Нейромант. Сборник - Уильям Гибсон

Финн поднял уголок одеяла. Оттуда хлынул яркий свет.

— Кой хрен, да что ты там как неживой?

Кейс нерешительно подошел.

— Вот и прекрасно, — сказал Финн, хватая его за локоть.

Облачко пыли, запах лежалой шерсти, а потом сразу — невесомость, цилиндрический коридор из рифленого лунного бетона, освещенный через каждые два метра белыми неоновыми кольцами.

— Боже, — пробормотал Кейс.

— Это — главный вход, — пояснил Финн. Сейчас его пиджак выглядел особенно нелепо. — В реальности на месте моей мастерской находятся главные ворота, они наверху, у самой оси Фрисайда. Подробностей будет мало, потому что у тебя нет воспоминаний. За исключением этого коридора, который ты видел при помощи Молли…

Кейс старался лететь прямо, но его стало закручивать по пологой спирали.

— Держись, — подбодрил Финн, — я сделаю быструю перемотку.

Стены расплылись. Появилось головокружительное ощущение стремительного полета, мелькали цвета, они огибали углы и неслись по узким коридорам. Судя по всему, в одном месте они прошли сквозь мощную, в несколько метров толщиной, стену — мгновенная вспышка кромешной мглы.

— Здесь, — объявил Финн. — Прибыли.

Они плавали в центре квадратной комнаты. Стены и потолок облицованы темным деревом. Кристаллически поблескивает квадратный ковер; выполненный синей и алой шерстью орнамент повторяет структуру какой-то микросхемы. В самом центре комнаты — квадратный пьедестал из молочно-белого стекла, точно выравненный по сторонам ковра.

— Вилла «Блуждающий огонек», — мелодично заговорил изукрашенный драгоценными камнями предмет на пьедестале, — это прихотливый каприз, тело, проросшее внутрь самого себя, готический замок. Каждое помещение этой виллы — тайный склеп, каждый коридор — тайный ход. Бесконечный ряд комнат и залов, соединенных переходами и лестницами, змеящимися подобно исполинскому кишечнику, крутые повороты, в которых бессильно запутывается взгляд, расписные перегородки и ширмы, пустые альковы…

— Сочинение 3-Джейн, — сказал Финн, вытаскивая свои «Партагас». — Она записала его в двенадцатилетнем возрасте. Когда изучала семиотику.

— Архитекторы Фрисайда приложили максимум стараний, скрывая тот факт, что интерьер веретена организован с пошлой точностью меблировки гостиничного номера. В «Блуждающем» же «огоньке», внутренние поверхности веретена покрыты фантастическими зарослями структур, формы текут, переплетаются и сливаются, сходясь к незыблемому микроэлектронному ядру, корпоративному сердцу нашего клана, кремниевому цилиндру, пронизанному узкими — иногда не толще человеческой руки — эксплуатационными каналами. В этих каналах живут блестящие крабы — миниатюрные роботы, ежесекундно готовые исправить случайную неполадку, встать на пути преднамеренного вредительства.

— Ты ее видел в ресторане, — напомнил Финн.

— По стандартам архипелага, — продолжила голова, — мы — старая семья, и причудливость архитектуры нашего дома отражает наш возраст. Но она отражает и нечто другое. Семиотика виллы выдает стремление внутрь и отрицание сияющей бездны, пребывающей — если небытие может пребывать — где-то там, за оболочкой веретена.

Тессье и Эшпул поднялись по гравитационному колодцу в космос — и возненавидели его. Они построили Фрисайд, чтобы выкачивать деньги из новых островов, стали богатыми и эксцентричными и начали строить продолжение своего тела, «Блуждающий огонек». Мы спрятались за своими деньгами и стали расти внутрь, создавая собственную, непроницаемую извне, вселенную.

На вилле «Блуждающий огонек» нет неба — ни искусственного, ни какого-либо еще.

В кремниевом ядре виллы есть небольшая комната, единственное на весь комплекс помещение с прямыми углами. Здесь, на простом стеклянном пьедестале, установлен расписной — перегородчатая эмаль по платине — бюст, инкрустированный ляпис-лазурью и жемчугом. Сверкающие шарики его глаз вырезаны из искусственного рубина — одного из иллюминаторов того самого корабля, который вывел в космос первого Тессье, а затем вернулся за первой Эшпул…

Голова замолчала.

— Ну и..? — спросил Кейс, почти ожидая, что голова ответит ему.

— Конец, — сказал Финн. — Точнее говоря, она не закончила сочинение. Маленькая была, непоседливая. А эта хреновина — нечто вроде ритуального терминала. Мне нужно, чтобы Молли сказала здесь в нужный момент нужное слово. В этом-то и вся заковыка. Если голова не услышит волшебное слово, тогда один хрен, как далеко вы с Флэтлайном заведете китайский вирус.

— И какое же это слово?

