Последний танец Марии Стюарт - Маргарет Джордж

«Королева Шотландии изменила мою жизнь, – думал он. – Ее пребывание под моей опекой в течение четырнадцати лет пагубно сказалось на моей карьере и стало тяжким испытанием для моей супружеской жизни. Лучше бы этого никогда не случилось… Но хотел бы я никогда не видеть ее? О, если бы я не знал ее, то да. Но теперь – никогда…»

Он почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Ему придется сообщить ей о том, что должно случиться, а потом быть свидетелем казни. Он не знал, сможет ли вынести это.

XXXIII

– Что это за вопли? – спросила Джейн Кеннеди. Возле башни раздавались громкие крики.

Мария попросила ее выглянуть из окна. Для нее самой это было настолько мучительным, что она старалась ограничиваться тем, что выполняла лишь самые необходимые вещи.

Джейн распахнула ставни и ахнула.

– …Яркий свет в небе! – воскликнула она. – Нет, это пламя! – Она вскрикнула и отшатнулась. – У самого окна!

Пока Мария смотрела, языки пламени как будто окружили оконную раму, и маленькие огненные стрелы проникли в комнату. Встревоженная, она встала с постели и подошла к окну.

Языки пламени исчезли, как будто втянувшись в пустоту. Снаружи стонали и протирали глаза стражники: свет ослепил их.

Затем языки пламени вдруг вспыхнули снова, поблекли, еще раз вспыхнули и, наконец, угасли.

Мария, прильнувшая к подоконнику, с трудом перевела дух.

– Оно здесь, – сказала она. – Это знамение.

Внизу толпились люди. Она слышала, как стражники говорят: «Больше нигде… только здесь, под ее окнами…» Они запрокидывали головы и со страхом глядели вверх.

– Это она!

Мария дрожащими руками закрыла ставни.

Она лежала в постели, окоченев, словно труп. Казалось, ее тело взбунтовалось: оно не хотело вставать и отвечало мучительной ноющей болью на каждое движение.

Когда наступило утро, она вызвала Бургойна:

– Вы помните травы, которые помогали от ломоты в коленях? Как думаете, можно будет достать их? Мне нужно поскорее встать на ноги. Я не хочу, чтобы меня унесли отсюда, когда настанет срок. Тогда они будут рассказывать, что я испугалась или не хотела идти на смерть. – Несмотря на боль, ее голос звучал твердо.

– Я спрошу Паулета, мадам, – ответил он. – Между тем пусть дамы помассируют вам ноги и наложат горячие влажные повязки.

После полуденной трапезы Бургойн отыскал Паулета и сообщил ему о бедственном состоянии своей госпожи.

– Она почти не может сгибать руки и ноги. Есть некоторые травы, которые могут помочь. Возможно ли… вы разрешите мне погулять в поле и собрать их?

Паулет явно испытывал неловкость и выглядел менее уверенным в себе, чем обычно.

– Напишите названия растений, которые вам нужны, и я пошлю кого-нибудь собрать их, – наконец предложил он.

– Я бы с радостью, но не знаю английских названий. – Увидев, как нахмурился Паулет, врач добавил: – Клянусь Господом, это правда. Мне не нужны никакие осложнения.

Паулет наморщил лоб и закусил губу:

– Я посоветуюсь с моим новым коллегой сэром Друри, и если он разрешит, то завтра вас отпустят вместе с аптекарем.

– За пределы замка? – Бургойн был удивлен.

– Да. Обратитесь ко мне завтра. Напомните, если я забуду.

Когда Бургойн сообщил Марии эту новость, она тоже удивилась.

– После нашего приезда никому не разрешалось покидать замок. И если подумать, что это не уловка… – Она слабо улыбнулась. – Возможно, это доказывает, что при любых обстоятельствах лучше говорить правду.

Во время вечерних молитв Уилл Дуглас нагнулся и прошептал на ухо Марии:

– Кто-то приехал в замок.

Мария продолжала молиться, но жестом показала, что он должен задержаться. Когда последние слуги ушли, она отвела его в сторону:

– Что ты видел, Уилли? Ты всегда был наблюдательным.

– Должно быть, это важная персона. Паулет и Друри встретили его во дворе и быстро проводили внутрь, постоянно оглядываясь по сторонам.

– Ты узнал его?

– Нет. Я раньше не видел его.

На следующий день Бургойн снова обратился к Паулету с просьбой собрать лечебные травы.

– Вы разрешите мне поискать их, сэр? – оживленно спросил он.

Паулет избегал его взгляда.

– Не сейчас, – ответил он. – Возможно, королеве они не понадобятся.

