В погоне за женихом - Елена Малиновская

— Не хочу даже думать о том, куда именно и с какой целью он водил на прогулки эту тварь, — пробурчала Ульрика, по-прежнему стараясь держаться так, чтобы между ней и собакой находилась я.

— Не знаю, я почему-то уверен, что у Мышки добрый нрав, — с сомнением протянул Фрей, нагнулся и потрепал ее по загривку, от чего собака закатила глаза и издала радостный визг. — Ведь, можно сказать, ее воспитал отец Чериар. Именно он проводил с ней львиную часть времени. Именно он с ней разговаривал и рассказывал про добро и зло.

— Рассказывал про добро и зло? — недоверчиво переспросила я, насмешливо вскинув брови.

Я никогда не жаловалась на воображение, но представить эту картину при всем желании не могла. Искалеченный священник, знающий, что остаток своих дней проведет в плену у чудовища и никогда больше не увидит солнца, рассказывал о добре и зле неведомой твари, увидеть которую при всем желании не мог.

— Отец Чериар был очень добрым человеком, — с горестным вздохом сказал Фрей, угадав мои сомнения, и подчеркнул свое мнение: — Очень добрым. Без всяких преувеличений. Я знал его всего ничего, но я уверен в этом. Он словно озарил для меня этот проклятый сырой подвал. Да что там, он пожертвовал своей жизнью ради нас. Когда отец Чериар услышал про то, что герпентол получил в свои руки новую жертву, то сказал, что больше медлить нельзя. А затем…

Фрей запнулся и замолчал. На его глазах сверкали крупные слезы. Видимо, ему действительно было нелегко вспоминать последние минуты жизни священника, хоть их и связывало столь недолгое знакомство.

— Отец Чериар сказал, что даст мне силу, — наконец, почти беззвучно продолжил Фрей. Я скорее читала его слова по губам, чем слышала их. — И начал молиться. Он просил Атириса, верховного нашего бога, положить конец этому безобразию и остановить смерти невинных. Сказал, что отдает свою жизнь и надежду на перерождение во имя этого. И чем дольше я слушал речь отца Чериара, тем спокойнее у меня становилось на душе. Я по-прежнему не видел его, этого искалеченного несчастного старика, но ощущал, как в моей душе пробуждается некое чувство, равного которому я прежде не испытывал. Это был не слепой гнев и не унижающая жалость. Это было… Я не знаю, как описать. Ярость, желание уничтожить гадину, стереть ее с лика земли. А потом я увидел…

Последнее слово Фрей произнес с особенным придыханием. Его лицо окаменело, лишь глаза сверкали, словно в прорезях маски. Они горели непонятным для меня огнем, придавая всему облику простого и бесхитростного деревенского парня ошеломляющее величие. Мне невольно захотелось броситься перед ним на колени, моля о пощаде. И лишь неимоверным усилием юли я осталась сидеть на том же трухлявом пеньке.

— Я увидел Чериара, — почти шепотом проговорил Фрей. — Его фигура светилась во мраке. И я увидел, как над ним склонилась женщина в светлых одеяниях. Она легонько поцеловала его в лоб, и старик засмеялся, как дитя. А затем он посмотрел на меня и приказал — иди! И я пошел. Просто вышел через стену подвала, проломив ее, будто она была сделана не из камней, а из бумаги. За мной бежала Мышка. И я видел, что в ее сердце живет тот же ласковый огонь, который не позволял отцу Чериару все эти бесконечные месяцы заключения отчаяться и впасть в безумие. Да, герпентол хотел сделать из нее чудовище, но в чем-то просчитался. Я абсолютно уверен, что Мышка — хорошая.

— Ну-ну, — буркнула себе под нос Ульрика, явно не убежденная прочувственной речью парня.

— Доказать, что я вижу? — Фрей мгновенно обернулся к ней, покоробленный сомнением. — Так вот, фея, я вижу чудовищное горе в твоем прошлом. То, которое обожгло твою душу и едва не спалило крылья. Твоя дочь…

— Достаточно! — испуганно крикнула Ульрика и поспешно взмыла куда-то вверх, спрятавшись в кроне дерева.

— И я вижу тебя, — проговорил Фрей, обращаясь уже ко мне. — В твоей тени живет паук, но я вижу, как ты борешься с ним. И я знаю, что ты можешь его победить. А еще я вижу чей-то силуэт в твоих мыслях. Какое-то размытое неясное пятно.

— Достаточно! — на сей раз оборвала его уже я и подняла руки в смешной надежде защитить себя от слишком проницательного, как оказалось, взгляда Фрея.

«А не такой и простак этот деревенский парень, — задумчиво проговорил Эдриан. — Сдается, его действительно коснулась благодать одного из богов. Женщина, которую он увидел склоненной над стариком, это, несомненно, странница в белом. Кто же послал ее? Неужели Атирис, к которому взывал священник? Но верховный бог никогда не снисходит до дрязг обычных смертных. И те крылья, которые ты увидела за спиной Фрея, когда он сражался с герпентолом… Ну-ка, а взгляни на его тень!»

Я послушно перевела взгляд на землю подле Фрея. И почти не удивилась, обнаружив, что его тень заметно преобразилась с того момента, как я видела ее в общем зале постоялого двора. Если ранее в ней угадывались звериные очертания, то теперь даже малейший намек на это исчез. Зато сумеречная сущность парня обзавелась превосходными крыльями. Не драконьими — для этого они были слишком малы. Фрей стал пугающе похож на карающего посланника небес, как их любят изображать в книгах религиозной направленности.

«Дела, — чуть слышно выдохнул Эдриан. — Я, конечно, читал о подобном, но никогда не видел…»

Читал о чем именно? И я напряженно замерла в ожидании ответа. Но маг предпочел промолчать, сделав вид, будто не услышал вопроса.

— Как бы то ни было, но я свою часть сделки выполнила, — проговорила я, решив вернуться к обсуждению насущных проблем. Фрей мгновенно помрачнел, уже догадываясь, каким будет продолжение. И я не обманула его ожиданий, сказав: — На так называемого отца Чериара я взглянула. Даже более того, мы выяснили, что именно он является убийцей. Полагаю, претензий ко мне быть не может. Я рисковала не просто жизнью, но честью. И едва не погибла. Теперь дело за тобой.

— Твоя книга, — пробурчал Фрей, избегая встретиться со мной взглядом. — Ты говоришь про свою книгу.

— Вот именно! — Я так широко улыбнулась, что у меня заболели щеки. — Именно о своей книге я и говорю. Помнится, договор был прост: я иду с тобой к отцу Чериару, а ты после этого возвращаешь мне мое имущество. Итак?..

Фрей покраснел. Нет, даже не так. Он мгновенно залился багровой краской жаркого стыда, от которого его даже кинуло в испарину. На лбу мелким бисером заблестел обильно выступивший пот.

— Книга была в моей котомке, — наконец, мучительно выдавливая из себя каждое слово, проговорил он. — А ее, по всей видимости, отобрала та тварь. По крайней мере, когда я очнулся в подвале, то вещей при мне не было. Но зато я спас вот это! — И, порывшись в голенище своего сапога, вытащил до боли знакомый мне кинжал, подаренный ранее другим герпентолом.