Ты следующий - Любомир Левчев

Почему я так люблю этого зачаровывающего светлого проповедника? Не знаю. Пытаюсь представить себе подробности его жизни.

Августин родился там, где процветал и был разрушен Карфаген (Тагаст, Нумидия, 13. XI. 354 г.). Какой замечательный североафриканский Скорпион! Это был бойкий юноша из рода патрициев. Любил философию и разгульную жизнь. Имел любовниц и незаконнорожденных детей. Спустя полвека после изречения никейского проклятия Августин был закоренелым арианцем. До тех пор, пока не встретился со знаменитым арианским светилом, некиим Фавстом Милевским, и не разочаровался. (Стоит теперешнему читателю услышать имя Фа(в)уст, как он тут же хватается за своего Мефистофеля.) А Блаженный Августин вдруг презрел духовную бледность секты еретиков. Отправился (со своей матерью) в Рим, где принял истинную веру. Сделать выбор ему помог друг, который живо пересказывал житие святого Антония Великого. Что это за святой? Египетский юноша из богатой семьи. Когда умерли его родители, он услышал в храме глас Божий: “Раздай все свое богатство бедным, дабы обрести сокровища на небе”. И Антоний послушался и совершил это удивительное деяние, после чего стал отшельником и предался созерцанию, поселившись в пещерах над Красным морем. Он проповедовал 105 лет, до самого 356 года, когда Аврелию Августину исполнилось два года.

Творчеством Антония Великого стало само его житейское поведение. Это искусство почти забыто нами. Но оно, кажется, самое великое из всех. Именно оно наставило распутного Августина на путь истинный, обратив его к праведной жизни. Хотя, конечно, не только оно. Мы можем вообразить себе, как на вилле на берегу озера Лаго-Маджоре святой Амвросий Медиоланский окрестил Августина и его друзей. Как они вдвоем пели антифонно (т. е. как диалог) Те Deum Laudamus .

Среди всей этой мистической романтики богемы платоник и еретик Августин становится самым ревностным и даже жестоким блюстителем христианских догм. Некоторые исследователи считают, что на нем заканчивается апологетика и начинается догматика.

Августин верит в погружение в себя и мистическое самопознание. За тысячу с лишним лет до Декарта он изрекает: “Раз я сомневаюсь во всем, значит, я существую, сомневаясь”. За тысячу с лишним лет до Руссо он пишет “Исповедь”, в которой раскрывает душу. Между “Исповедью” Августина и “Исповедью” Руссо лежит время, в которое вера была хозяйкой разума.

Да! Августин – один из тех, кто противопоставил душу разуму.

Это ужасно! Кто отнял Бога у нашего бедного разума? И вернется ли когда-нибудь разум, как Блудный сын, к обезумевшей вере?

Примат духовной власти над светской идет от Августина. Поэтому его можно считать первым католиком, опередившим на несколько веков схизму. Он изрек: “Земная плоть – это темница души”. Но больше всего я люблю его заповедь: “Люби только то, чего у тебя не могут отнять”. Поэтому я такой богатый!

Бог создал мир из ничего. Всегда и над всем властвует Божья воля – Вечный закон.

На первый взгляд человеческая воля свободна. Но, согласно внутренней необходимости, она выступает проявлением воли Божьей. По-настоящему свободным был только Адам, но он злоупотребил своей свободой, и это злоупотребление стало первородным грехом. Каждый раз, когда мы его повторяем, время гонит нас от себя. История – это борьба между приверженцами Бога, созидающими “небесный град”, и приверженцами Сатаны – строителями “земного царства”. Царство рушится, но Бог присутствует и скрывается внутри человеческого духа и вовне его – в церкви. И если земное царство погибает, поднимается Божественный вечный град.

Мы были поколением земных строителей. С любовью и ненавистью мы делали все на благо людей. Так неужели мы служили Сатане? Неужели поэтому небо милосерднее к разрушителям, чем к созидателям?

Блаженный Августин умер 28 августа 430 года, когда страшные старогерманские вандалы осадили город Гиппон-Регий. И навеки опустошили цветущую Северную Африку.

Катастрофическое столкновение между духом и материей, между земным и небесным есть отзвук крушения Рима, захваченного ордой варваров. Но этот внутренний апокалипсис вспыхивает с новой силой при каждой очередной гибели империи. Те события были предсмертным криком всей античности, которая была предысторией Христа. А сейчас, говорят, мы слышим предсмертный вопль самой истории. Так что я спешу припомнить хотя бы один случай из общего потока событий…

В то время, когда убийца пытался оживить убитого, когда готское страшилище Теодорих стремился восстановить Римскую империю, у него были два знаменитых советника: Боэций и Кассиодор.

