Архонт - Дмитрий Александрович Видинеев

– Я вычитала, что лечить с помощью магии психические расстройства – последнее дело. Последствия могут быть хуже самой болезни. А таблетки там всякие, психиатры… Нет, Полина, это не для меня. Да и вряд ли лекарства помогут. Я уверена, что эти кошмары и галлюцинации связаны с Надзирателем. Понимаешь, он словно бы печать на меня поставил. Тогда ещё, при первой встрече. И пока он жив, кошмары не прекратятся.

Полина хмуро глядела себе под ноги. Ей очень хотелось сказать что-нибудь ободряющее и при этом не лживое, но на ум ничего не приходило. А успокаивать Агату, как какую-нибудь раскисшую девчонку – это и вовсе недостойно. Да и видела, что Агата не нуждается в жалости. Она нуждается лишь в полной победе над врагом, для неё это даже не месть, а путь к успокоению через навязчивую идею. Это её личный Белый кит.

– Ты же знаешь, – мрачно сказала Полина, – мы его ищем. Найти Надзирателя труднее, чем обычного человека. Кто знает, в кого он вселился. А тех, кто мог бы вблизи ощутить его энергетику, таких, как была Саяра, единицы. В Москве, в Ценре, к тому же, некоторые гниды из верхушки считают, что поиск нужно прекратить, мол, не беспокоит Надзиратель, и можно пока забыть о нём. Говорят, есть дела поважнее.

– Хреново, – подвела итог Агата.

Полина едва не сказала: «Мы обязательно его найдём!» Но сдержалась. Такое чёткое утверждение ей показалось обманом. Она сама себе в этом не хотела признаваться, но с каждым днём в ней зрела предательское сомнение, что Надзиратель будет найден. А теперь, после откровений Агаты, это сомнение вызывало чувство вины, внутренний прокурор твердил безжалостно: «Ты сделала меньше, чем могла бы. И почти сдалась». И даже спорить с ним не хотелось.

С тяжёлыми мыслями они покинули кладбище.

А спустя неделю кое-что произошло – то, что подарило надежду.

Глава тридцатая

Женщину звали Мария. Миловидная, стройная, двадцати пяти лет, она работала в московской туристической фирме, но когда у неё начались проблемы с поведением, взяла отпуск. «Проблемы с поведением» – она сама дала такое определение своему состоянию. В целом, её самочувствие было неплохое, вот только иногда Мария словно бы отключалась – застынет на несколько минут и смотрит в пустоту перед собой. И ничто – ни окрики, ни тормошение – не могло вывести её из этого транса. Она рассказывала, что в такие моменты у неё случаются видения. Причём видела она одно и то же: странный сад с какими-то совершенно фантастическими растениями – деревья, кустарники с лиловой листвой, ветви, корни и лианы шевелились, будто были частичками одного живого существа.

Такие «отключения» случались с Марией раз или два в сутки и всегда неожиданно. То в офисе застынет, то в магазине, то на улице. Как робот, у которого резко заканчивалась энергия в аккумуляторе. Однажды отключилась, спускаясь по лестнице в подъезде, и не упала и не расшибла себе голову лишь чудом – её успел подхватить сосед, идущий навстречу. А как-то застыла ровно в тот момент, когда заходила в лифт – одна нога тут, другая там, – дверцы смыкались, ударяя её по плечам, и размыкались. Так и простояла, пока не очнулась.

Мария прошла медицинское обследование, но никаких болезней у неё не обнаружилось. Врачи лишь разводили руками и рекомендовали пить свежевыжатые соки, побольше бывать на свежем воздухе и не перетруждаться. С одной стороны она была рада, что ей не поставили диагноз, но с другой её пугала неопределённость. Да и что это за жизнь такая, когда каждую секунду ожидаешь отключения и постоянно испытываешь напряжение? От вождения машины, само собой, отказалась, ванну принимала только под надзором подруги, по лестницам поднималась или спускалась в чьим-нибудь сопровождении… Много в жизни стало условностей и ограничений.

Но однажды о состоянии Марии узнал её бывший одноклассник. Они встретились с ним случайно в парке, она и пожаловалась ему на свой необычный недуг. По удачному стечению обстоятельств одноклассник оказался магом-корректором. Он был не слишком опытным, но всё же по некоторым признакам заподозрил, что у Марии какая-то форма одержимости. Но что за тёмная сущность в неё вселилась – понятия не имел. Корректор Марию обнадёжил, сказал, что есть способ избавиться от недуга, и если она не будет задавать лишних вопросов и полностью доверится ему, то скоро вернётся к привычной жизни.

Мария охотно доверилась. И на следующий день к ней приехали Агата с Полиной. Они тоже попросили воздержаться от вопросов и просто довериться. Мария печально улыбнулась.

– Никаких вопросов, обещаю.

Агата заметила в её глазах особый вид усталости – усталости от постоянного напряжения, непрерывной тревоги. Взгляд узника собственных страхов. Очень знакомо, Агата видела такой же измор каждый раз, когда смотрелась в зеркало.

Они пододвинула два кресла друг к другу, уселись в них и Агата, настроившись на путешествие у чужой разум, взяла Марию за руку. Прошла минута, вторая… Тикали часы на стене, с улицы доносилось карканье ворон. Ничего не происходило. Иногда Агата чувствовала, что реальность вот-вот расползётся, но сущность внутри Марии каким-то образом ставила барьер. Никак не получалось пробиться и Агату это злило. У неё не было личных инструкций для подобного случая. Дверца в разум одержимых всегда открывалась сама, без ключа и отмычек, но сейчас, похоже, нужен был таран. Уже минут десять прошло. Агата нахмурилась: всё, хватит. Нет смысла дальше так сидеть. Она взглянула на стоявшую у окна Полину и дёрнула плечами.

– Что-то не так. Не получается.

Чародейка озадаченно потирала лоб.

– Не знаю, Агат, что и посоветовать.

Мария нервничала. Да она пообещала не задавать вопросы, но её встревоженный взгляд был красноречивей всяких слов: что не так? Что не получается?

Агата поднялась, прошлась по гостиной. Она думала о таране, который мог бы вышибить дверь в сознание Марии. Воображение даже услужливо нарисовало этот самый таран – огромное бревно с торца обитое железом. Совершенно бестолковый образ, словно какая-то насмешка.

– Не знаю, что у вас не получилось сделать, – не выдержала Мария, но вы ведь можете ещё попытаться, – в её глазах появилась мольба. – Не нужно сдаваться. А пока давайте чаю попьём, у меня есть земляничное варенье. Вы всё обдумается хорошенько, и попробуете ещё раз.

Не дожидаясь ответа и прикусив губу, она вскочила с кресла и поспешила на кухню. Её лицо выражало растерянность, граничащую с разочарованием.

Агата проводила Марию виноватым взглядом. Конечно, она не собиралась сдаваться и намеревалась ещё предпринять попытку пробиться в разум несчастной, но что-то подсказывало,