Александр Македонский - Филлипс Грэхем

Глава 13. СИМВОЛЫ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ ВЛАСТИ

Греки и персы были двумя наиболее влиятельными и многочисленными группами подданных в державе Александра Македонского. И в ситуации, которая сложилась после смерти Александра, интересы этих групп, можно сказать, ярче всего представляли два персонажа — Мелеагр и Статира.

Мелеагр был единственным военачальником в македонской армии, чьи симпатии полностью находились на стороне европейцев. Такой вывод напрашивается не только потому, что его воины, простые греки и македоняне, были становым хребтом, основой всей армии, но еще и потому, что сразу после смерти царя Мелеагр предложил возвести на престол Арридея, поскольку тот оказался единственным кандидатом на трон, в котором текла только «чистая» европейская кровь.

С другой стороны, Статира была дочерью Дария III, и в ее жилах текла кровь древних персидских царей. Только она и Мелеагр из всех, кого мы подозреваем в убийстве, были в Вавилоне в тот момент, когда в мае 323 г. до н. э. Александр прибыл туда. Они там находились уже девять месяцев, и если только это они собирались его убить, то у них имелось достаточно времени для того, чтобы подготовиться к ситуации, которая сложится после успешного покушения. Так можно ли, внимательно изучив события, происшедшие после смерти Александра, с уверенностью сказать, что у них были такие планы?

Мелеагр, уж точно, должен был как следует подготовиться, если он собирался убить царя. Ему не стоило избавляться от Александра лишь затем, чтобы заменить его кем-то из персов или человеком, настроенным проперсидски. После Антипатра, который все время, пока Александр воевал на Востоке, оставался в Македонии, Мелеагр считался самым опытным македонским военачальником. Однако в прошлом году 10 000 пехотинцев из состава войск, подчиненных непосредственно Мелеагру, были отправлены домой, в Европу. Это были самые опытные воевавшие с Мелеагром в течение одиннадцати лет и безоглядно преданные ему воины. Если бы Мелеагр собирался захватить власть в империи, то идеальнее расположить войска, чтобы держать под контролем европейские владения, он не смог бы. Это 10-тысячное войско сплошь состояло из закаленных ветеранов, намного более опытных, чем те солдаты, что оставались в Македонии и Греции. Не будет преувеличением сказать, что каждый из них стоил десяти таких воинов. Над теми, кто отправлялся домой, Александр поставил начальником Кратера, и, как представляется, Мелеагру не составило бы труда уговорить последнего поддержать его планы. Некоторое время тому назад Кратер сам занимал высший командный пост, прежде чем его сменил неопытный в военном деле Гефестион, а затем еще более посредственный Пердикка. Пожалуй, Кратер и сам имел достаточно поводов желать, чтобы Александра не стало, поскольку от этого могла напрямую зависеть его собственная жизнь. Напомним, что Кратер командовал македонской конницей в то время, когда в Индии едва не вспыхнуло восстание в армии. Он наверняка помнил, насколько удобно потом смерть унесла одного из самых способных пехотных командиров Коена, не пожелавшего вести своих людей дальше на восток. Более того, непосредственные предшественники Кратера на посту командующего конницей Клит и Филота были убиты просто потому, что так захотелось Александру. Вполне могло случиться так, что вскоре царю пришло бы в голову отдать приказ об убийстве самого Кратера. Словом, в любом случае его карьера могла считаться завершенной, пока жив Александр. Несомненно, Кратер не собирался мириться с тем, что его власть осталась в прошлом, поэтому Мелеагр, возможно, мог рассчитывать на его поддержку. Впрочем, имея своими сторонниками 10 000 ветеранов, которыми Кратер командовал, Мелеагр с легкостью мог и снять его с этого поста, если тот заупрямится.

Правда, следует отметить, что, даже имея поддержку такого войска, установить контроль над Европой было вовсе не простым делом. Там предстояло встретиться с Антипатром, который сохранял верность Александру на протяжении всей войны с Персидской державой. Если бы Антипатр собирался сам захватить власть, то мог бы это сделать много раз, пока царь воевал далеко на Востоке. И никто не мог заранее знать, что Александр совершенно внезапно вдруг заподозрит старого полководца в измене на основании жалоб своей матери царицы Олимпиады. Антипатру исполнилось много лет, но, как мы уже не раз говорили, это был, пожалуй, один из лучших полководцев того времени, создавший и обучивший ту самую армию, которая позволила Александру завоевать полмира. Что же до войск, имевшихся в распоряжении Антипатра, то они, в отличие от ветеранов, не устали от беспрерывных сражений и в случае столкновения с ними стали бы защищать собственную землю, тогда как солдаты Кратера уже почти десять лет не были в Европе. К тому же вряд ли солдатам в самой Македонии пришлась бы по душе мысль устроить мятеж против законного царя, каковым они, бесспорно, считали Александра. Они не видели, что Александр постепенно превращался в настоящего персидского тирана, не знали, что у него периодически случаются приступы умственного и психического расстройства, и им не досталось на долю все то, что пережили солдаты Мелеагра после индийского похода. Словом, войска в Македонии знали прежнего Александра и стали бы отчаянно сражаться против любого, кто попытался бы свергнуть его. Поэтому для усиления своих позиций в Европе Мелеагру требовалось, чтобы армия Антипатра оказалась занята где-нибудь вдалеке от Македонии.

В этом случае Мелеагру следовало заручиться поддержкой тех греков, которые были бы счастливы избавиться от Александра. В этом случае в первую очередь следует упомянуть фиванцев и афинян, которые уже не раз пострадали от тяжелой руки македонского царя. Кстати, после его смерти жители этих городов как раз и подняли восстание против македонского владычества. Вот что о нем пишет Юстин:

Пока происходили все эти события на Востоке [волнения в армии после смерти Александра], афиняне и этолийцы изо всех сил старались продолжить войну, которую они начали еще при жизни Александра [незадолго до его смерти]. Причиной войны стало письмо, которое Александр направил грекам, после того как вернулся из Индии. В этом письме он говорил о том, что все, кого изгнали из греческих городов, могут вернуться, за исключением тех, кто был изгнан за убийство. Это письмо было зачитано перед греками на Олимпийских играх и вызвало волнение в Греции, потому что многие были осуждены не за преступления, а по требованию различных враждебных партий, и теперь те, кто их изгнал, опасались, что изгнанные, вернувшись, окажутся сильнее, чем прежде. Вследствие этого многие государства выступили с открытым протестом и заявили, что готовы защищать свободу силой оружия.