Воин тумана - Джин Вулф

– Но почему царица Подземного мира? Скорее уж должен был бы быть Воин или, может быть, Гелиос?[149]

– Стратег, – улыбнулась Дракайна, – неужели тебе никогда не приходилось видеть павший город? Поверь, там не ходят строем и очень мало света, зато много мертвых.

Выйдя из крепости, она спросила носильщиков, расплатился ли с ними лохаг, и, когда они ответили утвердительно, велела им нести нас к храму на вершине холма. Носильщики запротестовали, говоря, что им заплатили только за то, чтобы принести нас из города сюда и отнести обратно, но Дракайна сказала:

– Лучше не упрямьтесь и не сердите меня! Мы прибыли сюда на совещание со стратегом Корустом, так что если вы откажетесь честно отработать свою плату, он велит вас выпороть на рыночной площади.

После этих слов носильщики повиновались.

Храм был небольшой, но очень красивый, с изящными мраморными колоннами и резными капителями. На фронтоне был изображен юноша, предлагающий яблоко трем девам.

Когда носильщики отошли достаточно далеко, Ио прошептала:

– Ты ничего не сказала ему про Латро. Я думала, ты хочешь это сделать.

– Разумеется, нет, – возмущенно ответила ей Дракайна. – А что, если Корусту вздумалось бы оставить Латро при себе? Неужели ты думаешь, регент не догадался бы, кто именно проговорился? Либо ты, либо я. Ну вот, теперь смотри на город; ты ведь, кажется, этого хотела? Я так и сказала Корусту.

Мы с Ио стали любоваться открывшимся видом; мне казалось, я никогда уж больше не вдохну столь чистого морского ветерка и не увижу столь яркого солнца. Белоснежный город Коринф двумя террасами раскинулся на склоне холма. Залив, простиравшийся далеко на запад, точно широкая голубая дорога, манил неведомыми богатствами почти безлюдных западных краев, и мне внезапно очень захотелось туда отправиться.

– Клянусь Двенадцатью, это "Навзикая"! – воскликнула Ио. – Посмотри, Латро! Ее вот-вот поволокут через перешеек.

– Ты стала настоящей морячкой, – улыбнулась Дракайна.

– Наш кибернет многому научил меня, пока мы плавали с Гиперидом. И я не раз беседовала с матросами, вместо того чтобы совать нос в чужие дела, как некоторые.

Тут мимо нас прошла какая-то увешанная драгоценностями и надушенная женщина с золотыми колокольчиками в волосах; колокольчики звякнули, когда она обернулась и улыбнулась Дракайне. В руках женщина несла двух живых зайцев, держа их за уши.

Глава 36

КАК ДОСТИЧЬ ФЕРМОПИЛ

Судно может воспользоваться двумя способами, пояснил нам наш капитан.

Это седой старик, полный, не слишком подвижный, но отличный знаток моря.

Догадавшись, что я ничего не помню, он уселся на бухту каната и кусочком мела нарисовал на палубе береговую линию.

– Это волок на перешейке. – Он говорил и рисовал одновременно. – А это Эгейское море и остров Саламин.

– А что, Саламин действительно значит "мир"? – спросила Ио. – Так Латро говорит. А по-моему, там слишком много воюют.

Капитан долго глядел вдаль, на танцующие волны.

– Он называется так из-за заключенного еще в давние времена перемирия с жителями Пурпуровой страны, Финикии. Тогда было условлено, что налетов на этот остров они совершать не будут. В те времена, когда жив был еще мой дед, каждый брал, что хотел, и это не считалось позорным. Приходит, например, в город корабль, и капитану кажется, что его команде ничего не стоит этот город захватить. Вот он его и грабит. А если потом ему встречался более быстрый корабль с более сильной командой, приходилось спасаться бегством, иначе и сам бы пропал, и судно потерял бы. Что ж, по крайней мере, он знал, за что борется. А теперь у нас то мир, то война, просто невозможно разобраться. В прошлом году финикийцы считались лучшими моряками во флоте Великого царя. Именно моряками – лучшими воинами на море считались египтяне. И финикийцы непременно сражались бы на Саламине, если бы им удалось высадиться на берег. Так что старое соглашение не в счет, а до нового пока не дожили.

Интересы царей вечно сталкивались в определенных местах. Раньше они в таких случаях заключали честную сделку и следовали ее условиям, а если нарушали их, то бывали опозорены и наказаны богами вместе со своими подданными. А теперь все больше хитростью да уловками действуют. Какой смысл заключать соглашение, если партнеры заведомо не намерены соблюдать его условия? Тем более, что вскоре все убеждаются, что провели друг друга?

– Должно быть, Афины где-то здесь? – спросила Ио, показывая на рисунке пальцем.

– Нет, это Пирей. Афины вот здесь, на холме. Я в Пирей больше уж и не плаваю почти. Хотя нам в любом случае придется плыть мимо. Вот здесь сейчас мы. – Он пририсовал еще кусок побережья дальше на север и возле него поставил крестик. – А это остров Эвбея, здесь лучшие овечьи отары в Элладе. Если б у меня была обычная команда на борту, мы бы прошли подальше от Эвбеи; здесь очень узкий пролив и дуют преимущественно северные ветры.

Но поскольку на судне полно здоровенных парней, которые в случае чего смогут приналечь на весла, удаляться от острова необходимости нет. Как предполагает благородный Пасикрат, мы переночуем в Фермопилах, и он принесет жертву на могиле Леонида. Конечно, нет ничего лучше попутного ветра, зато на веслах поплывешь куда захочешь.

Прежде всего капитан надеялся на длинные весла, которыми гребли по двое и стоя. Таких весел с каждого борта у нас было по двадцать, и я тоже греб в очередь с другими на пару с одним из спартанцев. Тяжелая это работа! На ладонях мгновенно вздуваются пузыри, зато гребля отлично укрепляет тело, да и под пение грести легче. Память моя почти ничего не удерживает, зато хорошо все помнят мои плечи, спина и ноги. И они постоянно говорят мне: зря я позволял им так долго лениться, тогда как даже приятно померяться силой с этим синим гигантом, морем. Я стараюсь слушаться своего тела, и мне даже смешно, когда другие люди (которые слишком надеются на несчастных животных и заставляют их работать вместо себя) лениво погоняют жалобно мычащего вола, привязанного к мачте.

Я, похоже, описываю ничего не значащие события и впечатления, однако это лишь потому, что я только что очнулся ото сна.

На веслах могут одновременно находиться восемьдесят человек, а у нас на борту больше четырех сотен, считая Пасикрата и меня, а также всех членов команды. При таком количестве народу мы, разумеется, можем позволить себе передышки длинней, чем обычно. Когда солнце стало склоняться к горам, что тянулись слева от нас, ветер сменился на попутный, матросы поставили оба паруса, и мы осушили весла.

Пасикрат предложил посоревноваться в борьбе – на палубе не хватало места для занятий каким-либо иным видом спорта, разве что для борьбы или кулачного боя можно было высвободить небольшую площадку. Хорошенькая женщина по имени Дракайна тоже пришла посмотреть и села со мною рядом. Она носит пурпурный хитон и множество украшений; спартанцы с большой готовностью дали ей пройти и помогли усесться поудобнее; должно быть, это важная персона.