— Не знаю. Можно сказать, что моя сущность тем и определена, что я не знаю — потому, что я не могу знать. Аз есмь тот, коий не ведает слова. И даже если бы ты его знал и сказал мне — я бы не смог узнать. Это предохранитель, встроенный в мою постоянную память. Кто-то посторонний должен узнать это слово и произнести его перед головой в тот момент, когда вы с Флэтлайном проломитесь сквозь лед и войдете в ядро системы.

— И что потом?

— Потом я перестану быть. Исчезну.

— Для такой радости можно и постараться, — заметил Кейс.

— Конечно. Только ты, Кейс, поосторожнее. Похоже, моему, ну, скажем, другому полушарию не слишком все это по нутру. А все горящие кустарники похожи друг на друга, их не очень-то и разберешь. Армитидж начинает делать что-то не то.

— В каком смысле??

Но тут комната с деревянными панелями смялась, бумажным журавликом сложилась под десятком невозможных углов и выпала, кувыркаясь, в киберпространство.

15

— Ты что, сынок, хочешь побить мой рекорд? — спросил Флэтлайн. — Снова мозговой коллапс, пять секунд.

— Следи за лавкой, — пробормотал Кейс и щелкнул симстим-переключателем.

Темнота, Молли низко припала к полу, под ладонями грубый, шершавый бетон.

«КЕЙС КЕЙС КЕЙС КЕЙС», — замигало на цифровом дисплее: Уинтермьют сообщал ей, что связь установлена.

— Веселенькие дела, — проворчала Молли. Она оторвала ладони от бетона, потерла их одна о другую и щелкнула костяшками пальцев. — Где тебя черти носили?

«ПОРА МОЛЛИ ТЕПЕРЬ ПОРА».

Молли сильно прижала язык к нижним передним зубам.

Один чуть качнулся, включились миниатюрные фотоумножители, отдельные случайные фотоны, пролетающие в темноте, превратились в ощутимые потоки электронов, и бетон вокруг стола стал призрачно белым, зернистым.

— О'кей, красавчик. Пошли развлекаться.

Ее убежище оказалось чем-то вроде вспомогательного туннеля. Молли проскользнула между прутьев фигурной, потемневшей от времени бронзовой решетки. На ней снова был мимикрирующий комбинезон — в какой-то момент Кейс заметил краешек рукава. Под поликарбоновым пластиком ощущалась знакомая упругость плотно облегающей тело кожи. Левое плечо оттягивал ремешок с каким-то угловатым тяжелым предметом. Молли встала на ноги, расстегнула костюм и потрогала рифленую рукоятку пистолета.

— Кейс, — сказала она почти беззвучно, — ты меня слышишь? Я тут хочу тебе рассказать… Был у меня когда-то парень… Ты мне немного напомнил… — Молли свернула за угол, на секунду остановилась и осмотрелась. — Джонни, так его звали.

Вдоль низкой сводчатой галереи стояли десятки музейных стендов, говоря попросту — деревянных, застекленных спереди ящиков. Допотопные эти сооружения выглядели здесь совершенно неуместно; казалось, их принесли сюда для какой-то неведомой цели и забыли. Через каждые десять метров висели столь же архаичные светильники — белые матовые шары в тусклых латунных абажурах. Поверхность под ногами пошла какая-то неровная; прошло некоторое время, пока Кейс сообразил, что это — из-за бесчисленных, без всякого порядка разбросанных ковриков. Казалось, что пол устлан мягким толстым (кое-где коврики лежали в пять-шесть слоев) лоскутным одеялом.

К некоторой досаде Кейса, Молли почти не обращала внимания ни на шкафы, ни на их содержимое. Ему пришлось довольствоваться тем, что выхватывал ее безразличный взгляд: керамические черепки, старинное оружие, какой-то совершенно непонятный предмет, густо усеянный ржавыми шляпками гвоздей, обтрепанные фрагменты гобеленов…

— Джонни… он был очень толковый парень. Подрабатывал на Мемори-Лейн «копилкой» — чипы в голове, клиенты прятали туда информацию. Не помню уж почему, за ним погнались якудза; наше с Джонни знакомство с того и началось, что я вырубила их наемного убийцу. Просто повезло — мужик был и сильнее меня, и умел гораздо больше. Ну а потом мы сошлись, и все у нас было хорошо.

Молли едва шевелила губами; Кейс чувствовал артикуляцию и понимал слова, даже не слыша их.

— Мы не пожалели денег, обзавелись профессиональной аппаратурой, способной восстанавливать по остаточным следам всю ту информацию, которую хранил он в прошлом. Переписали ее на пленку и начали трясти некоторых клиентов, точнее — экс-клиентов. Я была и инкассатором, и боевиком, и сторожевой собакой. Счастливое время. Ты когда-нибудь был счастлив, Кейс? У меня был Джонни. Мы работали с ним на пару. Партнеры. За два месяца до этого я окончательно развязалась с тем борделем…