Лина и Сергей Прокофьевы. История любви - Саймон Моррисон

Сергей не писал Лине, что у него начались серьезные проблемы со здоровьем; его мучили сильнейшие головные боли, он начал терять сознание из-за высокого давления. Гипертония станет причиной его преждевременного ухода из жизни. Впервые он потерял сознание в 1943 году в Алма-Ате, когда ходил за продуктами.

Лина продолжала задействовать все имевшиеся в ее распоряжении контакты в Москве. Она получала помощь от Красного Креста, главным образом благодаря пожилому американцу, прибывшему в составе американской миссии в Москву. В сентябре 1941 года состоялась конференция представителей трех держав, на которой было принято решение «о снабжении Советского Союза Великобританией и Соединенными Штатами Америки». К июню 1942 года объем поставок, среди которых были лекарства и одежда, увеличился с первоначальных 500 тысяч долларов до 4 миллионов 100 тысяч долларов.

Упомянутый делегат работал в историческом здании на улице Веснина, где располагались дипломатические миссии. Американец, несмотря на довольно невзрачную внешность, воображал, будто неотразим для женщин. Поначалу Лина поощряла его ухаживания, писала вежливые благодарственные письма и даже подарила свою фотографию, подписав «с любовью»[438]. Он снабдил ее лекарствами, кожаной обувью и шерстяными нижними солдатскими рубашками. «Отдайте соседям то, что вам не нужно», – посоветовал он[439].

Лине было неловко, что она отправила Святослава и Олега к нему в гости, чтобы мальчики поели и помылись – в то время у них дома не было горячей воды. Между тем ухаживания американца становились все настойчивее. В конце концов Лине пришлось поставить его на место, хотя она понимала, что может лишиться важнейшего источника материальной помощи. Француз, тоже решивший поухаживать за Линой и подаривший ей букет, только усугубил ситуацию. Американец, увидев цветы, стал ревновать.

Только после его отъезда Лина поняла, насколько была ему обязана. Молодой человек, который занял его место в миссии, действовал строго по протоколу, разжалобить его было невозможно. В какой-то момент – Лина не помнила, в каком году это было, – ей пришлось обратиться к нему, когда у нее началась сильная зубная боль, и потребовалась срочная медицинская помощь. В миссии был дантист, американский военврач, который извлек из зуба ватку, советский врач попросту забыл вынуть ее, когда ставил пломбу. Ей пришлось несколько раз приходить на прием, чтобы поставить на поврежденный зуб коронку, и каждый раз агенты НКВД сообщали, что она посетила американскую миссию и общалась с иностранцами – то есть совершала преступное деяние.

Кроме того, Лина извлекла пользу из дружбы с Варварой Массалитиновой, известной актрисой, которой тогда было около шестидесяти пяти. Лина познакомилась с Массалитиновой во время съемок фильма «Александр Невский», в котором актриса играла роль пухленькой, добродушной матери новгородского богатыря Василия Буслаева. Народная артистка, лауреат Сталинской премии Массалитинова, работавшая в Малом театре с 1901 года, имела возможность получать через театр не только продукты, но даже вино. На Пасху она накрыла богатый стол для Святослава с Олегом и уговаривала их хорошо поесть и выпить, радуясь тому, что может «сплетничать, сплетничать, сплетничать с Линой целый день»[440].

Сергею хотелось верить, что даже в самых тяжелых, самых немыслимых обстоятельствах его жена и особенно дети продолжают вести более или менее достойную жизнь. Даже находясь в эвакуации, он не менял привычный распорядок дня. В марте 1943 года Сергей прислал Святославу на девятнадцатый день рождения 200 рублей; он интересовался успехами Олега в школе, хотел посмотреть его рисунки и играл с ним в шахматы по переписке.

И все же собственные нужды всегда стояли для Сергея на первом месте. Он попросил Лину прислать кое-что из его одежды и постельные принадлежности. Его просьба не была связана с тем, что он оказывал материальную поддержку семье и хотел что-то получить взамен, просто в Алма-Ате было трудно купить многие вещи. Сергею была нужна меховая шапка, костюм, пара нарядных ботинок и несколько галстуков. Она выполнила просьбу, но, в свою очередь, попросила, чтобы он разрешил детям носить его вещи. Старые лакированные ботинки достались Святославу, но Сергей отказался отдавать синий костюм, предложив Лине заказать Святославу новый. Ткань у Лины есть, а он оплатит пошив при условии, что цена будет не слишком велика.

Шла мировая война, Сергей был в эвакуации, а Лина жила в нужде, но, несмотря на все обстоятельства и то, что их брак фактически распался, они были вынуждены наладить между собой отношения ради детей. В мае 1943 года Олег серьезно заболел: у мальчика была высокая температура, болела грудь, а шея распухла так, что больно было дышать и глотать. Олег заразился дифтерией, выпив молока, в котором содержался возбудитель. Требовалась срочная госпитализация. Через знакомых в Союзе композиторов Лине удалось договориться, чтобы его положили в Кремлевскую больницу, которая в то время находилась в центре Москвы напротив Библиотеки имени Ленина. Сергей передал из Алма-Аты через знакомого 3 тысячи рублей для оплаты лечения. Олег пошел на поправку, но весь июнь оставался в больнице из-за нарушения сердечного ритма. Однако перенесенная в 1943 году болезнь не прошла бесследно, отчасти из-за ее последствий Олег скончался от сердечной недостаточности в 1998 году в возрасте 69 лет.

А в конце июля, когда сын уже выздоравливал, Лину тоже поразила инфекция – видимо, передающаяся воздушно-капельным путем. Хроническая усталость, которая и без того была ее обычным состоянием, усилилась. У Лины постоянно была небольшая температура, мучительно болела голова. Она решила, что у нее тиф. Тогда в Москве бушевала настоящая эпидемия этой болезни. Как бы там ни было, лечили Лину весьма странным образом. Она запомнила, что обращалась в Кремлевскую больницу до и после болезни Олега. Но вместо лекарств ей давали еду: утром кашу, днем яйцо, сваренное всмятку или вкрутую, – настоящая роскошь, которую оставляли для молодых кормящих матерей.

Лина запомнила медсестер, тайком уносивших еду своим детям; палату с больными детьми, которые казались всеми брошенными. У Лины был сильный жар, ее лихорадило. Женщина-врач из Грузии, осмотрев Лину, пришла к заключению, что у нее не тиф, а правосторонняя пневмония, для лечения которой необходимы антибиотики. Кроме того, требовалась особая диета.

Лину отправили домой, и за ней стала ухаживать новая соседка, 39-летняя француженка Анн-Мари Лотт, мать двух девочек. Лина считала ее ангелом, посланным с небес, но на самом деле Анн-Мари оказалась в доме на Чкаловской улице после череды страшных событий. Склонившись к Лине, она рассказывала подробности своей жизни. Их истории имели много общего.