Академия Дарк-Роиз. Исчезнувшая магия - Ксения Кис

творились в богатых кварталах, рушились богатые дома и устои, а наша жизнь никогда не изобиловала магией…

Я еще раз обняла преподавателя, успокаиваясь.

— Покажешь, как ты тут жила? — осторожно спросил Фабиан, внимательно разглядывая обстановку.

— Вы позволите? — обратилась к господину Гале.

— Конечно.

Большинство обитателей приюта были в школе, поэтому я успела пообщаться лишь с рабочим персоналом.

Я показала Фабиану комнату, в которой жила, кухню, на которой готовила, общий душ, которым довольствовалась всю свою жизнь…

— Надо Ганондорфу показать твою здешнюю комнату, чтобы он понял, что даже здесь условия у тебя были лучше, — попытался пошутить парень, видя мое настроение.

— Он вроде видел, — задумалась я. — Не важно…

— Энри, все хорошо? — настороженно спросил парень и обнял меня.

— Да, я просто не думала, что это будет так эмоционально.

— Но ты же не на всю жизнь прощаешься. Хочешь, мы будем сюда иногда приезжать?

— Да, очень хочу.

— Отлично, а пока у меня есть идея!

— Какая?

— Идем! Покажешь мне магазины поблизости.

Фабиан буквально вытолкнул меня на улицу, хотя я не собиралась так рано уходить. Но парень был непреклонен и в ближайшем же магазине скупил все сладости, а в соседнем накупил много игрушек. Из третьего же он принес ворох теплых одеял. И именно с таким богатством мы вернулись в приют, чем вызвали целый шквал благодарностей от работников.

Для Фабиана это были копейки, а для детей, которые скоро вернутся, настоящие богатства.

Я никогда раньше не видела, чтобы Фабиан так краснел от похвалы. А может я в целом редко видела, чтобы его благодарили.

Даже у спустившегося к нам Ганондорфа глаза уползли на лоб от увиденного.

— Так, дети, нам пора, — скомандовал бывший ректор, прощаясь за руку с директором приюта.

— Мы не дети, — ответил Фабиан, правда без злости.

Мы уже открыли двери машины, когда Ганондорф резко замер и задумался.

— Что? — спросил Фабиан.

— Мы не заезжали есть. Может сейчас зайдем перекусим? А потом ты за руль.

— Хорошо.

— Энрика, подскажешь хорошее место?

— Да! Тут неподалеку есть одно уютное кафе, я сама там никогда не была, но говорят, что там очень вкусно…

Удивительно, но кафе, которое мне раньше казалось шикарным и непохожим на другие, сейчас виделось серым и обычным, теряясь на фоне даже обычных кафе студенческого городка. А ведь когда-то нас отсюда гоняли, чтобы мы не испачкали стекла своими руками…

Мы заняли уютный столик, сделали заказ, я вновь престыдилась, что за меня будут платить, хотя и жила за счет братьев.

— Ганондорф, — обратилась я к старшему Таркенсону, который давно попросил называть его по имени.

— Да.

— А я могу найти у вас где-нибудь работу? Может я могу устроиться в вашем доме прислугой?

Фабиан после этих слов подавился соком, который принесли слишком быстро.

— Энрика, ты меня поражаешь. Я думал, ты спросишь про родителей… — Ганондорф внимательно на меня посмотрел.

Но об этом мне было спрашивать слишком страшно, я до сих пор не поняла, хочу ли знать причину, по которой выросла в приюте. Мне всегда было приятно фантазировать, что мои родители героически погибли, а не кинули меня из ненадобности.

— А может лучше о работе? Мне неуютно жить за вас счет.

— А мне неуютно от того, что ты поднимаешь эту тему! — вспылил Фабиан. — Ты согласилась с тем, что мы пара, поэтому я тебя обеспечиваю, ты живешь в моем доме, и я слышать ничего не хочу! Ганондорф, что там с ее родителями?

— Я отвечу, если только Энрика захочет это знать.

Я устало махнула рукой, понимая, что все равно сдамся и спрошу.

— Тебя в приют сдал отец.

— О как. А мама? — удивленно спросил Фабиан.

— А про маму информации нет.

— Интересно. Обычно все бывает наоборот: в графе отец прочерк, а тут… Мужчина не мог не знать, кто тебя родил.

— А вдруг он не мой отец? Просто нашел меня на улице и принес в приют?

— Исключено, у него были все справки от врачей, точное время рождение, вес, рост. Он даже рассказал, как проходили роды и протекала беременность.

— В общем рассказал все, что знал, кроме имени матери, — заключил Фабиан.

— А он не сказал, почему избавляется от меня?

— Нет. Но директор сообщил, что мужчине было очень тяжело с тобой расставаться. Он любил тебя.

— Когда любят, не бросают! — в сердцах выпалила я и скомкала салфетку, которая случайно загорелась. Благо Фабиан быстро среагировал и потушил ее.

— Боюсь, с моим пребыванием за рулем могут возникнуть проблемы. Она без пассов сейчас салфетку сожгла, не знаю, сколько магии из меня вытянула, — обратился он к брату.

— Ничего. Энри, не переживай. Я попробую что-то узнать.

— Да я уже не переживаю. Я просто не понимаю… С тех пор, как я покинула приют, где мой дом…

— У меня! — не задумываясь, ответил Фабиан, и мне очень хотелось с ним согласиться, но я пока не могла.

Обратная дорога показалась бесконечной, отчасти потому, что я не могла заснуть и все время обдумывала новую информацию. Спасал только Лимочник, который влиял на меня, как хороший успокоительный отвар. К середине дороги Фабиан смог сесть за руль, Ганондрф посадил меня рядом с ним, а сам сел назад, якобы, чтобы вздремнуть.

Фабиан ехал более быстро, чем Ганондорф, сжимая в одной руке мою ладонь, от чего мне было очень приятно. Лимочник же уселся на подголовник сиденья, и как штурман периодически чирикал.

Изабеллы дома не оказалось, поэтому мы поужинали в спокойной обстановке и в самой простой домашней одежде, и я первая удалилась спать, даже отказавшись от привычной прогулки.

Утром меня ожидали сразу две новости. Первая: оба брата куда-то уехали. Вторая: Изабелла вернулась.

Я успела позавтракать в одиночестве и почти дойти до своей комнаты, когда меня отвлекли крики с первого этажа. Я честно хотела их проигнорировать, но мое имя, упомянутое в потоке недовольств, не позволило это сделать.

— Что случилось? — спросила я у Изабеллы, которая разгневанно отчитывала прислугу

— Энрика, это правда, что ты позавтракала одна?

— Да.

— Кто тебе разрешил⁈

— В смысл? Никто.

— Вот именно! Ты должна была дождаться меня.

— Мне сказали, что ты вчера поздно