Прощение - Лавирль Спенсер

Он следил за каждым, кто спускался, пытаясь угадать, кто из них был у Адди. Она спустилась через несколько минут вслед за высоким неряшливым и лохматым парнем, кожа которого напоминала по цвету гриб. Он сбежал по лестнице, держа большие пальцы рук за подтяжками. Адди моментально исчезла в углу зала, подобно каждой девице, спускавшейся сверху. Очевидно, чтобы отдать выручку хозяйке. Вернувшись в зал, Адди получила указание от Розы, кивнувшей в сторону Роберта. Голова Адди резко повернулась еще до того, как та закончила говорить.

В этой задымленной, душной комнате между ними мгновенно возник напряженный контакт, как будто их соединил какой-то механизм. Он кивнул, сидя прямо на жестком стуле и держа шляпу и трость на коленях.

Она пристально смотрела на него, но на ее лице нельзя было ничего прочесть. Затем направилась к нему через зал.

Ладони его вспотели, он почувствовал, что грудь его сейчас разорвется. «Я совсем не уверен, что смогу это сделать с ней и с собой», — подумал он.

На ней было открытое блестящее черное кимоно с узорами в виде больших орхидей, чулки с подвязками и черные туфельки на высоких каблуках. Через разрез на середине кимоно виднелось белье.

— Привет, Роберт.

— Здравствуй, Адди.

— Роза не любит, когда меня называют так.

Он прокашлялся и произнес:

— Ив. — И после легкой паузы: — Веселого Рождества,

— Да, конечно. Тебе тоже. Чего желаешь?

Он не знал, как надо себя вести в борделе. Следует ли сразу же выбрать что-то в «меню».

— Я бы хотел пройти наверх.

— Но я же работаю, Роберт.

— Да, я знаю.

Прошло несколько мгновений наэлектризованного молчания. Затем:

— Я не могу оказывать благодеяние даже старым друзьям.

— Я и не жду его. И заплачу, сколько требуется.

Она пристально посмотрела на него с нарочитым отчуждением, потом отвернулась.

— Возьми какую-нибудь другую девушку.

Он схватил ее за руку и повернул к себе.

— Нет! Тебя! — Лицо его было мрачным, рука, сжимавшая ее руку, жесткой. — Пора нам закончить это.

— Это ошибка, Роберт.

— Может быть, но одна в цепи многих. Где мне заплатить?

Хозяйка и огромная индианка устрашающего вида двигались по направлению к ним. Он выпустил ее руку, и те остановились.

— Иди наверх, за мной.

Роза остановила Адди пухлой рукой, унизанной кольцами.

— Не забывай, Ив, никаких послаблений старым дружкам. Он платит так же, как все.

— Не беспокойся, Роза. Я никогда даже не подумаю о том, чтобы обмануть тебя. Пошли, Роберт.

Ее волосы были подстрижены на лбу и сзади по восточной моде. Идя за ней по лестнице, он заметил, что они больше не колышутся, как раньше. Войдя в комнату, он быстро оглядел ее. Матрац на кровати, таймер, ваза, весы, часы, горшок у двери — душная крошечная клетушка без окна, в которой он был одним из тысяч гостей.

— Дай мне твое пальто. — Адди повесила его на вешалку в углу, а шляпу и трость положила на жесткий деревянный стул, который использовали, наверное, для другого, а не как место для шляпы. Он подавил в себе желание взять ее оттуда и тоже повесить на вешалку.

Она закрыла дверь и прислонилась к ней, видя, что он ищет глазами замок.

— Здесь нет запоров, дорогуша, — проговорила она сладким голосом. — Но не беспокойся. Никто не войдет, если я не закричу. — При этих словах у него все похолодело. Сколько же раз приходилось ей кричать и как сильно ее могли избить, пока кто-то успевал добежать до двери.

— У меня к тебе просьба, Адди.

— Ив.

— Хорошо, Ив, — повторил он. — Пожалуйста, не называй меня «дорогуша».

— Ладно. — Она все еще стояла, прислонившись к двери. — Что-нибудь еще?

— Нет.

Они молчали. Она продолжала стоять у двери, а он пытался представить себе, что это — совершенно незнакомая ему женщина.

— Ты впервые в таком заведении? — спросила Адди.

— Да.

— Нам велено спрашивать, принимал ли ты ванну?

— Да, сегодня во второй половине дня.

— Хорошо. А это нам не обязательно спрашивать: ты в первый раз с женщиной?

Помедлив секунду, он тихо ответил:

— Нет.

Она отошла от двери и сказала на одном дыхании:

— Что ж, тогда к делу.

Он полез в карман за мешочком с золотым песком, но она подошла к нему и удержала его руку.

— Не торопись. Мы можем сначала немного поговорить. — Она обошла его, пощупала его тело быстрыми, резкими движениями, достала из кармашка часы на цепочке и вложила обратно. Он весь внутренне сжался.

— Хорошо бы ты взяла деньги сначала. Остальное я сделаю, как все.

— Спокойно, Роберт, спокойно. Мы перейдем к этому через минуту. Сначала поговорим о том, чего ты хочешь.

Он хотел, чтобы она прекратила щупать его так, как она это делала со всеми другими мужчинами, бывавшими в этой комнате. Он хотел, чтобы она отрастила свои прекрасные белокурые волосы и надела приличное платье, Он хотел стереть грязный грим с ее лица, повести ее в церковь, стать на колени рядом с ней и оставить позади навсегда эту мрачную, грязную комнату.

— Так чего же ты хочешь, Роберт, а? У нас так это делается. Ты говоришь мне, чего ты хочешь, а я скажу тебе, сколько времени это займет. И никто тогда не будет неприятно удивлен.

— Прекрасно. — Он вынул руку из кармана, где лежал мешочек с золотом.

— Мы можем сделать это быстро, раз-раз и готово, да. Видишь таймер? Каждая минута стоит доллар.

Бог мой! Часы! Сколько же мужчин могут сменяться таким образом?! Без всякого намека на какое-то чувство?!..

— А то можем «поездить». Большинство мужчин это любят. Это займет минут сорок. Скажи, сколько, по-твоему, стоят сорок минут райского наслаждения, Роберт. Мы начнем тихо-тихо… — Она опустила руку и лениво стала гладить низ его живота. К своему стыду, он почувствовал возбуждение. Схватив ее за руки, он отодвинул ее от себя.

— Пожалуйста, Адди… Ив. Не надо, Я заплачу, сколько ты скажешь, только не надо, не надо… Не будь такой… такой… легкодоступной и многоопытной. Разве мы не можем сделать все прямо и просто?

— Конечно. — Она отошла от него и сменила показное сладострастие на холодную отчужденность. — Скажем, это будет стоить двадцать долларов. Плата вперед.

Двадцать долларов, двадцать минут… Сможет ли он заставить ее поговорить с ним в эти двадцать минут? Ему не удалось это сделать за несколько недель, что он здесь. Да и ни к чему будет этот разговор, если она так и не расскажет обо всем, что случилось за прошедшие пять лет.

Адди взяла мешочек с золотом и взвесила унцию, потом вернула его и стала ждать, пока он стоял в нерешительности.

— Ты не поцелуешь меня, Роберт?

Он судорожно глотнул и ответил прямо:

— Нет.

— А хочешь, я тебя поцелую?