Дагор Дагорат(СИ) - Семен Созутов

На следующее утро Морейн, несмотря на вчерашний нелегкий разговор с королем, встала изрядно посвежевшей и отдохнувшей. Ее настроение тоже заметно улучшилось. В конце концов, к чему мечтать о недоступном для нее бессмертном, если рядом такой видный и красивый мужчина как король Гондора. Ее удел, как ни крути, складывается куда лучше и удачливее большинства иных людских судеб. Так что не стоит понапрасну гневить Валар. Она примет свою судьбу с благодарностью и достоинством истинной дочери королевской крови.

В обеденной зале она широкой улыбкой поприветствовала собравшихся там друзей короля, а перед низеньким лысоватым Диратримом, которого уже освободили из под стражи, извинялась с такой неподдельной искренностью и непосредственностью, что старичок тут же простил ее за все неудобства и неприятные часы, которые ему пришлось из-за нее пережить, а уж после того как девушка тепло обняла его и ничтоже сумнящееся чмокнула в розоватую лысину, даже пустил сентиментальную слезу, чего с суровым и неподкупным канцлером Гондора обычно не случалось.

Потом они еще некоторе время неспешно завтракали, наслаждаясь веселой застольной беседой. За этим столом находились лишь проверенные верные люди чуждые снобизму и излишнему официозу, и посему атмосфера была легкой и непринужденной. Однако радостная идиллия весеннего утра внезапно резко оборвалась, когда в обеденную залу неожиданно ворвался залитый кровью человек в форме гонца.

-Война. - Выдохнул он лишь одно зловещее слово и повалился на руки дворцовой страже.

Гонца тут же усадили в мягкое кресло и принялись отпаивать легким разбавленным вином. И лишь спустя некоторе время тот смог более-менее прийти в себя и поведать об истинном положении дел в южном Гондоре. Все его провинции ныне были охвачены войной.

Опустошительное вторжение харадрим имело для этих земель самые печальные последствия. Они лежали в руинах, а их жители либо бежали прочь, либо были убиты или захвачены в плен чужеземными захватчиками. На данный момент все южные земли находились в руках воинов султаната, и лишь несколько самых мощных крепостей продолжали упорно сопротивляться вторжению.

Огромная армия военачальника Ульмара была уже на самых подходах к Белому городу всего в нескольких днях пути. Вот-вот в Минас-Тирит должны были пожаловать и остатки разгромленной южной армии Гондора, чтобы продолжить войну и встретить врага здесь. На последнем рубеже обороны. Те, кто не успел выйти из окружения, укрылись в немногочисленных южных крепостях, которые еще не пали под натиском захватчиков.

Дела складывались для Гондора катастрофически плохо. Харадрим оказались куда более проворными и легкими на подъем, нежели ожидали от них гордые потомки дунадайн, долгое время привыкшие быть во всем первыми и не бояться никого и ничего, и теперь отбиться от бесчисленных орд южан для и так изрядно потрепанного воинства Гондора будет ох как непросто. В срочном порядке королем Анором был созван военный совет. Армия вместе с простыми жителями спешно готовили город к обороне, запасаясь провизией и еще больше укрепляя и без того могучие и неприступные стены приграничного города-воина.

О Морейн в разыгравшейся суматохе все забыли, но девушка дала себе нерушимую клятву, что и в этот раз не будет отсиживаться за чужими спинами и сделает все от нее зависящее, чтобы внести посильную лепту в предстоящую оборону сердца земель заката. Пусть даже и вопреки воле своего будущего венценосного супруга.

***

Смуглый худощавый воин с довольно красивым, но жестоким и надменным лицом неторопливо вышел из роскошного цветастого шатра, нетерпеливым жестом успокоив вытянувшихся в струнку стражей, готовых не мешкая исполнить любое поведение своего владыки.

Ульмару не спалось. Огромная армия султаната расположилась на ночную стоянку в нескольких днях пути от сердца западных земель. От воплощенной насмешки над всем несокрушимым могуществом харадской империи. От Минас-Тирита. Его давняя мечта детства вот-вот была готова осуществиться, и лучшего воина востока ныне жгли нестерпимый азарт и предвкушение. Каждый его нерв, каждая жилка трепетала от страстного желания ринуться в бой и, щедро обагрив свои клинки красной кровью врагов, раз и навсегда обрушить во прах всю мощь и святыни их проклятого народа.

Но пока еще было слишком рано. Его наставники с детства внушали ему, чем может грозить в бою излишняя порывистость и нетерпение. А Танцующий Клинок всегда был невероятно способным учеником. Из той редкой крайне малочисленной когорты, что рождаются раз в поколение и потом оставляют после себя поистине великие свершения. И эту громкую славу не в силах убить даже всемогущее время, которое не щадит никого и никогда...

Это был его путь в бессмертие. И сын харадского султана был намерен пройти его до конца. Ульмар Танцующий Клинок хищно оскалил зубы и вдохнул полной грудью чистый прохладный ночной воздух. Помимо его собственной армии на юге уже вовсю хозяйничает вторая орда ничуть не менее многочисленная. К тому же помимо собственных более чем внушительных сил у харадрим был припасен еще один сюрприз, который станет для Гондора фатальным и поставит финальную точку в этом противостоянии двух титанов...

***

Высокий статный темноволосый мужчина в дорогих неброских одеждах пристально вглядывался в горизонт. Аргор Итилиэнский происходил из древнего рода князей Итилиэна, что после ухода из зловещего Минас-Моргула нашли себе пристанище здесь в древней приморской крепости дунадайн, которая являлась одной из мощнейших и знаменитейших гондорских твердынь. Сей муж был во всех отношениях выдающимся человеком. В равной степени одаренный умом и воинским талантом, он был одним из самых могучих витязей Гондора и считался вторым мечом королевства.

Первым (и надо сказать, вполне заслуженно) считался сам король. Правда, если говорить совсем начистоту, лучшим в тонкой игре клинков был все же неистовый сын Оссе, но он был бессмертным и посему находился как бы вне всяческих ранжиров. Аргор Итилиэнский хорошо помнил, что ему никогда не удавалось выиграть у кузена более одной учебной схватки из трех как в ранней юности, так и после, когда они оба уже стали могучими молодыми мужами во цвете лет, и это отзывалось в его душе весьма резкой неприятной нотой, ибо несмотря на все свое благородство, князь обладал довольно болезненным самолюбием и не любил никому проигрывать. Пусть даже и особам королевской крови.