Неправильная невеста. Сердце Стужи (СИ) - Найт Алекс

— Куда? — удивилась девушка.

— Увидишь, — только и сказал он, продолжая настойчиво вести её за собой.

А когда подобрались к месту, он попросил её закрыть глаза. И их передвижение замедлилось. Стефан вёл Милдрет, крепко держа за плечи со спины.

— Открывай, — шепнул, когда они наконец добрались.

Девушка несмело приоткрыла глаза и застыла от восхищения. Впереди открывался вид на небольшую рощу. Длинные ветви, покрытые светящимися нежно-алыми цветами, опускались к самой траве, которая тоже испускала мягкое голубоватое сияние. Между бутонов порхали светлячки. Стефан читал о них только в книгах, в Эрфолке они не водятся. Да и здесь они могут носить иное название. Но как ещё назвать светящихся белым насекомых? И деревьев таких нет у них. Потому место казалось окутанным волшебным флёром, нереальным и прекрасным.

Взявшись за руки, супруги медленно прошли вперёд. Нос защекотали пряные запахи цветов. Милдрет осторожно коснулась нежных лепестков и рассмеялась. Так счастливо и свободно, что Стефан подхватил её смех. Она так изменилась, загнанность исчезла, Милдрет снова могла радоваться жизни. И он вместе с ней.

Нежное свечение искрилось на тонкой белоснежной коже и в глазах девушки, путалось в отросших волосах. Она была так прекрасна, что Стефан вновь про себя сравнил её с мифической эльвой. Только девушка перед ним была реальной. И принадлежала ему. Эта мысль так вскружила голову, что, вновь рассмеявшись, он привлёк Милдрет к себе и потянулся к её губам. Но остановился, когда заметил, как напряглось её тело.

— В чём дело? — в недоумении спросил он.

— Я… понимаю, что брак — необходимость и… — залепетала она.

— Опять ты, — перебил он её, помотав головой. — Почему ты сомневаешься? Не любишь меня?

— Я то как раз люблю, — она обиженно надулась. — Но мои требования невысоки. Главное, чтобы было хорошо и тепло.

— Думаешь, я хочу чего-то иного? — он вопросительно вздёрнул бровь.

Губы подрагивали в улыбке.

— Ты бон, сын ярла.

— Я странник, как и ты. Мой дом захвачен врагом.

— Но твоё происхождение, — нахмурилась она.

— Не так важно. Посмотри, нам помогает простой охотник, когда благородный ярл взял нас в плен и силой пытался жениться на Эрике. А вспомнить Сирила. Он уважаемый мэтр. Нет, происхождение не делает из нас людей.

— Тсерсус не человек, — хихикнула она смущённо.

— Ты понимаешь, о чём я. Знаешь, когда ты изъявила желание стать приманкой, чтобы спасти Кору, я был поражён. Мало кто решился бы.

— Притворяться несложно. Эрика смелее.

— Эрика может убить даже иголкой. Она воин. И да, она смелая. Как и ты. Только куда подевалась твоя смелость? Такой муж отличный достался, а ты отнекиваешься.

— Ничего я не отнекиваюсь, — она легонько ударила его ладошкой по груди. И следом подняла её вверх, на уровень его лица, демонстрируя перевязанный ожог. — Сам напросился. Никому я тебя не отдам. Вот — печать. Настоящая. И попробуй потом докажи, что церемонии не было. Буду отрицать. Жить тебе с простолюдинкой до самой смерти.

Раньше бы он не поверил. Как возможно, сын ярла и простая девушка? А сейчас ему было плевать на происхождение Милдрет. Потому что она наполняла его жизнь красками счастья.

— Звучит страшно, — рассмеялся он, любуясь блеском в зелёных глазах. А потом перехватил её за запястье и дёрнул к себе, крепко обнимая. — Раз свадьба состоялась, тогда ты забыла о главном… — протянул он томно с намёком.

Может, завтра им встретятся новые трудности на пути, может, вскоре им предстоит расстаться по воле злого рока, но в эти мгновения, находясь в этом чудесном месте, они могут забыться и думать только друг о друге.

— Это о чём же? — её воинственность рассеялась, и она снова смотрела чуть испуганно.

— Сегодня наша первая брачная ночь, — шепнул он, прежде чем поцеловать любимые губы.