– …И мне не разрешили уйти, – с горечью закончил Бургойн.

– Значит, мне больше не понадобятся лекарства, – сказала Мария. – Вы можете прекратить поиски.

Был понедельник, шестое февраля. Если не считать короткого диалога между Паулетом и Бургойном, ничего необычного не происходило. «Может быть, приказ о казни уже получен? – гадала Мария. – И возможно, загадочный посетитель приехал по обычному делу». Как и любой замок, Фотерингей нуждался в постоянном обслуживании, особенно зимой. Здесь протекали крыши, были забиты каминные трубы, в стенах имелись трещины. «Все эти вещи не имеют никакого отношения ко мне», – говорила она себе.

«Кажется, я буду ждать целую вечность, – думала Мария, лежа в постели и притворяясь спящей. – Каждый день незаметно переходит в следующий; в конце концов замок зарастет сорняками и паутиной, и о нас забудут навсегда».

Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока не прииду, что тебе до того?[29]

«Если Ты хочешь, чтобы я ждала и ждала, то я буду послушна», – устало подумала она.

Следующий день выдался пасмурным, над землей и солнцем, едва проглядывавшим из-за низких серых облаков, виднелись клочья тумана. С огромным трудом Мария встала и позавтракала, а потом тихо читала до полуденной трапезы. Она была скудной, как обычно в это время года: вялая морковь, квашеная капуста и сушеная рыба. Но у нее все равно не было аппетита.

«Я должна прилечь, – подумала она. – Ненавижу себя за это, но мне нужно вытянуться».

Она медленно встала, ощупала нижнюю часть спины и нашла болезненное место. Отростки позвонков распухли и ныли.

– Мадам, к вам посетитель, – сказал Уилл, появившийся из прихожей. – Вы хорошо знаете его.

– Кто? – Она ощутила внезапный укол страха.

– Это граф Шрусбери. Он хочет поговорить с вами.

– Я собиралась отдохнуть. Боюсь, мне нужно лечь. Дайте мне устроиться в постели, а потом пригласите его.

Шрусбери? Что он здесь делает? Разумеется… Нет, Елизавета не могла потребовать такого от него… от них обоих!

Она накрыла одеялом распухшие ноги и пристроила под голову большую подушку.

– Пожалуйста, пригласи графа, – обратилась она к Джейн и стала ждать, когда откроется дверь.

Шрусбери неуверенно вошел в комнату. За его спиной маячили двое других людей, а также Паулет и Друри.

– Добро пожаловать, друг мой, – сказала Мария, удивляясь тому, как ей приятно видеть его; она скучала по нему, хотя и не осознавала этого.

Он выглядел крайне удрученным. Его веки набрякли, а под глазами залегли темные круги.

– Я глубоко огорчен, что мне приходится сообщить вам об этом, – наконец пробормотал он. – Хотя мне очень приятно снова видеть вас.

Роберт Бил выступил вперед.

– Как вам известно, я клерк Тайного совета ее величества, – негромко произнес он. – Я принес… – Он открыл бархатный кошель и достал квадратный лист пергамента с желтой восковой печатью, свисающей на бечевке.

Вот он. Смертный приговор. Мария не представляла, что она почувствует, когда увидит его. Он выглядел внушительным и зловещим. На какое-то мгновение мужество изменило ей. Это была реальность, а не выдумка.

– Приказ о моей казни, – слабым голосом сказала она. – Не бойтесь прочитать его мне. Душа недостойна небесных радостей, если тело не может выдержать удар палача.

Бил зачитал приговор от начала до конца. Мария внимательно слушала.

…Со всем смирением просит и убеждает нас привести в исполнение вышеупомянутый приговор над ее особой… повелеваем вам распорядиться о совершении ее казни… оная казнь должна совершиться в такое время и в таком месте, которое вы сочтете наиболее подходящим, и такими людьми, которых вы выберете по своему благоразумному усмотрению.

Она наклонила голову:

– Во имя Господа, это желанная весть, и я благодарна, что Он приблизил конец моих страданий.

Боль пульсировала в ее коленях. Теперь это не имело значения; скоро она прекратится навеки.

– Когда это случится? – спросила она.

– Завтра. В восемь часов утра, – дрожащим голосом ответил Шрусбери.

– В восемь утра? То есть завтра в это же время я уже четыре часа буду мертва? Мне не хватит времени подготовиться как следует!

– Мадам, прошло два месяца, как вам зачитали приговор суда, – сказал Паулет. – У вас было достаточно времени для подготовки.

– Я бессилен что-либо сделать, – извиняющимся тоном произнес Шрусбери. – Завтра в означенное время вы умрете.