Путь к золотому дракону - Мария Быкова

А интересная, должно быть, у Эгмонта матушка!

Но тут Эгмонт выдал такое, что мне разом стало не до матушек и не до собак.

— А вот это, Луи, — сказал он, легко перекрыв поток новостей, — мои друзья, Яльга Ясица и Сигурд дель Арден. Сигурд — волкодлак, он из Арры. А Яльга — моя ученица, будущий боевой маг. Кстати, она тоже очень любит собак. Только говори с ней но-лыкоморски.

«Вот мрыс!» — успела подумать я.

То ли оборотень в здешних краях — наискучнейшая обыденность, то ли аррские волки не интересовали будущего барона Хенгерна, но мальчик не обратил на Сигурда почти никакого внимания. Зато на меня он смотрел будто на ожившее изваяние князюшки.

Вот тут-то и проявилось незаметное прежде фамильное сходство. Совершенно эгмонтовскими движениями Луи выпрямился, расправил плечи, незаметно одернул курточку и, невольно копируя интонации старшего брата, произнес очень светским тоном:

— А какую охоту предпочитает фрой… госпожа Ясица? Я, к примеру, очень люблю псовую.

По глазам было видно, что ему куда интереснее было спросить про боевую магию, но Рихтеры, пускай они даже Хенгерны, по сути совершенно одинаковы. Они прекрасно помнят, что такое долг и этикет.

— Последний раз я охотилась на василиска, — скромно ответила я. Шедший впереди Эгмонт споткнулся на ровном месте. — Ваш брат может поведать вам все подробности. Не так ли, магистр?

— Позже, — пообещал маг. И я тут же задумалась. Интересно, кому из нас он это сказал?

Мальчик сосредоточенно придумывал следующий вопрос. А может, просто переводил его на лыкоморский.

— Знаете что, Луи, — опередила я его, — будем друзьями! Зовите меня просто — Яльга. У нас, боевых магов, не приняты излишние церемонии…

— Правда? — просиял Луи. — Я так и думал!

В этот момент мы вступили в тень разросшихся деревьев. Они были действительно старыми, каждое — не меньше чем в два обхвата, и земля бугрилась от толстых корней. Их крона дробила солнечный свет и заслоняла замок — поэтому то, что находилось впереди, оказалось для нас с Сигурдом полной неожиданностью.

Это было сердце здешнего садика — небольшая композиция из стриженого букса, этакий зеленый лабиринт, выполненный в виде эльфийского узлового узора. В центре располагался небольшой фонтан. Его мраморный бортик был сделан как немного упрощенная копия общего узора, а из середины била высокая прозрачная струя.

По дорожкам, посыпанным цветным песком, прогуливались две женщины в длинных платьях на небольших кринолинах. У правой дамы платье было насыщенно-изумрудным, у левой — светло-бежевым. Ко всему прилагались чепчики, зонтики, кружевные перчатки и длинная собачка шоколадного цвета. Зеленая дама говорила, бежевая слушала, собачка носилась по аллеям и пыталась пролезть в буксовые заросли. Ветер доносил до нас обрывки разговора, но я различала только отдельные слова: повторяющееся «Аннелизе», «варенье», «сливы» и совершенно непонятно к чему «господин».

— Я побегу к матушке? Эгмонт?

Не дожидаясь позволения, Луи со всех ног помчался по дорожке. Наставник, вздохнув, возвел очи горе. Эгмонт что-то сказал ему по-аллемански; тот поджат губы и следующую тираду выдал таким тоном, что я даже опешила. Стало быть, и магистра Рихтера могут отчитывать как нашкодившего мальчишку? Но Эгмонт только рассмеялся в ответ.

Луи с разбегу налетел на зеленую даму и затараторил что-то понятное без всякого перевода. Собачка плюхнулась на землю и уставилась на нас. Наверное, она тоже поняла по-араньенски — а может, просто решила передохнуть. Дама в бежевом сказала что-то строгое и укоризненное, а дама в зеленом, напротив, рассмеялась и поправила мальчику берет.

Мы подошли уже достаточно близко, и Луи, ловко вынырнув из-под материной руки, указал на нас кивком:

— Это друзья нашего Эгмонта, матушка! Госпожа Яльга Ясица — она боевой маг, и собак любит, и на василиска охотилась! — и господин Сигурд…

— Дель Арден, если я не ошибаюсь, — закончила дама на превосходном лыкоморском. Голос у нее был довольно низкий и напоминал по тембру кошачье мурлыканье — свойство, общее для большинства араньенок.

Оборотень молча поклонился, не задавая ненужных вопросов.

