Пояс жизни - Игорь Забелин

Весною отряды разъехались, чтобы закончить дело, ради которого люди прилетели на Венеру. В Землеграде осталось всего несколько человек — Батыгин, Костик, не покидавший свою аппаратуру, и их помощники.

Виктор и Денни Уилкинс попали в один отряд. Они пролетели над хребтом с заснеженными вершинами, миновали его и сбросили семена жизни на обширную равнину. Они не увидели, как равнина зазеленела, потому что нельзя было медлить — близился день вылета на Землю…

Сделав прощальный круг над равниной, геликоптер взял курс на Землеград. Виктор и Денни Уилкинс сидели рядом, оба задумчивые, немножко грустные, и думали об одном и том же — о своих любимых.

Да, там, на Земле, Виктора ждала Светлана; и любовь, не считаясь с космическими расстояниями, неразрывно связывала Виктора с Землей, с жизнью, звала на Землю. Чем ближе становился день вылета, тем сильнее и властней звучал зов любви, и Виктор почти не мог противиться ему… Земля и Венера вновь с непостижимой скоростью мчались навстречу друг другу в космосе, а Виктору иногда казалось, что это его и Светланина любовь управляет движением светил, заставляет их сближаться… Ничто не могло сейчас помешать Земле и Венере лететь навстречу друг другу, и ничто не могло помешать Виктору любить и спешить к любимой. Он грустил лишь потому, что приходилось ждать свидания, что нельзя было немедленно, сегодня же, встретиться со Светланой…

И Денни Уилкинс тоже тосковал, но тоска его была так отлична от тоски Виктора, что тот этого и представить себе не мог. Денни Уилкинс тоже слышал зов любви и тоже мечтал о свидании, но ему казалось, что любовь не связывает его с Землей, а, наоборот, отделяет от Земли, становится неодолимой преградой на пути к ней. Он знал, что нет силы, способной разбить эту преграду, и терялся в догадках, что предпринять, как завоевать право на чистую, без всяких недомолвок и трагических тайн любовь Нади, Нади, которая уже, наверное, стала матерью… И чем ближе становился день вылета, тем тоскливее и тревожнее чувствовал себя Денни Уилкинс…

А Батыгин умирал. Он знал, что смерть приближается, и ждал товарищей, чтобы проститься с ними… Он понимал, что силы его подорвала экспедиция на Венеру: не будь ее, он прожил бы еще лет десять, — но даже на секунду не закрадывалась ему в голову мыслишка о возможности тихой старости на Земле, о тщетности человеческих усилий. Нет, жить для него — значило действовать, и если бы с помощью какой-нибудь неведомой силы ему удалось вернуться лет на десять назад, он выбрал бы точно такой же путь, он отдал бы всего себя, весь свой ум, всю энергию той же самой цели — освоению «пояса жизни», преобразованию Венеры!

Ни страха, ни тоски не испытывал Батыгин в эти дни… Через всю свою жизнь пронес он имена многих ученых, творивших за пятьдесят, сто или двести лет до него. Они были для Батыгина живыми — он постоянно общался с ними, спорил или соглашался, он не мог представить себя без них, чувствовал, что идет вместе с ними в одной бесконечной колонне мыслителей… Он подхватывал и развивал их идеи, исправлял ошибки, бился над проблемами, перед которыми остановились его предшественники, он делал то, что они не успели свершить… И Батыгин верил, что точно так же останется живым и он для сотен мыслителей, уже идущих на смену. Они, эти мыслители и творцы будущего, завершат начатое или продолженное им… С новых высот им откроются новые горизонты, и они увидят больше, чем видел он, поймут больше, чем понимал он и его современники… Они раскроют величайшие загадки: им суждено узнать, как поведет себя настроенный на земной ритм человеческий организм в звездолете, летящем с субсветной скоростью — действительно ли время потечет для него медленнее, или ничего не изменится, потому что сохранится состояние относительного покоя?.. Им суждено продолжить земные науки еще дальше в космос, — изучив планеты солнечной системы, они используют знания о них для изучения планет других звезд, и естествознание вступит в новый, высший этап развития… Им суждено узнать, только ли на кислороде может основываться жизнь, или на фторе и кремнии тоже?.. Наконец, им суждено разрешить труднейшую из проблем, над которой уже сейчас бьются ученые: они выяснят активную роль пространства и времени в судьбах вселенной, поймут, каким образом эти извечные формы бытия материи влияют на нее, видоизменяют и организуют, способствуя формированию галактик и метагалактик… И тогда мыслители будущего подготовят победу человечества над временем и пространством, подготовят победу разума над космосом…

Так будет, и Батыгин не признавал небытия — в слиянии с людьми, с мыслителями будущего видел он бессмертие…

Все в экспедиции уже знали, что Батыгин умирает, и все спешили к нему, боясь, что не застанут в живых… Наступил день, когда отряды съехались в Землеграде, а вместе с ними прибыли и обитатели плато Звездолета, зимовавшие у астроплана.

Батыгин прощался со своими сподвижниками. Как обычно, кресло стояло на самом берегу океана, и Батыгин полулежал в нем на подушках. Океан был спокоен; лишь небольшие волночки подходили к берегу и бесшумно вкатывались на него. Вокруг кресла прямо на песке сидели участники первой экспедиции на Венеру. Они понимали, что прощаются со своим начальником, и он сам сказал об этом.

— Кажется, пора прощаться.

Никто не попытался ободрить Батыгина — все знали, что он не нуждается в утешении.

— Да, пора прощаться, — повторил Батыгин. — На прощание обычно говорят всякие хорошие слова, оставляют завещание тем, у кого еще есть силы трудиться. Но что я завещаю вам, вы знаете сами. Я завещаю вам дело, которое все вы успели полюбить. Я не стану просить у вас никаких клятв и обещаний. Я верю и так, что вы сохраните тайну, и ни один человек на Земле не узнает, где вы были и куда полетит ваш звездолет через тридцать лет…

Последние недели я много думал о будущем, о том времени, когда вы вновь покинете Землю. В дни моей молодости, когда люди, преодолевая огромные трудности, только начинали свой путь к коммунизму, многим коммунизм грезился этакой голубой идиллией, райской обителью без бурь и непогоды. Но коммунизм — далеко не райская обитель. Человечество никогда не остановится в своем развитии, а развитие никогда не протекает без борьбы с отмирающим… Так было раньше, так будет и при коммунизме. Но характер конфликтов, борьбы при коммунизме, как небо от земли, будет отличаться от всего, что мы знаем из истории. Все конфликты прошлых эпох, классовая борьба, революции имели внутренний, социальный характер, люди боролись за справедливое общественное устройство, класс шел на класс, короче говоря, люди искали наиболее совершенную форму организации общества, стремились к справедливому дележу продуктов человеческого труда, к внутренней гармоничности общества. С такого рода конфликтами при коммунизме будет покончено. Коммунизм — это и есть та совершенная форма организации общества, к которой сознательно или стихийно стремились люди.