/Сумеречный/

За решёткой послышались шаркающие шаги. Рикард привстал с узкого лежака на полу, прислушиваясь. У окошка кованой массивной двери мелькнула тень. Неизвестный прошёл мимо. Сумеречный воин вновь тяжело опустился на пол, поморщившись от боли в спине. Камера не предполагала комфорта. Набивка лежака давно истощилась, фактически приходилось сидеть на каменном полу и справлять нужду в углу. Впрочем, последнее не проблема, учитывая, что пленника не спешили кормить. Кажется, о нём вообще забыли. Он проснулся в этой маленькой камере несколько часов назад и при всём желании не мог сказать, сколько прошло времени с тех пор, как он попал в нижний мир. Они попали… Но Холгера больше нет. Там, где он всегда ощущался, теперь была пустота. Рикард чувствовал невероятное одиночество и безысходность. И ждал. Ждал, когда за ним придут и начнут ужасающие пытки. Но никто не приходил…

Откинувшись спиной на стену, Рикард устало прикрыл глаза. Перед мысленным взором мелькали воспоминания, совсем далёкие и близкие. Он мог бы написать целую книгу о своей жизни. Как сын простого кузнеца подался в наёмники, пробился в известный клан сумеречных воинов, выжил после гибели всех его членов и отправился на край мира, чтобы дать покой душе своего учителя. И как закончил свою жизнь в нижнем мире? Об этом он не хотел думать. И уж тем более писать.

Желание бороться не пропало, даже несмотря на кажущуюся безвыходность ситуации. Наверное, это говорили в нём привычки, природный оптимизм. В конце концов, он выбирался из таких передряг, в которых невозможно выжить. Как бы то ни было, такая книга не будет написана. По крайней мере, не им. Рикард не дружил с пером и чернилами. Зато был хорошим рассказчиком. По его предвзятому мнению. Да только кто его оспорит в пропахшей нечистотами камере? Холгера больше нет. Его учителя, друга, того, на кого он равнялся. Но уж что он точно мог сказать, Холгер бы не одобрил уныния. Он был борцом.

Снова раздались шаги. Те же шаркающие. Тюремщик ходил между камер. Нижнее окошко в двери опустилось, на него поставили поднос с тарелкой и кружкой. Демон что-то проревел. Рикард не понимал языка, зато осознал посыл. Потому рванул к двери и схватил еду, прежде чем окошко захлопнули. То всё равно ударило по тарелке и часть похлёбки разлилась. Выругавшись под нос, Рикард вернулся к лежанке. Живот урчал. Только придётся ли ему по душе местная еда?

Принюхавшись к похлёбке, сумеречник не уловил знакомых ароматов. Разве что можно было сравнить запах с пшеницей. Но силы нужны, и он осторожно принялся за трапезу. Похлёбка оказалась безвкусной. На пленников не тратили соль и специи. Всё доедать не стал. Отпил немного и отодвинул миску, прислушиваясь к себе. Вдруг для него это отрава. Потом он принюхался к кружке. В ней оказалась простая вода. Только в отличие от варева в тарелке, она отдавала запахом плесени. Рикард не знал, когда его в следующий раз накормят и напоят, потому он попил немного, игнорируя проснувшуюся жажду.

— Незабываемое пиршество, — слова родной речи звучали чуждо в новом мире.

— Поешь. Силы будут нужны, — женский голос пронзил тишину, словно кинжал.

Рикард подскочил на месте, оглядываясь, и отступил к стене. Темнота в помещении сгустилась, стала тяжёлой, словно патока, и потянулась к центру, формируя в дымчатых потоках женское тело. Вот обозначились соблазнительные изгибы, покрываясь белоснежной кожей, следом проявилось увешанное золотыми цепями чёрное платье. По хрупким плечам рассыпались блестящие пряди. Вспыхнули два глаза: красный и белый. На алых губах расплылась улыбка, обнажая острые клыки.

— Гейта, — в груди поднялась ненависть, такая жгучая, что обожгла нутро.

Это она убила Холгера!

— Не игнорируй мои советы, — Гейта медленно приблизилась.

Кулаки сумеречника напряжённо сжались. Но он просто стоял, глядя в пугающие глаза богини. Что он мог ей сделать? Разве что разозлить. А она могла убить его одним щелчком пальцев. Только до сих пор не сделала этого. Почему? Что ей нужно? И зачем она его ждала?