Укрощенная любовью - Жанна Монтегю

Были заключены пари на тех наездников, которые, по мнению местных жителей, наверняка сумеют обуздать горячих лошадей. Общепризнанным любимцем считался, конечно, граф, но и у Квико была репутация смелого и искусного наездника. Грег тоже добавил свое имя в список участников состязания, и полковник Перкинс, считающий себя его наставником, то и дело передавал своему подопечному бутылку виски для храбрости. Беренис шла с Далси и без конца останавливалась – слишком много оказалось желающих выразить ей свое почтение и приветствовать в Америке. В конце концов, она заняла место на скамейке, которая была установлена в тени деревьев. Неподалеку Беренис заметила Джульетт, пышно разодетую, с ярко накрашенными губами. Креолка казалась неотъемлемой частью этого экзотического зрелища, этого пейзажа. Она чувствовала себя свободно и была знакома со всеми, в то время как Беренис все еще ощущала, что она здесь посторонняя.

Грег приветствовал Беренис, когда проезжал на своем коне, направляясь к загону, где дикие лошади били копытами и фыркали. На нем была легкая широкополая шляпа, надвинутая на глаза, белая рубашка, брюки и ботфорты, а между зубами торчала небрежно зажатая сигара. Следующим проехал Квико, воин до мозга костей, и кивнул Далси, которая послала ему воздушный поцелуй. Шепот одобрения, перешедший в восторженный рев, прокатился по рядам зрителей, когда выехал Себастьян на прекрасном вороном, напомнившем Беренис ее лошадей, оставшихся дома, в Англии.

Беренис сидела неподвижно и смотрела на него из-под зонтика. В широкополой серой шляпе, сюртуке из дорогой ткани, подчеркивающем его широкие плечи, подобранных по цвету бриджах и начищенных до блеска ботфортах он выглядел роскошно. Рукоятка хлыста, ножны длинного кинжала и кольца были из сверкающего серебра. Этот драгоценный металл украшал также шпоры, луку седла, стремена и уздечку. Он знал, как жаждут собравшиеся красивого и захватывающего зрелища, и его внешность, действительно, будоражила воображение.

Будучи сама прекрасной наездницей, Беренис наблюдала, как ее муж демонстрировал чудеса искусства верховой езды, да еще на неукрощенных мустангах. Никто не мог с ним сравниться: ни Грег, хотя он и был очень ловок, ни Квико, второй по количеству заключенных на него пари, ни остальные наездники, какими бы опытными и умелыми они ни были. Преимущество Себастьяна было бесспорным, и последний мустанг, которого он выбрал, был самым диким и норовистым из всех.

На залитой солнцем площадке между человеком и животным началась упорная борьба за господство. Жеребец становился на дыбы, взбрыкивал и шарахался в сторону, используя всевозможные уловки, чтобы избавиться от своей ноши, в то время как Себастьян прилагал огромные усилия, чтобы удержаться в седле, обрушивая на мустанга потоки непонятных яростных слов. Он победил, и когда толпа хлынула вперед, приветствуя его громкими возгласами, Беренис увидела, как Джульетт подбежала к Себастьяну, уже спешившемуся, обвила руками его шею и поцеловала, словно она была его графиня, его жена, его любовь!

В тот же миг неистовая волна ревности подбросила Беренис на ноги.

– Черт бы ее побрал! – в бешенстве пробормотала она ошеломленной Далси и почти бегом бросилась в сторону скал.

Ее единственным желанием в этот момент было оказаться как можно дальше от своего мужа и этой женщины. Джульетт всегда маячила где-то на заднем плане, следуя за ним повсюду, наблюдая за ними обоими, выжидая свой шанс.

– Ну, что ж, – бушевала Беренис, – мне пора убираться! Можешь взять его себе. Прямо на блюде!

Она стремительно неслась, напуганная больше, чем когда-либо, своей слабостью и зависимостью от него. Если она не уйдет от него сейчас, то не сможет уйти уже никогда! Она добежала до кустов, слыша, как радостные возгласы стали стихать, отыскала тропинку в скалах и начала спускаться вниз по крутому склону. Земля осыпалась у нее под ногами, поэтому она хваталась за колючие ветки кустарника. Он тоже скоро поредел, и Беренис остановилась, ища, за что бы еще зацепиться. Тени не было, солнце нещадно палило, и пот проступал сквозь тонкую ткань ее платья. Далеко внизу волны плескались о берег, и она боялась упасть на острые камни, приземлиться в какой-нибудь расщелине, где черные вороны отыщут ее мертвое тело и будут клевать его.

«Я сошла с ума, – думала она. – Зачем я это делаю?» Чтобы заставить его поволноваться, искать ее, чтобы отвлечь его внимание от Джульетт… Наконец, спуск стал немного легче. Тропинка по-прежнему была крутой, но теперь она шла по глубокому оврагу, где лежала тень, и Беренис услышала звук журчащей воды. Горло у нее пересохло, ладони взмокли от жары. Она увидела ручей и уже предвкушала, с каким наслаждением напьется прохладной, чистой воды. Со всех сторон возвышались нагромождения острых скал вперемешку с беспорядочной растительностью. Огромная бабочка с голубыми крыльями порхала над водой, и где-то совсем рядом выводила свои трели певчая птица.

Беренис дошла до того места, где ручей впадал в горное озерцо. Она опустилась на колени, погрузила руки в ледяную воду, зачерпнула ее ладонями и стала пить. Потом умылась и опустила в воду ноги прямо в сандалях. Кругом была тишина, но тишина какая-то тревожная. Беренис внимательно прислушивалась, затаив дыхание. Так ли это было, или ей только казалось, но тишина стала абсолютной, и тени в овраге сгустились. Беренис вздрогнула. Квико рассказывал Далси много индейских легенд о демонах, которые охотились в лесах, и Далси повторяла их своей госпоже. В особенности Беренис запомнился уродливый монстр-людоед, который заманивал свои жертвы, подражая человеческим голосам – например, испуганным крикам женщин – или напевая прекрасные мелодии.

– Не будь такой дурой! – вслух отчитала себя Беренис, но она все же боялась повернуть голову: а вдруг он уже подкрадывается к ней на своих огромных когтистых лапах, с открытым в ужасном рычании ртом?

Но не монстр появился из кустов, а один из парней Себастьяна, которого Беренис узнала. Это был мексиканец по имени Лопес, известный как личность, не внушающая большого доверия.

– Сеньора, могу я вам помочь? – пробурчал он.

– Мне ничего не нужно! – крикнула она, злясь на Лопеса за то, что он так напугал ее.

Лопес потягивал виски из бутылки и наблюдал за женой своего командира. Он увидел, что она побежала к скалам и сделал то, на что бы никогда не решился, будучи трезвым: он последовал за ней. В его ленивом мозгу не было никакого конкретного плана, хотя, как и многие другие, он считал ее лакомым кусочком. И сейчас, встретив ее здесь одну, стал прислушиваться к демонам алкоголя, нашептывающим ему на ухо, что…