Распутья. Наследие Повелителя - Оксана Панкеева

— Садись.

— Куда? Тут же не видно ничего.

— Ах, извини. Я постоянно забываю, что нормальные люди в темноте не видят.

Он выпустил свою добычу и быстро сотворил светящийся шарик.

— Вон там стулья. Выбирай самый удобный и садись.

Кайден, спотыкаясь в полумраке, добрался до стульев и рухнул на первый попавшийся. Пришелец одним ловким прыжком примостился на краю стола и добавил света.

— А теперь рассказывай, что стряслось.

— Да ничего особенного, просто день пакостный выдался… — Вот как объяснить постороннему человеку все, что с ним происходит? — Это так сразу не расскажешь…

— А ты не торопясь, постепенно, с самого начала. Я имею в виду, как ты дошел до такого состояния. Объяснять, кто ты и чем занимаешься, не надо, я всю эту историю с тобой, Шелларом и твоим братом уже знаю.

— Правда?

— Причем в нескольких вариантах.

— И не мечтаешь втайне меня прибить?

Парень рассмеялся, светло и заразительно.

— По-моему, даже Элмар уже перестал об этом мечтать, а ты все воображаешь себя жертвой по привычке.

— Ну если в прямом смысле — ты прав, никому не сдалась моя жизнь, которая все равно недорого стоит. Но я же все равно чувствую… пусть уже не ненависть, но всеобщую неприязнь. Вот сегодня, например, никто и не подумал меня предупредить насчет Пятого Оазиса. Я как дурак поехал, ни сном ни духом, и попал в разгар скандала…

— Ты уж их извини, но тебя не предупредили не по рассеянности и не из желания устроить тебе пакость, а лишь для того, чтобы ты случайно не навлек на себя подозрения. Если бы ты не поехал, это выглядело бы подозрительно. Если бы не сумел достаточно правдоподобно удивиться — еще подозрительнее. Скандал — это, конечно, неприятно, но разве было бы лучше, если бы тебя разоблачили?

— Еще пара таких дней… — невесело хмыкнул Кайден, — и я сам себя разоблачу. Нечаянно. В истерике.

— Я вижу. Потому и позвал тебя поговорить.

— Это настолько заметно?

— Я читаю эмоции людей, как ты читаешь память. Что с тобой творится — это же тихий ужас. Дай руку.

— Зачем?

— Нужен близкий контакт, для большей эффективности. Вот так, просто держи меня за руку и рассказывай. Сначала про сегодняшний день — все равно наши мэтры захотят это знать, и тебе придется рассказывать, хочешь не хочешь. Лучше расскажи мне, а я им передам. А потом — просто о чем хочешь.

— Я так понимаю, ты не только читаешь? — осторожно озвучил свою догадку Кайден.

Сострадательный незнакомец опять беззаботно рассмеялся.

— Да-да, тоже как ты. И согласись, тебе это сейчас нужно.

— А ты вообще кто? — спохватился Кайден, отчасти оттого, что для начала неплохо было бы познакомиться, а отчасти из опасения, что это очередная коварная подстава от безутешных друзей утопленника.

— Я? — Пришелец слегка растерялся. — Я ученик мэтра Вельмира. Собственно, это они с мэтром Феандиллем попросили меня к тебе присмотреться и помочь, если надо. Ну же, рассказывай, что там сегодня случилось в Первом. Ты же хочешь, правда ведь?

— И я даже знаю почему, — криво усмехнулся Кайден.

— А тебе это мешает?

— А тебе не мешает то, что ты знаешь обо мне? Или он тебе слишком чужой, чтобы переживать за него и держать обиду на меня?

— Нет, Шеллар мне друг, — совершенно легко и без малейшей неловкости признался ученик мэтра. — Но в отличие от прочих я знаю, что вы оба чувствуете. Там, глубоко внутри. И мне жаль вас обоих. Ты начнешь рассказывать или все еще боишься, что я замышляю страшную коварную месть?

— А что, чувствуется?

— Уже меньше.

Когда через полчаса внезапно скрипнула дверь, они все еще сидели, держась за руки, и Кайден как раз заканчивал рассказывать о нездоровом любопытстве главнокомандующего Клюва, уже понимая, что все это такая ерунда, такие мелочи, из-за которых просто глупо расстраиваться. Как и все прочее, произошедшее сегодня. Даже вспоминать было смешно. Особенно театральные выступления Нимшаста — и чего он в самом деле так из-за него распсиховался, это же действительно смешно…

— Ой, ну ни хрена себе… — огорошенно произнес возникший в дверном проеме узколицый сновидец. — Вы что тут делаете, голубки?

— А ты? — насмешливо отозвался эмпат, отпуская руку собеседника. — Продул и теперь прячешься?

— Щас вот как врежу! — вспыхнул обиженный гость. Похоже, вправду проиграл и теперь ужасно злился. А все ругательные слова у него закончились еще во время состязания.

— За что? Я ведь никому не рассказал.

— Чего не рассказал?

— Почему я поставил не на тебя. Знаешь, как меня все спрашивали! Жак прямо извертелся весь. А я не сказал. Но будешь выдрючиваться, скажу.

— Убью, — коротко посулил побежденный.

— Боюсь! — издевательски откликнулся ученик мага. — Кантор, ну что за манера из-за каждой мелочи на людей кидаться! Ты что, всерьез надеялся на победу? Забыл, как в прошлый раз прокололся на том же самом?

— Это когда было!

— Ну да, однажды ты не сообразил вовремя, что разница без малого в шесть веков опыта не оставляет тебе шансов. И всего через какой-то десяток лет ты решил, что уже достаточно опытен, и наступил на те же грабли, только при разнице в двадцать веков. И кто ты после этого?

— Да иди ты… — Кантор прикрыл за собой дверь и приблизился на пару шагов. — Ты так и не сказал, что вы тут делаете, в темноте, держась за ручки, как на свидании. Неужто эльфийская кровь дала о себе знать?

Парень опять засмеялся.

— Ну ты и язва! Вот видишь, — он обратился к Кайдену, красноречиво кивая на сердитого мистралийца, — а ты думал, что это он персонально тебя ненавидит и потому свински с тобой обращается. Он со всеми ругается, это у него стиль общения такой. Он Шеллару однажды ложкой в лоб заехал. Ни за что, просто от полноты чувств.

— Вот не ври, очень даже «за что»!

— Кантор, если ты сейчас сам не успокоишься, я тебя насильно успокою. Я как раз настроен на нужные эмоции.

— А, значит, это ты его успокаивал? А что ж такое?

— А попробовал бы сам целую луну изо дня в день общаться с истеричным личем нетрадиционной ориентации, посмотрел бы я на тебя.

— Да я б его в первый же день убил!

— Он бессмертный.

— Ну, тогда он бы убил меня. Какая разница? Что, правда? Целую луну?

— Даже больше. Это ж рехнуться можно.

— Сам виноват, — ворчливо отозвался Кантор, но уже не очень уверенно, и в его сердитом взгляде мелькнуло что-то похожее на сочувствие. — Он хоть не пристает или?..

— Ой, только этого мне не хватало! — вырвалось у Кайдена. — Да если бы я ему еще и нравился, как Шоши, например, я бы в жизни не согласился на это задание, хоть вы меня и в самом деле убейте!