Письмо любви к тебе - Кэнди Стайнер

я, естественно, отказался. Тогда она подключила своего адвоката, и они сказали, что будут преследовать меня за все, потому что я изменял ей с тобой, – он засмеялся, покачав головой. – У них была запись с камеры, где мы были вместе в отеле в ту ночь, которая должна была стать моей брачной ночью с Энджел.

Голова закружилась, и я потянулась к спинке дивана, ухватившись за нее, чтобы устоять на дрожащих ногах.

– Если бы она хотела только мой джип или только мой дерьмовый дом, мне было бы все равно, Би. Но мой отец сделал меня партнером. Официально. Это был мой свадебный подарок. А она хотела забрать и это. Она хотела половину всего, если не больше. Она… – Его голос прервался, и я увидела в его глазах, что ему больно даже говорить об этом со мной. – Я нанял адвоката. Мне пришлось заблокировать твой номер и номер моей семьи тоже. Пока все не разрешилось, любой телефонный звонок, электронное письмо или сообщение могли меня уличить. Не имело значения, что она призналась в измене накануне нашей свадьбы, потому что, по мнению суда, мы все равно поженились. Это была самая большая, мать ее, неразбериха, и я ненавидел работать с гнусными адвокатами и еще более гнусной бывшей. Я ненавидел ждать. Но единственное, что меня поддерживало, – это осознание того, что ты тоже ждешь. Меня.

Я попыталась сглотнуть, но не смогла. Мне пришлось сесть. Я опустилась на край дивана, прикрыв рот рукой.

– День, когда Энджел окончательно сдалась, – продолжал он, его голос стал ниже, хрипловатым и печальным. – День, когда я получил окончательное решение о нашем разводе, – день, когда я получил приглашение на твою свадьбу, – он подавил смех. – Больная ирония судьбы.

Я тряхнула головой слишком много раз, в висках стучало, а мысли неслись вскачь.

– Ты должен был позвонить мне. Как-нибудь.

– Я звонил! Я звонил тебе из единственного сохранившегося телефона-автомата несколько раз, но ты так и не ответила, – ответил Джейми, надувая грудь.

Все неизвестные номера…

В висках снова запульсировало, и я размяла их указательными пальцами, все еще дрожа.

– Ты думал, что я буду ждать, а я думала, что ты передумал.

Джейми медленно двинулся ко мне, словно ожидая, что я остановлю его. Затем он нагнулся, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Я никогда не смогу изменить свое мнение о тебе.

Я отстранилась от него. Это было слишком близко. Он обжигал, и не так, как я любила.

– Нет. Нет, ты должен был найти способ. Ты слишком легко сдался. Ты должен был ответить на мой звонок или попросить своего адвоката позвонить мне, или сказать Дженне, или, черт возьми, пустить дымовой сигнал. Это уже слишком. Ты бросил меня.

Слова слетали с моих уст, но они не имели смысла. Я чувствовала, что все рушится в один момент, а вселенная смеется на заднем плане. Она снова победила. Время смеялось вместе с ней.

– Прекрати! Прекрати саморазрушаться, прекрати усложнять ситуацию, – сказал Джейми в изнеможении. – Может быть, ты права, хорошо? Может быть, мне следовало найти способ связаться с тобой, но я этого не сделал, потому что ты должна была ждать. И теперь все это не имеет значения. Хочешь знать, почему? – Он коснулся моего подбородка и заставил посмотреть ему в глаза. – Потому что ты все еще любишь меня. И я люблю тебя.

Я слетела с дивана и провела руками по волосам, прежде чем снова повернуться к нему лицом.

– Нет, это имеет значение. Потому что я выхожу замуж.

– Нет, не выходишь.

– Да, выхожу!

Джейми стоял, сжав челюсти.

– Ты не выйдешь замуж ни за кого, кроме меня.

Я насмешливо хмыкнула, и даже когда смех сорвался с моих губ, его слова послали жесткий, но согревающий укол прямо в мою душу. Мне нравилось слышать это от него, и я ненавидела себя за то, что мне это нравилось.

– Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь войти сюда в тот единственный момент, когда я наконец-то собрала свою жизнь воедино, и заставить меня разорвать ее в клочья. – Слезы не стали медленно накапливаться и бурлить. Они подступили быстро, заблестев в глазах после одного моргания и скатившись по щекам. – Все, что мы делаем, – это причиняем боль. Все, что мы делаем, – это разрушаем, и один из нас постоянно собирает осколки, пытаясь двигаться дальше, забыть или не надеяться. Это плохо. – Я плакала все сильнее, и Джейми снова потянулся ко мне, но я отстранилась. – А теперь я рискую всем, что у меня есть, из-за того, что провела ночь с тобой, потому что буквально не могу сказать тебе «нет», – на этих словах я сильно задрожала. – Я изменила мужчине, который этого не заслуживал. Мужчине, который хочет провести со мной всю жизнь. Мужчине, которого я люблю, и все это из-за того, что я не могу отпустить тебя. – Я заплакала, и горячие слезы потекли по щекам. – Твоя любовь отравляет меня, Джейми!

Он сломался, в его горле раздалось нечто среднее между всхлипом и стоном, а лицо исказилось. Джейми в три шага пересек комнату, качая головой и бормоча «нет», а затем притянул меня к себе. Он крепко прижал меня к себе, и я боролась с очередным всхлипом, пока он не наклонился и не прижался губами к моим губам. Я сильно оттолкнула его назад.

– Прекрати! Прекрати! Ты должен уйти! Ты должен уйти, Джейми. – Я задыхалась и говорила на высоких нотах.

Джейми стоял и смотрел на меня, желая, чтобы я передумала. Когда я этого не сделала, он зарычал, ударив по коробке с кастрюлями, когда проходил мимо нее, и я подпрыгнула от шума. Я не видела, как он уходит, не видела его спину. Не видела его лица, когда он прошептал, что всегда будет любить меня. Не слышала, как за ним захлопнулась дверь. Слышала только стук своего сердца. Видела только свои руки, которыми била по полу, и капающие на них слезы. Чувствовала все эмоции сразу. Вину, сожаление, любовь, похоть, отчаяние, желание, потребность, боль, страх, потерю – все это одновременно, как будто оказалась внутри огромной волны, которая разбилась прямо передо мной, утянув на глубину темного, холодного океана чувств, которых я так долго избегала.

Не знаю, сколько я пролежала на полу, сколько плакала, пока слезы не иссякли вместе с голосом. Я просто лежала. В другой комнате зазвонил телефон, но я не двигалась. Я впитывала в себя сожаление, ужасную боль, которая бывает только при рецидиве.

Я никогда не ненавидела себя так,