El creador en su laberinto - Андрей Миллер

и ушёл спать, невнятно буркнув про комнату для гостей. Я его толком не понял — выпили и выкурили мы к тому моменту порядочно. Так что решил не плутать глубокой ночью по незнакомому дому, полному кошек: лёг на кожаном диване здесь же, в гостиной.

На стене напротив висел здоровенный плазменный телек, а под ним располагалось что-то вроде камина: совсем небольшого, греться-то в этих краях нужды нет. Сквозь полудрёму я заметил, что почти потухшие угольки вдруг резко вспыхнули, будто кто-то раздувал. Сквозняк, видать.

А перед камином расселся кот — куда здоровее тех, что я видел прежде. Размером с мейн-куна, пожалуй, только уши другие. Зато в темноте, сильно пьяному и укуренному, мне почудилось, будто у этого котика два хвоста. Очень длинных, с пышными кисточками на концах…

Привидится же такое.

***

— Эй! Эй! Эй! Эй! Эй! Эй!

Толпа хором выдыхала в такт ударам, которые боксёр наносил зажатому в угол ринга противнику. Я к этому скандированию не присоединялся — глупость какая-то, но видимо, так тут принято. Просто потягивал пиво, которое немного помогало от жары и духоты в зале. Щуплые смуглые люди кричали всё неистовее, а тот таец с косичкой всё не падал — хотя силы были явно неравны. Крутой парень, настоящий боец. Уважуха.

Стоило на это взглянуть вживую, конечно: «Кровавый спорт» и всё такое. Хотя я никогда не был особым поклонником единоборств — как говорится, лучше старенький ТТ, чем дзюдо и каратэ.

Прозвучал гонг, и я не стал дожидаться объявления победителя: тут и так всё понятно. Кое-как протиснулся сквозь потные тела и выбрался на улицу.

Здесь тоже было душно и влажно, хотя уже смеркалось; промокшая футболка даже не думала остывать. Ещё одна ужасно непривычная мне деталь: насколько быстро здесь темнеет. Глазом моргнуть не успеешь, уже настаёт ночь — совсем не как на Кольском полуострове.

Пиво кончилось, а желание погулять — отнюдь. Так что самое время было найти какой-нибудь бар: карман шортов оттягивала толстенная пачка местных купюр, перетянутая резинкой. Я направился куда глаза глядели — вниз по улице, где через беспорядочно двигающуюся толпу умудрялись протискиваться мотороллеры и тук-туки. Все сигналили и орали. Никаких тротуаров в городе не было: улицы принадлежали пешеходам и транспорту на равных правах, а местами ещё и сильно сужались из-за нагромождения передвижных лавок с местной жратвой. Абсолютный хаос на первый взгляд, но местные явно не видели в этом ничего ненормального.

Темнеющее небо над головой было изрезано проводами: они нависали гроздьями на столбах, пересекались под любыми углами. Напомнило паутину, и я вспомнил прилавок с горой жаренных пауков, который видел на рынке днём. Жуткая мерзость! Тут фильмы ужасов снимать — никаких спецэффектов не надо…

Первый же попавшийся бар меня вполне устроил. Наверняка они тут всё равно одинаковые…

— Уан бир, плиз! Биииир, говорю!

Здешние настойки из мутных бутылок, внутри которых перекручивались бледные тела толстых змей, я пить опасался. А ром, что предлагали повсюду, оказался таким дерьмищем, что аж брага из СИЗО вспомнилась. Это пить категорически нельзя! Пиво тоже было не фонтан — явно разбавленное и с жуткой хмельной горечью, но им хотя бы не отравишься. Не с моим лужёным желудком, по крайней мере.

Компанию я пока не искал. Нужно было порядочно выпить, чтобы при взгляде на местных девок (весьма симпатичных в основном, кстати) перестать думать о том, у кого из них в трусах может оказаться сюрприз. Хотя Сима заверил меня в ответ на этот животрепещущий вопрос, что проблема в молве преувеличена, и на самом деле мужебабу всегда отличишь от нормальной.

Но ко мне всё равно подсели — только не те, кого я ожидал.

— Русский?

Вопрос задал молодой парень с лыбой до ушей, в модных тёмных очках и яркой футболке. Пара его друзей стояла чуть позади: они явно были туристами при деньгах, не болтающимися по Юго-Восточной Азии с одним рюкзачком хиппарями. Как их тут называют… бэкпекеры, вроде. Слышал от Симы такое слово. Так вот, эти — не бэкпекеры.

— Русский.

— О! Ну я ж говорил!

Ага, моя национальность стала предметом спора. Сима говорил, что русских в городе немного: видимо, ребят об этом не предупреждали, так что они удивились контрасту с Паттайей или Самуи.

— Да тут наших совсем нет, немцы одни… Слушай, давай выпьем?

Отказываться язык не повернулся. Мы взяли по пиву, потом всё-таки перешли на эти подозрительные настойки. Коля, Петя и Беркутов (которого оба друга почему-то называли именно по фамилии) оказались студентами МГУ, что называется — из «золотой молодёжи». Тем не менее — приятные парни. Через полчаса я знал об их жизни практически всё. И от вопроса о своём прошлом тоже не уклонился.

— О, вот оно как…

— Ну, бывает, что поделать.

— Да норм. Слушай, а я вот как раз на эту тему давно одну штуку узнать хотел…

Цель поездки у ребят была очевидна: за приключениями. Какими-нибудь.

— Ну это, парни, дело такое… иной раз наживёшь приключений — потом сам рад не будешь, вы уж поверьте.

Посмеялись. Пересели за столик, выпили ещё, а потом Беркутов без всяких стеснений достал таблетки. Ребята их проглотили тут же. Я же пилюлю рассматривал с некоторым подозрением.

— А чо будет?..

— Будет заебись!

Ну раз так — почему бы нет? Ясное дело, что поначалу ничего не происходило: так оно всегда и случается. Накроет, когда ты меньше всего будешь этого ожидать. Разговор за столом зашёл, конечно, про женщин. Парни бурно обсуждали похождения в поездке, а мне к этому пока добавить было нечего. Тут я ещё не успел.

Но скоро беседа свернула к убитой русскими японке: оказывается, мои новые приятели слышали эту историю от гида, который привёз их в город. И слышали даже больше подробностей, чем я узнал от Симы.

— …они её так и бросили. Когда местные менты явились — там вообще жесть была. Эта девка держала кошку. И вот, значит, заходят менты в квартиру, а она там лежит на диване мёртвая, без штанов. Диван, стены — всё в кровище, на пол тоже кровь натекла. И кошка эту кровь лакает.

— Дерьмовая история.

— Да вообще. Мудаков этих вроде расстрелять должны…

— И правильно.

Я хоть сам вообще ни разу не ангел, но такие темы осуждаю. Лишнюю жестокость, тем