Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили - Юлия Флоренская

Сио Лантий и, поёживаясь не то от холода, не то от пережитого страха, двинулся обратно по коридору.

Мы вновь вернулись в зал с террариумом. За стеклом горела подсветка, но ветки и лианы выглядели удручающе одинокими без хамелеона. Какая жалость, думалось мне, до чего досадная потеря. Если бы хамелеона не убили, я бы не напиталась драконьей силой, а значит, никогда бы не нашла недостающую часть себя, этот проклятый пропуск в Цитадель Мучений и Дивный Мир. Ох, ну за что? За что?..

Мы понуро шагали домой, оставив позади ужасы сегодняшней ночи. Солнце робко выглядывало из-за крыш, словно бы спрашивая: освещение тут нужно или вам без разницы?

По правде, я понятия не имела, как рассказать сыщику, что Геннадия с нами больше нет, особенно зная о его привязанности к этому зверю. Сомнений касательно того, поправится ли сыщик вообще, у меня даже не возникало, ибо я была носителем его запасной энергии, и эта энергия бурлила в жилах, как вода в ручьях Изобилия.

Но что-то во мне словно перегорело. Что-то будто сломалось, испортилось, поблекло. И я не могла понять, что со мной происходит.

Инычужи унеслись вперёд, и мы с Сио Лантием тихо шли вдвоём по мощёной булыжником улочке Дворцов. Дремали статуи и птицы на статуях, спали окна домов, и неуверенные солнечные лучи блуждали по черепице крыш. Курортный город — пока ещё обласканный теплом ранней осени — нежился в безмятежном утре.

Ранняя осень, говорите? Температура на термометре выше среднего? Тогда чего ж меня так знобит?

Над нами будто тучи сгустились. Я обхватила себя за плечи, и мои зубы отчётливо стукнули. Сио Лантий рядом тоже почувствовал перемены.

— Или мы оба с тобой одновременно подхватили простуду, — сказал он, поглядывая на мою реакцию, — или же погода и вправду дала сбой.

Напарник вдруг протянул руку, и на его ладонь спустилось несколько снежинок.

— Снег? — окончательно замерзая, удивилась я.

— Давай скорее домой.

Сио Лантий непререкаемо сцепил мои пальцы со своими (что у него, что у меня — сущие ледышки) и перешёл на бег. Мы ворвались в гостиную, где расторопный Пересечень уже повключал батареи, напялил на себя шерстяной свитер и приготовил для нас цветные пледы с согревающим чаем. Закутавшись в один такой цветной плед, Вор-Кошмарник со злобным видом восседал на диване и сетовал на климат.

— Перекос у них там какой-то, в министерстве погоды, — хохлясь, высказалась Небываль-из-Пустоши, и прикрыла крылом Путеводную Нить, которая мёрзла не хуже остальных.

Тем временем за окном разбушевалась настоящая вьюга. Те несколько снежинок, которые растаяли у Сио Лантия на ладони, всего за какую-то четверть часа превратились в обезумевшую стихию.

— Зима у нас, что ли? — содрогнулась Путеводная Нить и полезла поближе к Небывали, зарываясь в её мягкий пух.

Мы стояли и подавленно молчали, глядя на происходящее снаружи. Стремительно потемнело, поэтому Пересечень зажёг свет, и в гостиной окончательно воцарился уют.

— Пойду приготовлю яблочный пирог, — сообщил наш повелитель кухни и отправился замешивать тесто.

Я же не сводила глаз с окна — но ровно до тех пор, пока моё внимание не привлекла гирлянда. Прозрачные провода, рельефные насыщенно-оранжевые лампочки в виде ухмыляющихся тыковок… Горели почти все. Все, кроме последней. Видимо, там был нерабочий светодиод.

— Это кто повесил? — спросила я.

Присутствующие по очереди развели руками, лапами и крыльями, пожали плечами и помотали головой. Даже Ли Фаний Орл, который покоился на софе под одеялком, пробормотал во сне что-то малопонятное с частицей «не». Идёшь на поправку, драконище, подумала я.

Но всё же, в честь чего иллюминация? А главное, кто зачинщик? И почему лампочка не горит?

Такая безобидная вещь, как неисправный огонёк гирлянды, настораживала. Любая мелочь, которая хотя бы отдалённо походила на тыкву, настораживала. Отсутствие автора вышеописанного безобразия — настораживало.

Но меня доконали ночные приключения, спать хотелось невыносимо, а есть — прямо-таки зверски. Поэтому я отправила логику со здравым смыслом в отпуск и вместе со всеми, за вычетом сыщика и Птицы-Весень, уселась лопать яблочный пирог, как только тот прибыл из духовки.

Пышный, румяный, источающий соблазнительные ароматы, он почти никого не оставил равнодушным. Мы уписывали его за обе щеки, и только Небываль-из-Пустоши отказалась, заявив, что не переносит мучного. И яблочного тоже. Пересечень на это оскорбился и пошёл выяснять с кото-птичкой отношения. Но мне уже было не до того.

Покончив со своей порцией, я дотащилась до двери на втором этаже и без сил завалилась на кровать.

Снежная буря не стихала всю ночь. Сио Лантий завернулся в три одеяла и меня завернул, батареи едва спасали. А утром я проснулась разбитая, с отчётливым ощущением потери, словно ушло из этого мира что-то нужное и важное.

Осень была украдена. Это стало ясно на следующий день, когда сквозь заиндевевшее стекло мы не разглядели ничего, кроме бесконечной белизны снега, покрывшего курортный городок Сеа толстым слоем.

Нашу раннюю осень бессовестно спёрли, и я даже догадывалась, кто. Вязальщицы Пуйо, чтоб им на дне колодца свариться! Впрочем, с ними и без того уже наверняка случилось всё самое плохое. А в качестве расплаты они обчистили нас, жителей Мережа, как последних дураков. И прикарманили не деньги, не драгоценности, а время.

Сио Лантий дошёл до того же вывода своим умом.

— Когда я их в колодец кидал, они всё вопили мне, чтобы не смел их трогать, потому что они какие-то там Пуйо, и в случае их смерти нас ждёт неприятный сюрприз. Так вот он, оказывается, каков сюрприз! Извини, Нойта, наверное, мне не стоило рубить с плеча. И вы, ребята, извините.

— Ерунда, — уверили «ребята» из разных углов гостиной.

— Могло бы быть и хуже, — утешила напарника я.

— Только вот в пустошь теперь не слетаешь, — нахохлилась Небываль на спинке кресла. — А у меня там демоны не ловлены.

— И в сон жутко клонит, — зевая, пожаловалась Путеводная Нить, после чего лениво забралась внутрь мотка пряжи, из которого Пересечень вязал себе носки.

Носки с волосами Путеводной Нити. Укажут дорогу из любого ада, будь то зачарованная улица Угловая, непроходимые лесные дебри или даже земля безводная по ту сторону жизни. Я поразмыслила, попросила Нить какое-то время из мотка не вылезать, а Пересеченя — отдать эту вязаную пару мне.

— Больно смотреть на тебя, — заявил мне тот. — Совсем ты, Нойта, похудела. Одни глаза. И синяки под глазами. И гирлянда мне тоже не нравится. Почему её до сих пор не сняли?

Я глянула на гирлянду, и в груди ёкнуло: вторая лампочка в виде ухмыляющейся тыквенной башки