представляет собой это купленное помещение. Химчистка располагалась в каком-то недостроенном цехе. Строители успели возвести только стены и крышу. Ни снаружи, ни изнутри никакой отделки не производилось. У предприятия, для которого этот цех возводился, закончились отпущенные на строительство деньги. Здание цеха так и осталось недостроенным, а имеющиеся помещения начали сдавать в аренду кому попало. Такое же положение там и сейчас. В общем, одна сплошная коммуналка, где то и дело сменяются постояльцы.

– И где этот цех со множеством постояльцев расположен?

Ветров назвал улицу, название которой Чернышову ни о чем не говорило.

– Где это? – спросил Чернышов.

– Да видел я на плане Москвы это место, – махнул рукой Ветров. – Там поблизости даже нет других строений, кроме этого цеха. Сплошной заброшенный пустырь. Идеальное место для подпольного производства боеприпасов.

– Да, интересно было бы взглянуть на эту бывшую химчистку, – задумчиво произнес Чернышов.

– Ну а я что говорю! Едем туда?

– Не торопись, – остановил Ветрова Чернышов. – Если ты прав и это помещение действительно используется для производства химических боеприпасов, то там сейчас находится тридцать литров газа «VX». Перед визитом туда надо очень хорошо подготовиться, чтобы ни в коем случае не допустить утечки этой отравы.

ФАЛАЕТ. 22.03

Московское время 13.00

В отличие от Ильдара Набиева, Али Осман Фалает и не думал скрываться. Наоборот, он старался как можно больше бывать на людях. Обычно, стоило Фалаету перестать избегать общества, как он сразу оказывался в центре внимания. Появление Фалаета в любой стране вызывало у местных журналистов живейший интерес. Любой из них готов был проторчать у дома или офиса Фалаета целые сутки, лишь бы иметь возможность взять интервью или хотя бы сфотографировать одного из богатейших людей планеты. Али Фалает всюду останавливался в самых дорогих отелях. Его постоянно сопровождали десятки слуг, включая поваров, шоферов, секретарей и телохранителей. Ни у кого из журналистов, хоть раз наблюдавших за частной жизнью Фалаета, и мысли не возникало, что такой человек может испытывать финансовые затруднения. И тем не менее сейчас дело обстояло именно так.

Фалает не изменил своим привычкам. Он по-прежнему снимал самые роскошные апартаменты, а по миру его перевозили самые комфортабельные самолеты, яхты и лимузины. Для Али Фалаета не имело значения, сколько тысяч долларов он потратит в течение дня, как это не имеет значения для человека, потерявшего миллиарды. Нет, Али Осман Фалает не разорился. Его состояние по-прежнему измерялось миллиардами долларов. Однако он утратил контроль сразу над несколькими зарубежными счетами. По настоянию NCIS[8] правительство Великобритании арестовало счета Фалаета во всех английских банках. Общая сумма потерь Фалаета составила четыреста тридцать миллионов в долларовом исчислении. До последнего времени Фалает активно использовал эти счета для оперативной перекачки денег в разные страны. Такие операции осуществлялись практически мгновенно, так как ведущие английские банки имеют филиалы по всему миру, а их солидная репутация говорит сама за себя. Деньгами со своих английских счетов Фалает поддерживал и ближневосточные террористические организации. Это обстоятельство и вскрыла Национальная служба уголовных расследований Великобритании при проведении крупномасштабной проверки финансовой деятельности Фалаета. Результатом проверки стал арест его английских счетов.

Фалает не смирился с таким ударом. Он никогда не мирился с поражением. А сейчас дело было не только в принципе. Потеря четырехсот тридцати миллионов долларов была ощутима даже для Фалаета. Для того чтобы вернуть свои деньги, Фалает прибег к своей излюбленной тактике. По его приказу в разных частях света был совершен ряд террористических актов, направленных против Великобритании. В Ливане террористы взорвали машину английского дипломата. Взрыв прогремел тогда, когда дипломат должен был отвозить свою семью в аэропорт. По чистой случайности жены и двоих детей дипломата в момент взрыва не оказалось в машине. Следующим террористическим актом стал взрыв возле английского посольства в Дамаске. В результате взрыва погибло двое местных жителей и был тяжело ранен сотрудник охраны посольства. После третьего террористического акта – обстрела английского военного патруля на Кипре – Фалает по неофициальным каналам дал знать английскому правительству, что может повлиять на террористов и убедить их отказаться от террора в отношении граждан и объектов Великобритании, если и правительство Великобритании пойдет ему навстречу и снимет арест с его английских счетов. Английское правительство ответило в своей обычной манере, что не ведет никаких переговоров с террористами. Такое заявление еще больше обозлило Фалаета. Следующим террористическим актом он решил потрясти англичан. Для этой цели он связался с арабскими террористами, известными под кличками Кинжал и Тарантул. В аэропорту Дели Кинжал и Тарантул заминировали вылетающий в Лондон самолет. Но службе безопасности аэропорта удалось своевременно обнаружить мину, спрятанную среди багажа пассажиров. «Конкорд» не взорвался. Все его пассажиры благополучно добрались до Лондона. Неудача не остановила Фалаета. Он искал удобного случая для следующего террористического акта. Такой случай представился, когда Набиев рассказал Фалаету о возможности получения химических боеприпасов. Фалает долго думал над объектом диверсии, которую собирался в Москве организовать Ильдар Набиев. В итоге он решил, что стадион, где пройдет футбольный матч между сборными Англии и России, будет во всех отношениях наилучшей мишенью. Взрыв химической бомбы во время футбольного матча должен уничтожить десятки тысяч человек: русских и англичан. По мнению Фалаета, террористический акт подобного масштаба в России должен спровоцировать новую войну на Северном Кавказе, а в Англии – отставку правительства. Обе цели отвечали интересам Фалаета, а многотысячные жертвы должны были стать средством достижения этих целей. Утром шестнадцатого марта Фалает объявил Набиеву о своем решении и назвал место и время проведения террористического акта.