Академия Клементины (СИ) - Юлия Цезарь

И Магисса бы не начала себе в голове что-то придумывать, если бы речь не шла о молодой девушке.

— А причем тут мисс Хемстел, и почему Йеон на ней зациклен?

— Да ты что, она в том году житья ему не надавала! — развеселился Элиас. Он же ничего такого не имел в виду, что могла напридумывать себе Магисса. — Только и слышал от Йеона, что «мисс Хемстел-Кронис», — спародировал он строгий голос Ридмуса, — натворила то, натворила это. Я сам был готов придушить маленькую бестию, когда она свои духи распространять начала. По-видимому, после того, как она попала под раздачу вместе с ним в кладовой с оружием, перепугалась и решила держаться от Йеона подальше. Лично я вздохнул с облегчением, когда она успокоилась.

Он бы припоминал ее проделки с улыбкой, если бы они не были такими частыми, что вызывало беспокойство. К счастью, это прекратилось. Элиас даже чуточку был горд за своего ученика, Винсента, считая, что это он на нее благотворно повлиял. Пока он все рассказывал, закончил ставить ловушку и предложил Магиссе пройти дальше. По плану у него были ещё мины в месте со статуями, где была большая развилка, и по совету Магиссы он добавит временный яд в дротики. Надо было подумать, куда лучше их установить. Потом сверится со схемой лабиринта, на которой отметят свои ловушки маги. Заодно и с Йеоном поговорит, попробует узнать, что того волнует.

— Дашь нам выходной вместе? — спросил Элиас директора. — Свожу Йеона в город, пропустим по стаканчику, и попробую выведать все его тайны.

Магисса смерила его строгим взглядом, но через секунду потеплела. Они всё-таки работали больше всех, да и свое наказание пора было отменить, которое наложила двойной работой после пожара, а потом ещё и после случая с Силен.

— Доделает лабиринт, и можете даже запрос не делать — выходные ваши, Элиас. Вы их заслужили.

А что касается мисс Хемстел… В прошлом году директору часто приходилось выслушивать доклады о проделках юнной мисс. Но в этом году было тихо, и Магисса не подозревала, что она продолжала что-то делать. Про духи не знала. Надо бы поговорить перед «выходным» с Йеоном, что там у него с Евой и почему он стал покрывать не проделки.

— Хорошая работа, Элиас, — завершила свою беседу со старым воякой Магисса, развернулась и пошла своей дорогой. Тут не только деканы работали, надо бы работу и остальных проверить.

***

За пару недель до начала соревнований объявили учеников, которые будут петь на торжественной церемонии открытия. Испытания все ещё держали в секрете, поэтому на каждую новую информацию все бурно реагировали. Среди студентов даже делали ставки, насколько сложными будут задания, которые придумали профессора, и погибнет ли кто-то. Но Роберту было не до всеобщего веселья. Его назначили тем самым певцов и поставили в паре с Айкой. Ему и так доставалось от Евы и Винсента, а тут он совсем сник.

После того мимолётного поцелуя что-то изменилось. Роб все также продолжал с ней сидеть на занятиях, которые относились к факультету жречества, пытался справиться со своей реакцией на нее и выработать иммунитет. Но стоило ей придвинуться чуть ближе, как по телу волнами разбегались мурашки, тревожа все нутро. Стоило поймать на себе игривый взгляд, который она все чаще применяла к нему, Роб готов был выполнить любую ее просьбу. Хуже всего было то, что, когда Айка открывала свой рот, Роберт неизменно возвращался в тот момент, где она их облизывала, а он после поцеловал. Он ночами не мог спать из-за этого! Узнал бы отец, все свое состояние отдал бы. Уж скольким он девушкам заплатил, чтобы он отговорили его от принятия обетов жреца, и только Айка одним своим нахождением рядом заставляла его усомниться в верности выбранного пути.

Под гнетом своих же хмурых мыслей Роберт так и шел в кабинет, где проходила практика по пению, и где теперь по вечерам будут проходить их репетиции. «Да она из тебя веревки вьёт! — повторял в голове голос Евы. — Это все ради победы, не поддавайся ее женским чарам!» И как не поддаваться, когда ему очень хотелось? Грустно вздохнув, он постарался переключить свои мысли на предстоящую репетицию. Интересно, какую песню им придется исполнить? Пытаясь угадать, он мысленно напел несколько подходящих мелодий, пока в голове не засела одна.

Назойливая песня пристала и никак не хотела покидать мысли Роберта, пока не вытеснила их вовсе. Роб вроде бы шел в музыкальный зал, но не дойдя свернул в коридор, который заканчивался тупиком, и пропал из поля зрения.

— Да что с тобой не так? — ругнулась Айка, пытаясь до него докричаться. Она успела увидеть его в коридоре, в самом конце, и позвала, обычно никогда не переходя на крик. Но тут она была так оскорблена фактом, что её игнорировали, да после таких реакций, совсем закричала.

Ладно, отомстит ему в зале. Уж там от неё никуда не денется, а за такое отношение к ее персоне поплатится. Но вот Роберт вдруг свернул в правый коридор, а не вошёл в сам зал, и тогда уже Айка нахмурилась.

— Роберт, а репетиция? Ты, что, совсем со мной говорить отказываешься?

Ни голоса, ни лица, которое бы выглянуло на ее зов. Тут уже Айка забеспокоилась. А не случилось с ним или у него чего плохого? Может, дурные вести получил? Она ускорила шаг, а потом вовсе перешла на бег, чтобы успеть его нагнать. Хотя, чего поспевать-то? Там был тупик — это все знали. Но… Каково было её удивление, когда она заглянула за поворот и не увидела… ничего! Роберт исчез! Но она же с ума не сошла, видела, как он шел вперёд, по этому самому коридору. Да тут даже витал его запах воздухе!

— Роберт? — Она неуверенно позвала его и подошла к стене. Не было ли это какое-то призрачное наваждение? Испытания уже начались? Айка хотела было стены коснуться, чтобы проверить что-то для себя, но тут вдруг рука прошла сквозь стены, и ладонь схватила пустоту.

Испуганно Айка отдернула руку и заморгала. Ей не почудилось? Стена? Она же тут и раньше была, но… Попробовала еще раз. Действительно, рука проходила сквозь неё. Неужели за этой иллюзией и прятался Роберт?

Что ею двигало больше — любопытство или беспокойство за одногруппника — Айка как-то не задумывалась. Она просто сделала неуверенный шаг в стену, нагнулась, и только когда глаза увидели тёмный корридор, не освещенный ни факелами, ни свечами, вошла в него всем телом.

— Роб? — еще раз,