Гонки на выживание - Андрей Таманцев

И снова по «лендроверу» заколотили пули. Они оставляли новые дырки в дверях, навылет прошивали салон над их головами. Но ни одна не попала в двигатель, ни одна не легла ниже руля — всего важней им было заполучить эти канистры. И те и другие понимали, что даже если и выйдут победителями в стычке, выбраться из этой передряги смогут лишь на машине Штукина, если та осталась на ходу.

— Отвлеки их, Муха, — приказал Михаил. — Они тут могут держать нас еще час, а Добрынин уйдет. Делать нечего, попробую… Муха нажал кнопку и полностью опустил спинку своего сиденья, переведя его в спальное положение, отполз по ней назад, схватил пустую черную канистру, из которой они перелили топливо, и, раскачав, изображая, как она тяжела, швырнул на несколько метров от «лендровера» — мол, нате вам, подавитесь. За ней полетела и вторая.

Те прекратили огонь. Видимо, совещались, не зная, как поступить — то ли действительно им выбросили то, за чем шла охота, то ли тут крылась какая-то военная хитрость.

В эти секунды Михаил передвинулся к задней двери «лендровера», рванул ручку замка. Но дверь заклинило. Он ударил что есть силы обеими ногами, и дверь приоткрылась. Он ударил еще, и она поднялась вверх.

Михаил ящерицей выполз наружу — благо при ударе светло-кофейный «паджеро» отскочил назад. Еще через мгновение Михаил вскочил в машину Штукина и выпихнул ее хозяина на горячую землю. Штукин вытащил из-за пояса пистолет, но Михаил легко перехватил его руку, вырвал оружие и, оставив Шурика сидеть на земле, завел мотор.

Машина была в полной исправности. Мощные дуги защитили двигатель при ударе.

Но от гирлянды фар осталось только стеклянное крошево.

Михаил врубил заднюю передачу и, завывая мотором, отогнал машину метров на триста, за невысокий холм. Вслед ему полетели пули, но ни одна не достала.

Слейтон и его напарник уже стреляли экономно, короткими очередями — видно, патроны подходили к концу. Михаил развернулся и понесся по большой дуге, объезжая поле боя, чтобы выйти в тыл противнику.

— Ага-а-а! — закричал Артист, угадав маневр Михаила. — Получайте, голубчики!

Вот вам и второй фронт!

Михаил пронесся за спинами американцев и, стараясь не зацепить своих, дал очередь над их головами. Поняв, что без патронов и в окружении продолжать бой бессмысленно, Слейтон швырнул пистолет и раскаленный автомат на песок, помахал рукой, поднялся в полный рост, положив руки на затылок. Вслед за ним поднялся и второй.

Неподалеку догорал их «форд», и черный дым от него поднимался высоко в ярко-голубое небо.

Видя, что бой окончен, Артист и Муха, держа на прицеле своих врагов, вылезли из продырявленного «лендровера» и медленно пошли к Слейтону и его напарнику, не спуская с них глаз. До них было метров тридцать, не больше.

Они прошли больше половины этого короткого пути и уже видели Михаила, который несся издали, чтобы оказаться рядом с ними в решающую минуту, когда сзади раздался выстрел, Олегу показалось, будто кто-то с маху ударил его железной палкой в правое плечо.

— Уй, блин! — с каким-то удивлением воскликнул он, чувствуя, что ноги не держат, и упал на землю.

Артист обернулся на выстрел, и в то же мгновение напарник Слейтона, здоровенный, накачанный рейнджер, в несколько гигантских прыжков настиг его и, оттолкнувшись, попытался провести удар, целясь ногой в грудь. Но в последний миг невероятная быстрота реакции спасла Семена от верной смерти. Он уклонился от мелькнувшей тени, припал к земле, нога врага мелькнула в воздухе, и Семен, оказавшись позади нападавшего, ударил его в подколенное сухожилие. Он знал, какая это боль — здоровенный парень упал на спину и подняться уже не мог. Вторым ударом — ребром ладони — Артист сломал ему правую ключицу.

На выручку напарнику кинулся Слейтон, но Михаил, понимая, что ситуация вдруг резко изменилась, сильно толкнул его бампером «паджеро». Слейтон отлетел и упал лицом вниз.

Увидев маленького Муху неподвижно распростертым на земле. Артист взвыл и, словно забыв все правила самозащиты, рискуя нарваться на пулю, кинулся на того, «стреноженного» им, выбил из его руки пистолет и безжалостным ударом в солнечное сплетение надолго отключил от связи с действительностью.

Михаил стоял на коленях, склонившись над Мухой. Ранение было сквозным. Пуля пробуравила плечевую мышцу и, кажется, задела артерию. Из пулевого отверстия резкими толчками выбрасывало кровь.

