Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда - Евгений Лотош

Она ухватила перепачканную кровью одежду Карины в охапку и выскочила из приемной. На своем посту она вытащила из ящика стола пластиковый пакет, запихала туда вещи и бросила пакет в угол. Потом плюхнулась за стойку, активировала коммуникатор и задумалась. Так, кому из девчонок позвонить первой?

11.14.849, земледень. Крестоцин

– Ау, Кара! – донесся до ее сознания тихий голос. – Карина! Поднимайся, девочка, пора. Подъем, засоня, в школу пора!

– Я сейчас, Цу… – сонно пробормотала она. – Ну еще немножко! Еще пять минуточек!

– Я тебе дам – пять минуточек! А ну подъем! – и ее сильно дернули за ухо. – Сейчас водой полью!

– Ну, Цу, ну что ты… – пролепетала девушка и разлепила глаза, с трудом протирая их пальцами. – Я же… Ой!

Она рывком отбросила одеяло и села на кровати. На нее насмешливо смотрела улыбающаяся Томара.

– Ну и сильна ты спать! – весело сказала ей куратор. – Полдень уже. Подъем, я тебе из столовой поесть принесла.

На маленьком столике и в самом деле лежала пара распластанных вдоль багетов с соблазнительно выглядывающими из них кусочками ветчины, рядом стоял высокий картонный стакан с апельсиновым соком. Карина непонимающе огляделась. Почему она в больничной палате? Она что, заболела?

И тут память о вчерашнем вечере нахлынула на нее волной. Банк, бандиты, полицейские, стрельба – и трупы. Трупы людей, которых убила она. Ее плечи потерянно опустились.

– Лучше бы я не просыпалась… – пробормотала она.

– Вот еще глупости! – рассердилась Томара. – Ну-ка, хватит нюнить спросонья. Одевайся и умывайся, физиономия у тебя страшненькая. Так тебя и не оттерли толком вчера вечером. Одежда у тебя кровью перепачкана так, что надевать стыдно, Марина тебе пока что хирургическую пижаму выделила. И давай не залеживайся, тебя следователь дожидается. Уж полчаса как.

Карина вздохнула. Ну, следователь так следователь.

– Пусть заходит, – грустно сказала она. – Поесть я и потом могу. Да и не хочется как-то…

– Мало ли что тебе не хочется! – фыркнула хирург. – Надо. Впрочем, сама смотри. Но я бы на твоем месте все же оделась бы, если только ты не намерена общаться с ним голышом. Как хочешь, конечно, но он орк, все равно не оценит.

– Орк? – насторожилась Карина. – А как его зовут, не сказал?

– Ну, что-то такое, характерно орочье, – пожала плечами женщина. – Труши, Траши, как-то так.

– Тришши? И он хромает?

– Да, с палкой ходит. Ты что, его знаешь?

– Да. Томара, а как там те полицейские, что вчера привезли? Их ведь сюда привезли, да?

– Жертвы твоих выдающихся профессиональных навыков? – рассмеялась хирург. – Все более-менее. Тому, что руку прострелили, повезло. Руку он сохранит в целости. В подвижности она, скорее всего, потеряет, но все лучше, чем совсем без руки. Тот, что с ранением в грудь, в реанимации. Ромира с ним всю ночь возилась, утром ходила серая от усталости, как асфальт. Думаю, выживет. Только ты, милая, не расслабляйся, мы с тобой еще как следует обсудим, что и как ты делала. Не знаю, что там от тебя следователю надо, но от меня ты легко не отделаешься. Ладно, давай, поднимайся, симулянтка. Палату надо освободить, чтобы санитарка ее для настоящего пациента подготовила. Со следователем можешь и в ординаторской пообщаться, там сейчас пусто. Если что, сможешь еще прилечь у Кулау в кабинете на диванчике. Давай, милая, я скажу этому Хрюше, что полчаса тебе надо на умывание и одевание, потом ты вся в его распоряжении.

Она щелкнула Карину по лбу и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Карина нехотя слезла с постели, подошла к маленькой раковине в углу палаты и принялась оттирать с лица и рук остатки засохшей крови. Потом она натянула белье и зеленые брюки операционной пижамы, но блузку надела свою – куртка надежно защитила ее от крови. Ее взгляд упал на столик с бутербродами, и она почувствовала, как от голода внезапно засосало и забурчало в животе. Ругая себя за несдержанность и за то, что Тришши ждет ее уже слишком долго, она быстро сжевала еду и выпила сок. Потом, собравшись с духом, она выглянула в коридор.

Майор Тришши сидел на маленьком диванчике для посетителей и что-то быстро набирал на карманном пелефоне. При этом он поглядывал на лежащий у него на коленях настоящий бумажный блокнот, изредка перелистывая страницы.

– Тришши… – робко позвала Карина.

Полицейский поднял голову и бросил на нее удивленный взгляд.

– Здравствуй, Карина, – сказал он. – Ты быстро. Эта женщина, госпожа Томара, сказала, что тебе полчаса надо, а прошло всего пятнадцать минут. Ты как, готова к разговору? Если надо, я могу подождать, у меня занятие есть.

– Нет, не надо ждать, – мотнула головой девушка. – Я готова. Пойдем в ординаторскую.

– Как скажешь, – следователь поднялся, тяжело опираясь на трость. – Куда идти?

– Вон туда, за угол. Это рядом, – показала Карина. – Помочь тебе? Я могу поддержать.

– Не надо, – отмахнулся орк. – У меня нога уже много лучше. На нас заживает гораздо быстрее, чем на людях. Веди.

В ординаторской действительно оказалось пусто, только Томара пристроилась за своим столом, манипулируя с терминалом. Полдень, все на обходах. Порадовавшись про себя, Карина усадила Тришши в противоположной от куратора конце комнаты и сама села рядом. Следователь пристроил на столе бумажный блокнот и приготовил стило.

– Ну что, Карина, – сказал он, – начнем. Имей в виду, это официальный опрос свидетеля, так что все, что ты скажешь, пойдет в протокол и может быть использовано в интересах правосудия. Впрочем, – добавил он, – мне может оказаться лень записывать всякую чепуху, так что особенно не напрягайся.

– Да, Тришши, – Карина поежилась. – Скажи, а меня арестуют?

– Что? – майор даже зашипел от удивления, его уши затрепетали. – За что?

– Ну… – Карина понурилась. – Я же убила двоих.

– Дор мне говорил что-то про твое самоедство, – досадливо поморщился полицейский, – но я списал на шок. А ты, выходит, на полном серьезе думаешь, что закон нарушила? Кара, сегодня все утро я опрашивал других свидетелей. Судя по тому, что они рассказали, ты действовала абсолютно оправданно. Тебе угрожали летальным огнестрельным оружием, причем у тебя имелись все основания полагать, что оно заряжено и будет применено без колебаний. И было применено без колебаний, что характерно. Так что ты всего лишь действовала в целях самозащиты. А еще ты помогала полиции. К твоим действия не прикопается ни один прокурор. Если же ты продолжаешь рассуждать, как тогда, на совещании, что убивают только слабые и трусы, то тебе придется зачислить в слабаков и трусов всех полицейских, включая меня. Смотри, обижусь.