Меркнущий свет - Стюарт Макбрайд

Логан уже открыл рот, чтобы сказать: ты же знаешь, что я ненавижу «Перно», — но она все отступала и отступала в глубину холла.

— Дафна? — прошипела Джеки.

Логан пожал плечами — наверное, Исобел надралась сильнее, чем он думал. Она никогда не умела пить. Они вошли вслед за ней в дом и проследовали на кухню. Везде горел свет, напротив барной стойки сидел Колин — голый и привязанный к кухонному стулу. Во рту у него был кляп, вся грудь залита кровью, вытекавшей из раны на том месте, где был сосок.

Сзади в холле послышался какой-то шорох; Логан резко повернулся, и ему в лоб уставилось дуло пистолета. Это был Гимп, одна сторона его лица была покрыта засохшей кровью. Кивком головы он указал Логану на дверь кухни и вошел следом за ним.

— Детектив-сержант Макрей, — произнес знакомый голос с эдинбургским акцентом, и дверь на кухню захлопнулась. — Какой приятный сюрприз.

Глава 44

Тычок вальяжной походкой подошел к стойке, рядом с которой сидел Колин Миллер. Репортер был бледный и потный, из-под кляпа слышались стоны. Тычок вытащил плоскогубцы, их черные резиновые ручки резко выделялись на фоне белого латекса хирургических перчаток.

— Ну, а теперь, — начал он и мило улыбнулся, а Колин заплакал, — детектив-сержант Макрей, я бы хотел, чтобы вы и… простите, милая, я не знаю вашего имени… — Джеки, не отрываясь, смотрела на пистолет в руках Гимпа. — О, конечно же вы проглотили язык. Но это не важно: я бы хотел, чтобы вы присели, тихо и спокойно, и чтобы мы побеседовали о том, что будет происходить дальше. О'кей?

Гимп указал пистолетом на свободный стул у кухонного стола, и Логан неохотно на него опустился, стараясь не дергаться, потому что дуло пистолета торчало у него в ухе. Исобел было приказано привязать его руки к стулу веревкой, которая лежала на барной стойке. Она связала его хорошо и свободно, оставив Логану много места для того, чтобы он смог освободиться. Но Гимп схватил конец веревки и так дернул за него, притягивая руки Логана к пластику, что тот зашипел от боли. Джеки, шатаясь, отошла в угол и встала рядом с винным шкафом, прижав руки ко рту. И безостановочно бормотала:

— О господи, нет. О господи, нет. О господи, нет, — снова и снова.

— Давайте начнем, — сказал Тычок.

Он схватил Колина за левую руку, согнул ее и крепко зажал запястье. Бинтов на руках Колина не было, наружу торчали куски кожи и мяса, аккуратно подшитые к распухшим, покрытым синяками обрубкам. Суставы, к которым были пришиты фаланги, сразу бросались в глаза: стежки ниток морщили воспаленную кожу.

Тычок раскрыл плоскогубцы и сомкнул их над одним из восстановленных суставов:

— Это чтобы все знали, что мы здесь в игры не играем… — Крякнув, он сжал их ручки и резко повернул, разрывая нити, отрывая пришитую часть пальца. Из рваной раны потекла кровь, а жуткого крика Колина из-за кляпа не было слышно. Тычок улыбнулся, подошел к мусорной корзине, нажал на педаль и бросил обрубок пальца в яичную скорлупу. — Это пока еще самый простой случай, вот когда будем работать с кухонными ножницами, придется повозиться.

Исобел сидела за кухонным столом рядом с Логаном, ее глаза расширились от ужаса, лицо было белым как мрамор, по щекам лились слезы, а Гимп привязывал ее руки к стулу, точно так же как у Логана.

— Ну что, это был маленький кусочек одного пальца, а у Колина осталось… давайте посчитаем — ого! — еще целых четыре пальца, два больших, да еще все эти обрубки… — Губы Тычка задвигались — он считал в уме. — Осталось двадцать три кусочка! Господи, да мы тут несколько часов проведем, разве это не здорово?

Логан постарался, чтобы его голос звучал спокойно и ровно, и ему это почти удалось.

— Этим ты ничего не добьешься, Тычок, почему бы…

— Нет, не так, не Тычок, а Брендан. БРЕНДАН. — Тычок кивнул, и что-то тяжелое ударило Логана в висок — боль огнем разлилась по коже, и по щеке потекла кровь. — Тычок — детская кличка, вам не кажется? — Он поправил узел галстука и снова нацепил на лицо свою невозмутимую улыбку. — Вопреки распространенному мнению, пытки и бессмысленная жестокость на самом деле тот результат. Понимаете, когда мы тут с вами закончим и все узнают, что осталось от ваших тел, никто не захочет больше играть с нами в глупые игры. Все наркоманы, торговцы наркотой и шлюхи разные — все сразу встанут по стойке «смирно». Страх — великий мотиватор.

