Том 25. Статьи, речи, приветствия 1929-1931 - Максим Горький

Тоже правильно и крепко сказано! И вы, товарищи, имеете законное право с гордостью отметить, что процесс «повышения нашего общего культурного уровня» развивается с поразительной быстротой. Тринадцать лет тому назад подавляющее большинство трудового народа царской России можно было назвать не только немым, но и глухонемым. Свирепый гнёт самодержавия, капиталистов, чиновничества, попов, полиции, гнёт, подкрепляемый штыками забитых до отупения солдат царской армии, — этот гнёт позволял трудовому народу только тихонько стонать и говорить о горе жизни своей только шёпотом. Голоса революционеров, а особенно наиболее решительных из них — большевиков, медленно и с трудом доходили до слуха порабощённых, до разума и сердца их. Едва только рабоче-крестьянская масса поднимала свой голос и руку — сотни и тысячи людей пороли нагайками, расстреливали, как это было на Украине в 1902 году, в Петербурге 9 января 1905 года, после первой революции 1905–1906 годов, на Лене, — всегда и всюду!

Нужно было пережить кровавое несчастье четырёхлетней империалистической бойни, которая истребила, изувечила более десяти миллионов рабочих и крестьян, для того, чтоб масса трудового народа почувствовала и поняла спасительную правду Владимира Ильича Ленина и его учеников. Эта несокрушимая правда дала рабоче-крестьянской массе, руководимой партией большевиков, силу вдребезги разбить офицерские армии, которыми руководили учёные генералы, помогла вышвырнуть из Союза Советов отлично обученные войска «интервентов» — напор европейских капиталистов, которые пошли на помощь изгнанным капиталистам царской России. Я напоминаю об этом, всем вам хорошо известном, для того, чтоб сказать: с той поры прошло только десять лет.

Чего достигли вы за это время?

Высота культуры народа правильно измеряется количеством издаваемых в стране книг и газет. До революции наша безграмотная, малограмотная, глухонемая масса трудового народа стояла ниже почти всех европейских стран, за исключением Италии, Испании. В 1930 году мы, по количеству издаваемых у нас книг и газет, стоим, кажется, уже на одном из первых мест. Мы имеем право сказать, что весь народ Союза Советов отлично слышит всё, что делается в мире и скоро весь научится толково, разумно говорить о своих нуждах. Быстро и успешно ликвидируется безграмотность. Рабочие и крестьяне с каждым годом всё больше выдвигают в администрацию, в прессу, в литературу, в искусство, науку, в технику своих людей. Страна говорит сотнями тысяч голосов рабселькоров, военкоров, юнкоров, деткоров, сотнями тысяч голосов «делегаток». Мы имеем право гордиться фактом, небывалым никогда, нигде: наша Красная Армия — культурная сила, а не только организация, созданная для физической защиты рабоче-крестьянского государства.

Но есть ещё более яркий и неоспоримый показатель быстроты и успешности нашего культурного роста. Вот предо мною лежат десятка три маленьких книжек, изданных ВЦСПС, и куча книг, созданных быстро растущей армией наших «очеркистов». Большинство этих книжек написано рабочими-«ударниками», и в них рассказывается просто, ясно, горячо о том, как возникало на фабриках и заводах, в колхозах и коммунах социалистическое соревнование, создавались ударные бригады, как работали на фабриках комсомольцы, — в них отражается бурный рост государственного труда и творчества масс. Они сами, эти маленькие книжки, являются актом и продуктом самостоятельного творчества массы. Почему я придаю этим маленьким книжкам такое большое практическое культурное значение? Потому, что в них отражён трудовой опыт единиц и групп наиболее энергичных, и потому, что эти книжки, напечатанные в сотнях тысяч экземпляров, разлетятся по всем фабрикам и заводам нашей страны и сообщат поучительный опыт единиц и групп всей многомиллионной силе рабочих и крестьян, а это, несомненно, должно будет повысить продуктивность труда по всему Союзу Советов. Эта с виду как будто бы маленькая затея убедительно говорит о том, как успешно развивается у нас сознание необходимости «догнать и перегнать» индустриальную мощь капитализма Европы. А ещё говорит она о быстром росте в рабочей массе её коллективного, социалистического разума.

С радостью прочитал я ваше сообщение:

«Вечерняя школа взрослых твоего имени, проводя большую работу по повышению общеобразовательного и политического уровня трудящихся, одновременно в пяти своих группах готовит около 200 человек в высшие учебные заведения.»

Прекрасно, товарищи! Живём всё ещё трудновато, многого не хватает, но понимаем, что всё — в нашей власти, и нет препятствий, которые мы не преодолели бы! По всей стране готовятся бойцы за индустрию, за социализм, физическая мощь Союза Советов развивается вместе с духовной, идёт процесс накопления и развития культурных сил.