Аниций Манлий Боэций (480–524) – платоник, поэт и министр, считается последним философом римской школы. Сошедшй с ума король зарезал его на одном из пиров. (До этого он тем же способом убил Одоакра и Симаха.)

Но Магнус Аврелий Кассиодор (468–552) сумел спастись от сошедшего с ума Теодориха и укрылся в монастыре Вивариум в Калабрии. Кроме себя самого, он спас еще и много античных рукописей, а также историю готов. Именно это и стало причиной, по которой его назвали последним римлянином и первым представителем Средневековья…

Все это рассказывал нам со своим обреченным вдохновением мой спаситель профессор Тодор Боров. Причем тогда, когда власть вступила в очередной цикл своего умопомрачения. Возможно, он хотел подсказать мне: “Беги, поэт, с этого пира, отыщи свой Вивариум и спаси книги”.

VI

Монастыри в Западной Европе получили распространение только после того, как святой Бенедикт основал (в 529 г.) свой монашеский орден. Но в Малой Азии и на Балканах они процветали уже двумя веками раньше. Монастыри представляли собой образец коммуны, крепости для идеала, который не получил возможности претвориться в жизнь. По своему характеру и устройству они более всего походили на античные коммуны, а не на раннехристианские общины.

Любой монастырь – это остров Утопия. Но призрак коммунизма предпочитал искать убежище не в них, а в ересях.

Архипелаг монахов дал европейской цивилизации нечто намного более сильное и божественное, чем ликеры “Бенедиктин” и “Шартрез”. В их библиотеках и скрипториях мерцали свечи сильных духом людей. И они опьяняли намного сильнее “Куантро” и “Мараскина”. Трезвенник Ленин предупреждал: держитесь подальше от этой средневековой алхимии. Но Эригена – это искушение, перед которым я не могу устоять. Он родился в 8ю-м или в 815-м – либо же в 833 году, а умер то ли в 877-м, то ли в 880 году, а может, и вовсе не умирал. Иоанн Скотт Эригена. Даже в его имени скрыты – или раскрыты – загадки. Скотт – потому что он, возможно, шотландец; Эригена – потому что он, возможно, ирландец. Бесспорно то, что он был преподавателем и проповедником спорных идей в Париже. Кажется, великий Алкуин, аббат монастыря в Туре, будучи англосаксом, помог и другим юношам – выходцам с островов. Эригена стал настолько известным, что даже сам Карл II Лысый угощал его в своем дворце.

Иоанн Скотт пытался соединить неоплатонизм с христианством. Он, как и Августин, утверждал, что истинная философия и истинная религия – это одно и то же. Но, кроме объединения, Эригена занимался и полностью противоположными вещами. Возможно, такое было тогда время. Его покровитель Карл II в Верденском договоре перекраивает со своими братьями Людовиком и Лотарем империю Карла Великого, а Эригена пишет диалог “О разделении природы”. Истинная реальность – это универсальное, иерархическое сочетание (состояние) понятий. Все бытие распадается на четыре природы.

1.  Natura quaenon creatur et créât.  – Несотворенная и творящая природа. Это Бог – как высшая причина.

2.  Natura quae creatur et créât.  – Сотворенная и творящая природа. Это идеи, заключенные в божественном логосе – как причины творчества.

3.  Natura quae creatur et non créât.  – Сотворенная и нетворящая природа. Чувственный мир.

4.  Natura quae non creatur et non créât.  – Несотворенная и нетворящая природа. Это снова Бог как конечная цель мира. Так, на Боге, и замыкается бесконечный круговорот бытия, и циферблат Вечности затворяется.

Эригена доставляет много неудобств идеологическим кадровикам. В его досье мы читаем, что он “философ-реалист, создатель первой в Средние века целостной идеалистической системы”. Но одновременно этот “враг идей” становится символом самых революционных ересей.

Вольнодумство Эригены бесподобно. Творец и сотворенное Им – для него одно и то же. Бог есть все, и все есть Бог. “Загробная жизнь – это не реальность, а способ выражения”. Даже таинства откровения оказываются доступными сознанию, которое их объясняет. Авторитет происходит от разума, а не разум от авторитета…

В то время в Западной Европе распространяется мода на солнечные часы. Самым солнечным из них был Эригена. Но прежде чем я приступлю к рассказу о том, какие ужасные времена сверяли по нему свои часы, мне бы хотелось объяснить, зачем я бужу этот далекий дух. Я делаю это потому, что он своей тенью показывает нам на упомянутом выше циферблате необходимость Бога.