— Пережми! — закричал Артист и сломя голову бросился к своей машине за аптечкой. Оба понимали, что значит поврежденная артерия, тем более здесь, посреди каменистой пустыни.

Артист вернулся с аптечкой и рацией экстренной связи. И пока Михаил накладывал жгут и бинтовал рану, включил сигнал вызова санитарно-спасательного вертолета.

Муха очнулся, ресницы его задрожали, он открыл глаза.

— Вот гадство! — пробормотал он. — На самом интересном месте.

Он был бледен и слаб, но кровотечение удалось остановить.

Рация ожила.

— Где вы? — спросил пилот по-английски.

— Вероятно, милях в двадцати от вас, южнее трассы, — ответил Артист. — Вы видите дым?

— Это у вас? У вас авария?

— Да. Летите к нам!

— Сколько раненых?

Артист окинул взглядом поле сражения.

— Пятеро.

— У вас что, столкновение?

— Столкновение, столкновение, — ответил Артист. — Давайте скорее!

— О'кей, через три минуты буду у вас.

— Три минуты! — ответил Артист. — Как раз чтобы снять небольшой клип.

— Работай! — кивнул Михаил и поудобнее усадил Муху. — Ну как, гонщик, выживешь?

Артист крутился с видеокамерой по пустыне, снимая поле сражения, сопровождая его комментариями на русском и английском. Он снял Слейтона, который уже оклемался и сидел на песке, тряся головой, но вряд ли уже был боеспособной единицей, обоих его напарников, горящий «форд», дырявый, как дуршлаг, «лендровер», ошарашенного Штукина, Михаила, оттащившего Муху в тень, оружие, разбросанное на песке… Вдали показался вертолет с красным крестом на белом корпусе. Это была довольно вместительная машина фирмы «Белл» на посадочных лыжах. Он снизился, сделал круг, как будто не решаясь приземлиться, Ни летчик, ни медики, видимо, никак не могли понять, что же здесь произошло — обычно на маршрутах ралли им приходилось видеть совсем другие картины. Но вот вертолет завис и сел, подняв тучу песка и пыли. Двигатель грохотал, но Артист расслышал то, что крикнул ему Михаил:

— У нас только две минуты, понял? Семену не надо было долго объяснять.

— Знаком с этой машинкой? — перекрывая грохот, крикнул он, кивнув на белый вертолет.

— Все швейные машинки чем-то похожи, — ответил тот.

Врачей было двое, и с ними еще двое дюжих парамедиков, все четверо в голубых тропических комбинезонах, надетых прямо на голое тело. Не зная, за кого сначала приниматься, они торопливо разбрелись по полю, склонились над Слейтоном и другими парнями из его команды. Увидев, что Муха уже перевязан и что рядом с ним человек, четвертый направился к Штукину, но, поняв, что с тем ничего страшного не случилось, повернулся и пошел к двум коллегам, занявшимся раненным в ноги.

В кабине вертолета был только летчик.

Михаил подхватил Мухина, помог ему подняться, довел до вертолета и уложил на носилки. В это время Артист тащил в вертолет обе канистры, видеокамеру и три автомата, вновь превратившиеся в невинные плоские черные коробочки. Перед ним, держась за голову и пошатываясь, двигался Штукин, которого Артист сквозь зубы поливал таким матом, какого Шурик, надо думать, не слышал ни от своих тренеров, ни от бывших соратников по ЦК ВЛКСМ.

— Ну все! — сказал Артист. — Последний небольшой штрих.

Они с Михаилом подошли к пилоту. Он смотрел на них с сочувственной улыбкой.

— Я не хочу, — сказал Михаил по-английски, — чтобы у ваших парней прибавилось работы. Вы садитесь за руль вон того «паджеро», я-на ваше место.

— Не понял, сэр, — поднял брови пилот.

— Не спорьте с ним, — сказал Артист. — Смотрите, что там творится — это все сделал он один!

— Кто вы? — в ужасе пролепетал пилот. И Артист, сделав жуткое лицо, приблизился к нему почти вплотную и отчетливо пророкотал по-английски:

— "Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо…"

Видимо, в его лице летчик увидел нечто такое, что заставило его без дальнейших колебаний освободить свое место.

Двигатель вертолета загрохотал сильней и, провожаемая изумленными взглядами врачей и парамедиков, белая машина с красным крестом взмыла в голубое небо.

Михаил набрал высоту около ста метров и направил вертолет в ту сторону, куда умчался на своем «мерседесе» Добрынин. Артист сидел рядом. Он пытался уловить сигнал от пленочного передатчика на зеркале добрынинской машины. Но его все не было.

— Заберись повыше! — крикнул он Михаилу. Но долго набирать высоту не пришлось. Стрелка дрогнула.