«Ну, а как поживают наши враги за рубежом Союза Советов?» — спросите вы. Если я сам начну рассказывать вам о жизни их, они скажут, что я «выдумал». Поэтому предоставляю слово им. Вот, например, в газете монархистов «Возрождение» напечатаны такие слова:

«Ничто не говорит так ясно о бедственном положении русских эмигрантов, как обилие балов и вечеров, устраиваемых ими.»

Это, должно быть, грустная ирония, потому что в той же газете напечатаны вот такие мрачные стишки фельетониста Лоло:

«Рождественские думы

На «заре» изгнаннических днейМы судьбе бросали гордый вызов,Были мы отважней и смелей —Не боялись тягостных сюрпризов.

Но судьба гнала надежду прочь,Улучшала грёзы и мечтанья,И темнела беженская ночь,И томили вечные скитанья.

Годы шли. Мы начали роптать,И душой и телом увядая.В сердце страх пробрался, точно тать,Вслед за ним ползла тоска седая…

Голова давно уж в серебре,И не тешат праздничные трели,Мы горим на беженском костре,Но ещё как будто не сгорели…

Спим — и видим милый отчий кров,Из тюрьмы воздушный строим терем,Всё ещё чего-то жадно ждём,Всё ещё во что-то страстно верим.

Каждый год на празднике чужомМы грустим — непрошенные гости,Веселясь, мы неискусно лжём,Если пляшем — пляшем на погосте.»

Стишки такие — не редкость. Скучно эмигрантам живётся. Между прочим, они часто и злобно отмечают грамматические ошибки наших молодых писателей, а сами постепенно забывают русский язык и пишут так:

«Известная из дантовского «Ада» история о флорентийском плуте, завещавшим себе, приняв вид умершего богача, к досаде отсутствующих родственников, всё своё состояние.»

Это напечатано в газетке «Руль». Там же «прислуга вылила на грабителя кувшин с горячей водой». В «Последних новостях» Милюкова нередко можно встретить такие фразы: «Все разбежались, в том числе и сам волк». «Он приволакивался за своей дочерью».

Но, разумеется, порча языка — не основное занятие эмигрантов, они главным образом усердно занимаются творчеством лжи и клеветы на Союз Советов и внушают друг другу, что «пятилетка — не удалась», что «Россия — разрушается», хотя капиталисты Европы и экономисты её всё чаще и всё с большей тревогой говорят о том, что «пятилетка — удаётся» и что Союз Советов скоро будет совершенно независим от европейских хищников.

В общем же эмигранты — публика уже неинтересная, и жизнь её никому не нужна.

Капиталисты и парламентарии Европы деятельно вооружаются, но, кажется, ещё более деятельно воруют.

Вот, например, телеграмма, напечатанная в «Руле» 7 января:

«НОВАЯ ПАНАМА ВО ФРАНЦИИ

Париж, 7.1.31

Дело банка Устрика приняло характер грандиозного политического скандала. В то время как прежний министр финансов Рейно составил список 11 парламентариев, скомпрометированных в деле Устрика, его преемник, теперешний министр финансов Жермен Мартен, включил в этот список 45 имён, в том числе бывшего первого министра Тардье, председателя теперешней следственной комиссии по делу Устрика — Марена, другого правого лидера палаты, парижского депутата Тетанже, руководителя лиги патриотической молодёжи, далее, председателя финансовой комиссии палаты депутатов Мальви и т. д. В книгах банка Устрика обнаружена запись, что личный секретарь Тардье Милло получал из банка ежемесячно 5000 франков. Всего он получил 120 000 франков. Далее найдена расписка газеты «Волонте» на 260 000 франков и ордер на 80 000 франков редакции провинциальной газеты «Эко де Соль», органа бывшего одно время министром внутренних дел радикала Дюрана. Некоторые газеты утверждают, что список Жермена Мартена далеко ещё не полон и что в него следует включить теперешнего министра земледелия Виктора Боре. Судебный следователь установил, что Устрик заплатил 17 000 франков комиссару полиции Бенуа. Этот комиссар прославился арестом и избиением сапожника Алмазова. Орган социалистов «Попюлер» утверждает, что французские держатели сомнительных иностранных биржевых бумаг, допущенных во Францию благодаря давлению подкупленных парламентариев, потеряли около 20 млрд. франков. В Париже по требованию министерства колоний арестованы инженеры Жирадон и Бюсиер и издан приказ об аресте бывшего депутата социалиста Лагроссилиера, представлявшего остров Мартиник. Все они обвиняются в подкупе правительственных чиновников. В декабре 1929 года колонии Мартиник был отпущен кредит в 200 млн. франков на строительные работы. Обвиняемые основали строительное общество с акционерным капиталом в 500 000 франков, которое финансировал банк Устрика. Общество это получало подряды при помощи колоссальных взяток. В Дрогиньяне обанкротился банк Инар, показавший дефицит в 11 млн. франков. Владелец банка покончил с собой.»