Дама смотрела на нас из-под зеленого бархатного чепца. Ей можно было дать около сорока лет, но путем простого арифметического расчета я пришла к выводу: больше. Гораздо больше. Если Эгмонту тридцать два… хм. Какая разница, сколько ей лет, если она и сейчас была очень красива? Широкие скулы, чуть заостренный подбородок, слишком широкие, как сказали бы в Межинграде, брови. Глаза у нее были чуть раскосые, очень большие и темные — в них не отражался свет, и я впервые поняла, что имела в виду Полин, когда говорила «бархатный взгляд».

Вторая же дама, та, что в бежевом, при ближайшем рассмотрении оказалась барышней — она вряд ли была старше меня. И, наверное, поэтому изо всех сил старалась казаться как можно более взрослой. Именно она сказала, поигрывая зонтиком:

— Представьте же нас, брат…

Эгмонт с видом человека, выполняющего опостылевшую повинность, произнес:

— Господа, имею честь представить вам — моя матушка, баронесса фон Хенгерн, урожденная маркиза Эрмина д'Армион. И старшая из моих младших сестер, Аннелизе фон Хенгерн. Извини, Аннелизе, имени твоего жениха мне пока не сказали.

Аннелизе перестала изображать каменную статую с зонтиком и приятно порозовела.

— Кстати, Эгмонт, — баронесса изящно шевельнула левой бровью, — твоя популярность становится уже просто неприличной. С этим надо что-то делать. Какое-то время назад нам нанесли визит твои коллеги — помнится, человек пять или около того. Тот, что был у них за старшего, привез с собой рулон плакатов, нарисованных весьма посредственно. Представь себе, один из них он даже пытался прикрепить на стену нашего замка! Впрочем, — она остро глянула на нас с Сигурдом, — нельзя сказать, чтобы они вовсе не имели сходства с оригиналом…

— Имели, — не особенно натурально вздохнула я. — И где теперь эти… коллеги?

— А пес его знает, — непринужденно сказала баронесса. — В последний раз кто-то из челяди видел их… мм… да, две недели назад. Это было еще до того, как барон предложил им экскурсию по нашим винным погребам. Барон полагает, еще пять дней они продержатся там на печенье и сыре, а после можно будет отправить мужиков на поиски.

Эгмонт быстро взглянул на мать:

— Надеюсь, их соседство не повредит той бочке мадеры в предпоследнем левом тоннеле?

— Вряд ли, — отмахнулась она. — Туда без карты не дойти, а эти и с картой не доберутся.

«Не доползут», наверное, было бы точнее. Но я не стала учить госпожу баронессу лыкоморскому.

Эрмина фон Хенгерн наклонилась и привычным движением подхватила проносившуюся мимо длинную собачонку. Та протестующе тявкнула и потрепыхалась, но скоро смирилась и повисла этакой муфточкой. «За что мне все это?» — горестно вопрошали ее глаза цвета очень темного шоколада.

— Аннелизе, — баронесса повернулась к дочери, — ступайте в дом и отдайте надлежащие распоряжения. Вы уже взрослая и знаете, что нужно делать.

Старшая из младших сестер Эгмонта молча присела в реверансе.

Телепорт оказался маленьким и тесным, но построен он был очень профессионально. На несколько мгновений семерых ковенских магов накрепко притиснуло друг к другу так, что никто не мог даже вздохнуть, однако когда мрак исчез, они очутились точно перед воротами Арры. Направо и налево простиралась знаменитая деревянная стена, которую не брал магический огонь. Впереди возвышалась островерхая воротная башня. Сзади настороженно молчал сосновый лес.

«Делай что должно, и пусть случится то, чему суждено!» Магистр Цвирт решительно оглядел подчиненных, кивнул и выступил вперед.

В тот момент, когда он сделал шаг, створки ворот дрогнули и беззвучно распахнулись. На той стороне стояло несколько человек — семеро, каким-то непонятным чутьем понял Цвирт. И среди них была одна женщина.

В груди у магистра екнуло. Он не ожидал увидеть конунга так скоро, и все слова положенных приветствий, которые он зубрил по длиннющему свитку, разом вылетели у него из головы. Все, на что его хватило, — это молча поклониться. Он не видел, что делают его люди, но страстно надеялся, что они последуют его примеру.

— Арра приветствует вас, люди КОВЕНа! — с заметным акцентом сказала женщина. Она чуть растягивала гласные, а сдвоенный «р» прозвучал как низкое ворчание. У нее были черные блестящие волосы, светло-карие глаза и темная родинка над верхней губой. На плечах висел тяжелый темно-красный плащ, расшитый золотыми узорами. — Я — Ланна даль Вирг, а вы — магистр Поль Цвирт.

«Я знаю», — чуть не брякнул маг. От облегчения у него в прямом смысле потемнело перед глазами. Кем бы ни была Ланна даль Вирг, что бы ни значило ее одеяние, она не золотой дракон. У него еще есть время.