Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы - Филип Фармер

— Универсальный растворитель, — гордо улыбнулся Моуг.

Ван Скант с трудом справился с дыханием и ткнул пальцем в колбу:

— Универсальный?! А как же колба?!

— Реакция требует некоторого времени, — объяснил Керлс и, щелкнув пальцами, взглянул на часы, надетые поверх резиновой перчатки. — Сейчас 12. 32. На деле...

Колба исчезла, и желтая жидкость расплескалась по слюдяному покрытию стола.

Часть стола, включая одну из ножек, тоже исчезла.

В полу появилась дыра, и сквозь нее донесся вопль с нижнего этажа. А затем, откуда-то совсем снизу — шипение поврежденных труб парового отопления. Шипение перешло в бульканье. Потом раздался плеск.

— Пошло вниз, как по маслу, — просиял доктор Моуг.

Цвет лица ван Сканта из красного стал серым.

— Мой Бог! — завопил он, когда снова обрел дыхание. —

Он же так дойдет до центра Земли!

Доктор Моуг закрыл лицо руками и запричитал:

— Вы, ничтожества! Вам нужно было приготовить меньшую порцию! Я же говорил!

Керлс стоял от него справа, а Лоренцо слева. Их кулаки одновременно взметнулись, и через секунду оба сидели на полу, потирая челюсти.

— Как глубоко эта дрянь действительно может проникнуть?! — рявкнул ван Скант.

— Что? — встрепенулся Моуг. Он почесал в затылке и, растерянно мигая, сообщил: — Ах да! Растворитель испаряется в течение часа-полутора, так что с этим проблемы не будет.

Низкий рокочущий звук потряс все здание, и из дыры в полу фонтаном ударила черная жидкость.

Много позже, после бесчисленных судебных процессов, было наконец официально установлено, что нефтяная скважина является собственностью федерального правительства. Несколько дней после завершения тяжбы прошли спокойно. Но в будущем еще было довольно времени, чтобы наверстать упущенное.

Ван Скант в своем рапорте утверждал, что, с того момента когда он услышал грохот, он почти ничего не помнит. Он предполагает, что именно доктор Керлс схватил длиннющую пластиковую трубку, чтобы заткнуть дыру в полу. Он полагает (хотя и не может в этом поклясться), что доктор Керлс, неловко развернувшись, съездил его этой трубкой по лбу. Для официальных органов это свидетельство стоило немногого, поэтому суд над служащими лаборатории «Наавось» и ее директором — ослепительно красивой юной ученой доктором Легценбрайнс, — так и не состоялся.

К тому времени когда «наавосьники» переехали в новое здание, нефтяная скважина была перекрыта, а Южная Калифорния полностью очищена от их мотыльков. Доктор Моуг в одном из интервью признался:

— ... откуда нам с коллегами было знать, что один из атмосферных токсинов, который поглощали специально для этого выведенные мотыльки, окажется стимулянтом их сексуального потенциала и их плодовитость выйдет за всякие рамки? О, пожалуйста, не публикуйте последней фразы.

Затем доктор Моуг сообщил, что в лаборатории «Наавось» уже выращивается поколение летучих мышей-мутантов, которые будут способны очистить воздух практически до полного вакуума. Также ведется работа над мутацией козлов, способных поедать все производственные отходы на поверхности Земли, и акул, которые будут поглощать их в морских пространствах.

В тот день доктор Легценбрайнс уединилась со своей дочерью в кабинете.

— Мне нужен мужчина, — захныкала Дездемона.

— А кому не нужен? — ответила мать.

Дездемона выдула изо рта большой пузырь жвачки и скосила глаза, чтобы рассмотреть его радужные переливы. Мать насторожилась: не собирается ли Дездемона разродиться новой гениальной идеей?

Огромный пузырь втянулся в широкий рот.

— Тебе нужен мужчина? — удивилась Дездемона. — Тебе? Самой красивой в мире женщине?!

— Вот это-то всех и отпугивает, — вздохнула доктор Легценбрайнс. — А те, кого не отпугивает, как правило — козлы с низким IQ, которые меня не интересуют. Так что я не в лучшем положении, чем ты. Забавно?

— Керлс, Лоренцо и Моуг готовы жениться на тебе в любую секунду, а у них как-никак докторская степень! — пуская слюни, заявила дочь.

— Все они не выше пяти футов, а во мне — шесть и два дюйма. К тому же я не уверена, что они не алкоголики.

— Но они же гении!

— Одно другому не мешает.

— Хватит красивых слов. Мне нужен мужчина! Мне уже двадцать пять!

— У меня есть для тебя мужчина, — вспылила мать, — психоаналитик, — и добавила: — В частном санатории высшего класса.

Но на самом деле она не собиралась расставаться с дочерью — гением, выдающим экстраординарные идеи для лаборатории «Наавось». Сама она (несмотря на свой талант) была лишь одаренным аналитиком, а три ее ассистента — талантливыми практиками. Без сумасшедшинки наука не сдвинется с места, и доктор Легценбрайнс очень хорошо это понимала.

Она надела очень узкое, очень соблазнительное платье и вызвала всех троих на совещание.

— Я не могу выйти замуж, прежде чем моя дочь не вступит в брак и не перестанет меня терзать своими сексуальными потребностями и жалобами о невозможности их реализации. Я предложила ей завести любовника. Но она, как вы знаете, немного того и настаивает на сохранении девственности для своего будущего мужа. Итак, каждый из вас, обалдуи, уже не раз просил моей руки...

Доктор Керлс вскочил, затанцевал, прищелкивая пальцами и почти пропел:

—И сейчас попрошу!

Доктор Моуг ткнул его ногой под колено и, прежде чем тот достиг пола, успел еще дважды заехать ему в нос. Керлс, пытаясь встать, врезался головой в поднос с такой силой, что тот погнулся, и, когда доктор наконец встал, на его голове было что-то вроде шлема.

— А ты не перебивай, — погрозил ему пальцем Моуг.

И доктор Легценбрайнс рассказала им, что намерена предпринять.

Когда она закончила свое предложение, ответом ей стало долгое молчание, которое было нарушено только воплем Дездемоны, трудившейся в лаборатории: «Эврика! » При любых других обстоятельствах они бы тут же бросились к дверям, чтобы узнать, какую новую идею она нащупала своей ментальной левой ногой, но...

Но доктор Легценбрайнс картинно откинулась назад, выгнув спину, и, простерев вперед руки, провозгласила:

— Те двое из соискателей, те... ох... которые не женятся на ней, будут допущены по. лотерее разыграть мою руку.

Доктор Моуг запустил пальцы в пышную шевелюру Лоренцо и выдернул целую прядь. Лоренцо взвыл, схватившись за голову.

— Чтоб я больше никогда не видел, что ты на нее так смотришь, — фыркнул Моуг. — Это неприлично.

— Благодарю тебя, Моуг, — сказала прекрасная доктор. — Не выношу проявлений откровенной похоти. Особенно от ученого. Это просто непрофессионально.