Сегодня – позавчера - Виталий Храмов

— Почти приехали, — сообщил он мне, — уже два дозора проехали.

— Давно едим?

Возница пожал плечами. Я глянул на свои часы, с досады выкинул их в заросли.

Над нами стояло низкое серое небо. Вереница телег и повозок, подобно гигантской гусенице, тянулась под облетевшими деревьями от одной вешке к другой. Так наши скауты отмечали проходимую для повозок дорогу.

— Великоват у нас обоз, — проворчал я.

— Угу, — кивнул возница, — даже кухня походная есть.

Как только он сказал о еде, мой живот тут же поднял бунт. Заурчал так, что далёкие выстрелы и уханья гранат за рёвом живота не сразу и услышал.

— Ага, — кивнул возница, — ребята «гостей» на лесопилке «встречают».

Мимо меня, козыряя молча на ходу, пробежали с десяток бойцов в хвост колонны. Я проводил их взглядом. Хотел за ними, но негромкий голос Антипа меня остановил:

— Это так, предосторожность, Виктор Иванович. Ещё один заслон оставим. Засада на лесопилке немца поведёт на юго-восток, потом оторвётся.

— Если смогут.

— Должно получиться. Ушлых ребят Шило определил в засаду. Ты со мной лучше иди. Поесть тебе надо. Хотя бы чаю сладкого попить.

— Неплохо бы.

Пока шли до третьей повозки от моей, я узнал, что идём уже четыре часа. Хотя и идти всего с десяток километров, но это по карте — десяток. А по лесу, да с обозом — с десяток часов. Старшим над обозом был Оскальдович, на время моей «отключки». Он мне и поведал о делах наших скорбных. Разведчиков выслали с заданием «поглядеть» немца. Ещё не вернулись. Я высказал опасение — не сгинули? Оскальдович был уверен, что не вернулись потому, что немца пока не встретили. Будем надеяться.

Я поел, выпил чаю. Тошнило, но терпимо. Сам не заметил, как «сморило» меня.

Проснулся заметно посвежевшим. Уже стемнело. Мы уже никуда не ехали. Потрескивал рядом костёр, тихо переговаривались несколько человек. Пахло едой и куревом. Я сел, стал искать покурить. Одежда на мне была чужая. Ага! В боковом кармане штанов нашёл портсигар, трубку, мешочек с махоркой и свою зажигалку. Трубку забивать было лень, закурил трофейных сигарет. Типа «Примы» нашей. Такие же поганые и без фильтра. Хуже даже самосада.

Тут же появился Кадет — услышал мою зажигалку, затараторил, докладывая обо всём и сразу. Я слушал, не перебивая, курил. Закончив доклад, он искренне поинтересовался:

— Как вы, Виктор Иванович?

— Хреново, Миша. Только никому не говори — это военная тайна. Сколько сейчас времени?

— Двадцать три или около того.

— Собери планёрку. И дай карту.

Я перебрался к костру ближе. Сидящие у костра бойцы быстренько облизали ложки и отошли, тут же растаяв в темноте. Первым пришёл Антип. Доложил наличие людей, лошадей, продуктов и боеприпасов.

— Антип. Сапёров бери под своё начало. Всех не боевых — к ним. Не Лешие должны дорогу «пробивать», а сапёры.

— Уже допетрили, командир. Лешие только метят.

— Сообрази инженерную разведку. Сапёры и метить сами должны. Лешие — инструмент совсем для других целей. Они должны быть полностью свободны. Будут ударно-диверсионной группой.

— Понятно, — кивнул Антип Оскальдович.

Пришедший Шило, щурясь от света костра, стал щепкой водить по карте, показывая маршруты движения своих разведгрупп. Немцев встретили лишь с северо-востока. Север и юго-восток были свободны.

— Так, — я почесал шею — обожжённая, чесалась, — значит, отжимают нас на юго-восток. А что там, на юго-востоке?

— Там крупный лесной массив, с двух сторон ограниченный рекой, с третьей — железкой.

— Мешок.

— Мешок, — согласился Шило.

— А в этом направлении? У нас нет карт?

— Нет. На восток — масса немцев и редкие языки леса, много речушек, хотя не крупных. На северо-востоке — станция, город, за ними — широкая лесополоса. Она от города идёт на восток и север, потом соединяется с брянскими лесами и идёт аж до дома.

— Так прямо и до дома.

— Это же брянские леса! Они раскинулись на пол-России. Там и спрятаться можно и идти скрытно.

— Хоть и лесом, но наперерез немцу. То есть, ты предлагаешь идти на север, обойти город чистым полем с обозом, прорваться в лес, углубиться на север, северо-восток к Москве, в тыл группе армий «Центр», потом повернуть на восток, юго-восток и выйти к нашему Юго-Западному фронту?

Шило красноречиво молчал. Потом не выдержал:

— А куда? Этим лесом мы придём в мешок. Хоть и большой, но мешок. А сейчас не лето, леса скоро станут как паутина — насквозь просматриваться. Да, на севере город, а на юг — железка и шоссейка. Там ещё недели три сплошным потоком немец будет идти. Что так, что так — без боя не пройти.

— Это точно, — кивнул я. Ещё закурил, — Оскальдович, жевнуть бы!

— Ага! Сей момент!

Пока я курил все мои «офицеры» молчали, «гипнотизируя» карту, которая показывала нам лишь кусок этого леса, две дороги и городок на севере.

— Ладно. Давайте пока решим так. Общее направление на брянский лесной массив я одобряю. Но движемся пока только на восток. Шило — широкой гребёнкой прочёсывай лес на нашем пути. Всех чужих — в расход, своих — сюда, будем с ними разбираться. Леший — твоя задача: своей группой больно кусаешь врага на юге, вдоль дороги — показываешь наше движение в том направлении. В схватку не вступай — укусил — отойди. Людей сбереги. Должно выглядеть как разведка боем прорывающийся группы окруженцев. Кадет и Антип — центр отряда. Людей распределите сами. Всё! Всем отдыхать. С рассветом — выступаем.

Движение по лесу — это медленное, нудное и тяжелое занятие. Тем более с обозом, да и люди были нагружены, как мулы. Тем более в таких лесах я и не был никогда — сплошные овраги, завалы, ручейки. Морока. Темп продвижения был обидно низкий — а фронт откатывался от нас всё дальше и дальше.

На второй день плюнули на маскировку, пошли по попутной лесной «дороге». Это была просто просека, изрядно заросшая уже вялой травой, где и кустами. Видимо, дорога была или давно брошена, или очень редко использовалась. Пришлось организовывать по ходу движения колонны посты наблюдения за воздухом на наиболее высоких деревьях. По их сигналу колонна рассредоточивалась и маскировалась в опадающем лесу.

Дозорные время от времени приводили отступающих окруженцев. Когда по одному, когда группами. Один раз на нас вышла крупная группа — человек в сорок, под командой капитана. Я побеседовал с ними и поставил условие — все переходят в моё подчинение, группа расформировывается. Они посовещались и решили прибиваться самостоятельно. Поделились с ними трофейным оружием и боеприпасами, трофейными же одеждой и обувью (продовольствия не дали — самим мало, накормили лишь раз). На том и распрощались. Послал за ними скрытно тройку разведчиков. Эта группа ушла на юго-восток. Через три дня она была рассеяна при прорыве через охраняемый мост. Лучше бы переплыли реку — налегке шли без обоза. Ну и что, что вода уже ледяная — смерть холоднее. Жаль.