Пенсия для морского дьявола - Игорь Чиркунов

с последним его приспешником, Айху увёз отец, кто увёз Руйху, не заметил. Может тоже отец?

Ножками в деревню отправились я, болтушка Алеки, малыш Хэч, и парень, что уже представлялся, когда мы только собирались переходить к пронырам. Оказалась с нами и девушка, единственная, кроме Айхи и Руйхи, прошедшая испытание. Две другие провалились.

— Давайте познакомимся! — несмотря на усталость Алеки, похоже, не потерял способности молотить языком. — Нам ведь предстоит вместе учиться! И потом... возможно...

— Зачем, Алеки? — удивился третий парень. Он, в отличие от болтуна был немногословен. — Мы с тобой выросли в соседних домах, и Телу́а я с детства знаю.

Точно! Со скрипом шевельнулись извилины, они же все из одной деревни!

— Ну и что? — пожал плечами неунывающий Алеки. — Мы знали друг друга как кто? Как люди касты сетей? И, тем более, мы тут не все знакомы.

Взгляды скрестились на мне.

— Я Хэч! — радостно заулыбался малыш.

— Я помню, Хэч, — кивнул я парнишке, от чего его улыбка стала ещё шире, — а ты, Алеки, — показал утвердительно на болтуна. — А ты... Хеми... кажется. Извини, если напутал, устал сильно.

— Ты прав. Я — Хеми.

— А вот как зовут тебя, — посмотрел я на девушку, — извини, не знаю... Хотя могу догадаться. Ты, Телуа?

— Да, — немного смущённо подтвердила та.

Непроизвольно я задержал взгляд. Ну... девушка, как девушка. Не представительница касты земли, конечно, но даже до Руйхи далеко. Невысокая, худенькая. Маленькая грудь скрыта платьем из растительных волокон — рыбацкие женщины не сильно отличались по одежде от представительниц моей прежней касты. Бёдра почти не выделяются. Личико миловидное, но ничего особенного.

— А ты Хеху? — не спросил, а скорее уточнил Хеми.

— Да, меня так звали... Раньше, — кивнул я. — Но я предпочитаю, когда меня зовут Скат.

* * *

Вечерело. Солнце вот-вот должно было закатиться, и, по традиции тропиков, на остров тут же опустится ночь.

В деревне явно готовились к празднеству. Прямо на пляж рядом с лодочными «ангарами» вытащили циновки, посередине будущего застолья начали складывать дрова. Ого, у нас ещё и костёр будет! Лучше б дали пожрать, прямо сейчас. С утра ни крошки. Тяжкий день выдался.

И он, похоже, не закончился

— А ну стой, червяк! — прямо на меня, сверкая белками вытаращенных глаз, бежал Каналоа, тот самый «рядовой-безухий». При этом он размахивал даже не дубиной, скорее наскоро выломанной палкой, кое-как очищенной от веток.

Я, на автомате, проследил его путь. И, конечно же, на краю пляжа, у ближайших пальм уткнулся взглядом в довольного Кая. Эх, вот ты никак не уймёшься!

— Стой, крыса! — воина переполняла злоба и радость. — Не беги, и ты умрёшь быстро!

Я успел оттолкнуть подальше шедшего со мной бок о бок Хэча, в который уже раз поднырнул под занесенную с дубиной руку, на проходе подставил подножку. Каналоа ожидаемо растянулся на песке, уронив дубинку.

Внезапно, словно чёртики из коробочки, откуда-то возникли двое воинов, парня тут же скрутили.

— Каналоа! — рык Аты резанул по ушам. Отец войны в сопровождении ещё двоих-троих бойцов не торопясь подходил к месту происшествия. Позади виднелась любопытствующая мордочка Айхи. — Тебя изгнали из людей войны! Как ты посмел взять в руки оружие?

— Отец войны! — удерживаемый за руки бывший воин с безумно-радостной улыбкой уставился на Ату. — Я смог! Я поймал его! Ты видишь? Смог! А-ха-ха-ха! Я снова стану воином, — заорал он, задрав голову, словно обращаясь к небу.

О-о-о-о, братан, а с головой-то у тебя проблемы...

Похоже, Каналоа слишком много сил вложил в мою поимку, и на этой почве слегка «поехал крышей». Такое бывает, особенно на войне. Кстати... только сейчас я обратил внимание на большие ссадины у него на щеках. Да это же следы сведения татуировок воина с лица! Интересно, чем оттирали, песком? Какой-нибудь пемзой?

— Каналоа, — продолжал бушевать Ата, — мало того, что ты показал себя никчёмным воином, не способным ни на что, так ты ещё осмелился поднять руку на Ученика глубин? Да, будь ты, после такого, трижды сыном моей покойной сестры, я, всё равно, не буду спасать тебя от смерти!

— Но... Я... Я же поймал его... — уже не так напористо и уверенно повторил парень. Его взгляд с Аты перекинулся на меня, обежал всю тушку и замер на свежих, всё ещё багровых и воспалённых рубцах под ключицами, в местах нанесенных татуировок.

— Но... Я... — повторил он растерянно.

Вдруг его лицо перекосило яростью, резко скрутившись, он оттолкнул одного воина, затем вырвал из-за пояса другого нож и бросился на меня.

Дальнейшее я видел, как в стробоскопе:

Вот Каналоа с выпученными глазами распластался в прыжке, вытянув руку с кинжалом. Воин на заднем плане, упустивший пленника, стоит раззявя рот.

Вот я делаю шаг левой ногой в сторону с линии атаки.

Вот я перехватываю вооружённую руку, а моя правая ступня влетает Каналоа в коленку.

Вот моя левая рука бьет Каналоа в локоть, загибая руку с ножом...

В следующий миг противник уже на коленях, с завернутой за спину вооружённой рукой. Скручивая кисть безумцу забираю деревянный нож. Удерживая левой за вывернутую руку, правой приставляю нож к горлу противника.

Дальше «кино» запустили в нормальном режиме — кинувшийся было вдогонку за Каналоа воин, затормозил в метре от нас. Второй, спустя секунду, присоединился, на всякий случай, перехватив поудобнее дубинку.

— Отлично, мальчик, — передо мной вышел Отец войны. Воины тут же уважительно попятились. — Убей его, и я гарантирую тебе место, среди моих людей. Нашему острову нужны хорошие воины... Может быть, ты когда-нибудь даже сможешь занять моё место...

Мгновенная оценка ситуации: Ата передо мной, Ману сбоку, но тоже в поле зрения. Два бойца за спиной Отца войны. Люди, удивлённые, ошарашенные, начавшие окружать небольшой пятачок пляжа...

— Стать воином? Не, батя... В смысле, Отец войны, — я устало усмехнулся. Выдохнул, словно проколотый шарик. — Вот... — убрал нож от горла неудачника, крутанул в пальцах, привыкая к балансу, и с короткого замаха вогнал его под ноги Ата. — И вот... — отпустив пленника, я пинком отправил бедолагу туда же.

— Я Ученик глубины, — ткнул пальцами в рубцы, на месте будущих татух, — там теперь мой дом.

Видел я, как у вас устроено: та же армейка