— Так, значит, ты своего Гимпа по стойке «смирно» ставишь? — прошипел Логан. — Лупишь его время от времени? За то, что слишком сильно маленькими детьми увлекается?

— ОН НЕ РАСТЛИТЕЛЬ МАЛОЛЕТНИХ! — Тычок рванулся вперед и ударил Логана кулаком в лицо. Его голова резко дернулась назад, и все вокруг накрыла ревущая темнота. — Понял? Я тут, сука, в игры играть не буду, еще раз тебе говорю!

Логан согнулся пополам на стуле, изо рта потекла кровь, а комната закачалась в такт с толчками крови в черепе. Кажется, пришедшая в голову мысль разозлить Тычка оказалась не самой плодотворной.

Эдинбургский бандит схватил Логана за волосы и заорал ему в лицо:

— Хочешь посмотреть на растлителя малолетних? Ты попробуй выживи в сраном детском доме! Проведи шесть лет в исправительной!

А Джеки, съежившись в углу рядом с бутылками «Шираза» и «Зинфанделя», рыдала, и ее стенания становились все громче и громче, сливаясь в непрерывный бессвязный вой: «Огосподинетогосподинетогосподинетогосподинет!» Прижав колени к груди, она закрывала сломанной рукой лицо, и гипс был почти незаметен из-за слоя сажи и пятен крови констебля Стива.

— Да ради всего святого… — Тычок с отвращением отвернулся от нее. — Грег, пожалуйста, сделай что-нибудь с этим жутким шумом!

Разбитыми губами Логан еле слышно пробормотал: «Нет!» Гимп сделал шаг вперед и, подняв пистолет, как дубинку, уже собрался раскроить кое-кому рукояткой череп. И в этот самый момент констебль Джеки Ватсон резко ударила его ногой по яйцам. Гимп беззвучно разинул рот, стараясь глотнуть воздуха, но Джеки снова его ударила — прямо в колено, — и он растянулся на кухонном полу. Зарычав, она бросилась на него, ударила гипсом по лицу, потом еще раз, и еще. Тычок завопил и бросился на нее, но Джеки, перекатившись, увернулась, и громадный мужик врезался в винный шкаф, из которого во все стороны разлетелись винные бутылки. А она вскочила на ноги, держа в правой руке пистолет, гипс на левой руке потрескался и раскололся, и весь был покрыт пятнами свежей ярко-красной крови. Гимп не шевелился.

Вся сцена длилась не больше четырех секунд.

Она улыбнулась, истерика ее куда-то исчезла.

— Женщины, а? Им на минуту поверить нельзя.

Тычок облизал губы, переводя глаза с дула пистолета на распластанную на полу окровавленную фигуру своего друга:

— Грег?

— На пол, руки за голову, ноги скрестить.

Тычок встал на колени и подполз к неподвижному телу. Положил на него руку:

— Грег, ты в порядке?

— Я сказала, руки за голову.

— Вызовите «скорую помощь»! Он не дышит!

— Да? Ну и что? — Она повернулась к нему с искаженным гримасой лицом. — Почему этот кусок дерьма должен жить, когда Стив умирает?

— А почему они оба должны жить? — хрипло сказала Исобел. — Посмотри, что они наделали! Ты их арестуешь — и что? — Она заговорила громче. — Будет суд, и, может быть, они получат лет по четырнадцать. И выйдут через семь за хорошее поведение. Да они и столько не отсидят! И ты думаешь, что эти ублюдки не вернутся обратно? Убей их!

Логан обернулся и ошеломленно уставился на нее:

— Ты ведь не убьешь их просто так — они ведь не животные, черт возьми, они люди!

— Нет, они не люди! — Джеки уперлась ботинком Тычку в спину и резко толкнула — он споткнулся о лежавшее на полу тело и упал. Она осмотрела пистолет и передернула затвор.

— ДЖЕКИ, НЕТ!

— Грег? — Тычок снова встал на колени. — Пожалуйста, Грег, дыши!

— Сделай это! — еще раз настойчиво произнесла Исобел. Ее лицо кривила уродливая гримаса. — Никто никогда об этом не узнает! У Колина есть друзья, у них свиноферма — от трупов мы избавимся! Если ты их не убьешь, они вернутся!

— ДЖЕКИ!

Она приставила дуло пистолета к затылку Тычка.

Глава 45

Прошло два дня.

— Ну, и сколько здесь правды? — спросил Инщ, бросая Логану через стол его отчет. Пятнадцать страниц натурального вранья и недомолвок, напечатанных сегодняшним утром, после того как он вернулся домой из больницы.

За окном инспекторского кабинета утреннее солнце ласкало город, заставляя сверкать и сиять собор Святого Николая — лето посылало городу прощальный привет… С этого момента прогнозы погоды обещали быть исключительно мрачными и преисполненными пессимизма. Спасибо, Абердин, и спокойной тебе ночи…