ВВГ, или Власть Времен Гармонии - Василий Головачёв

— Что ты хотел узнать? — посмотрел на Олега Талгат.

Северцев сел на диван. Талгат, подумав, устроился напротив, не опуская оружия.

— Когда тебя завербовали.

— Завербовали… — снова улыбнулся Нигматуллин. — Пакостное словечко. Меня не вербовали, Андреич, меня глушанули, засунули в голову программу. Это совсем другое дело. А запрограммировали меня аккурат, когда ты встречался со своим осведомителем.

— Он не осведомитель.

— Не суть важно. Ты, конечно же, не скажешь, кто он.

— Не скажу.

— Ну и правильно, мы сами выясним. Что еще ты хотел узнать?

— Экзарх — не министр безопасности?

— Верно. Хотя прежний министр был экзархом.

— Я понял это слишком поздно. Все было рассчитано заранее, не так ли? Я попался как мальчишка.

— Да, все было рассчитано. Я мог бы попытаться оглушить тебя еще до похода к министру, но не стал рисковать.

— Из-за синхрона.

— Верно, ты мог им воспользоваться и уйти, а всю нашу команду за это ждала бынейтрализация.

— Что это означает?

— Не обязательно — ликвидация, но обязательно — стирание памяти, а так как делается это обычно грубо, без точной ориентации стираемых нейрозон, то и последствия бывают… печальные.

Северцев покачал головой.

— Сурово с вами обходятся господа велиархи.

— Велиарх один, это система…

— Знаю, система, состоящая из экзомов.

— Они тоже зависимы от нажима сверху.

— Разве и над ними сидит кто-то более великий?

— Не кто-то, а что-то — Программа контроля. Хотя вполне можно дать ей и статус соборной личности, всеобщей всемировой души.

— Души Зла.

— Ну, это уже вопрос терминологии.

— Для линеарха ты очень хорошо информирован.

— В меня засунули еще и файл-имплант миссионера.

— Вербовщика?

— Можно выразиться и так. Ты не просто искатель приключений, но очень известный и опытный человек, свободно пересекающий границы государств, и для нашей службы незаменим. Поэтому мы и не ликвидировали тебя сразу, хотя могли. Но ты нам нужен не как криттер, а как добровольный сотрудник, получающий очень высокую зарплату.

— Наемник.

Талгат кивнул.

— Да, как наемник. У людей, пожелавших добровольно сотрудничать с нами, гораздо больше преимуществ, чем у запрограммированных. Таких, как я.

Улыбка у Нигматуллина получилась натянутая и бледноватая. Хотя имплантор он так и не опустил.

У Северцева болезненно сжалось сердце. Талгат действительно не был виноват в том, что случилось, а в положении зомбированного он оказался лишь «благодаря» самому Олегу.

— Прости, дружище, это я втянул тебя в эту историю.

— Чего уж там, понимаю, не дурак. Ты ведь тоже оказался в положении дичи не по своей воле. Ну, что, стоит тебя уговаривать присоединиться к нам или сразу вызвать парней из ОЛП?

— Разве ты сам теперь не ликвидатор?

— Я линеарх службы зачистки.

— Понятно. А кто такие системники? Варвара что-то говорила об этом, но я недопонял.

— Системниками у нас называются сотрудники службы пси-коррекции, они занимаются обработкой больших масс населения.

— Мне говорили, что за мной гоняются именно системники, — озадаченно сказал Северцев.

— Правильно, потому что для нейтрализации твоего влияния на социум требуется подключение мощных систем обработки мозгов, так что твои похождения влетели нам в копеечку, если можно так выразиться относительно общих усилий. Речь о финансах не идет.

— Понимаю, для своих нужд вы можете привлечь любые суммы. Допустим, я откажусь от сотрудничества. Что произойдет? Ты запрограммируешь меня?

— Мне позволен и этот шаг. Мой имплантор может активировать программу триарха. Стоит мне нажать на курок…

— И я триарх. Негусто. Могли бы приготовить для меня должность и повыше.

Талгат с сожалением развел руками.

— Все, что могу. Должность повыше ты можешь получить, если только согласишься работать с нами добровольно.

Северцев задумался. Он так и не принял никакого решения: затеять бой с непредсказуемыми последствиями или сдаться в плен и попытаться проникнуть в недра СКонС, чтобы там овладеть инициативой.

— Но ты можешь и не стрелять, я правильно тебя понял?

— В таком случае мне придется сдать тебя экзарху.

— Можно я подумаю?

— Думай.

— Где Варвара? Она жива?

— Жива… пока. У начальства относительно нее и особенно ее дочери есть какие-то планы.

— Почему вы уделяете Ладе столько внимания? Она же еще совсем ребенок, десятилетняя девочка.

— Не знаю, — сокрушенно сказал Талгат. — Прямой информации у меня нет, только косвенная. С Ладой связан некий неблагоприятный прогноз, касающийся непосредственно СКонС.

— Всей системы?!

— Ну, да.

Северцев присвистнул, вспоминая ясную улыбку дочери Варвары.

— Ну и ну! Кто бы мог подумать!

— Не тяни время, Андреич, решай: или — или…

— Где они сейчас?

— Ее делом занимался непосредственно экзарх Среднеазиатского такантая, она у него.

— Кто он?

— Ахмад Сарбулаев, советник президента по вопросам безопасности.

Северцев вспомнил взгляд брюнета в кабинете министра безопасности.

— Он дагестанец?

— Нет, чистокровный афганец, пуштун.

— Высокий, смуглый, нос — как у орла…

Талгат пожал плечами.

— Я его никогда не видел.

— Зато я, кажется, лицезрел. Он был у министра, когда я там появился.

— Все было просчитано, я же говорил.

Северцев опустил голову, проговорил с отвращением:

— Мальчишка… Варвара была права… никогда себе не прощу!..

— Ты не виноват, что попался. Рано или поздно тебя все равно бы поймали, радуйся, что жив остался.

— Радуюсь, — криво улыбнулся Северцев. — Зови своих церберов.

— Значит, ты решил…

— Хочу встретиться с экзархом. А там посмотрим.

Талгат вздохнул с облегчением, сказал в усик микрофона, выдвинув его из-за уха:

— Ситуация «пат», сигнал «зебра».

Северцев иронически изогнул бровь.

— Надо же, у вас даже свой лексикон, лингвистические заморочки, коды…

— Таковы правила игры. Не я их придумал.

В квартиру вошли двое парней с пустыми лицами. Никакой ненависти к ним Олег не чувствовал. Вряд ли они понимали, на кого работают в данный момент.

— Проводите нас к машине, — сказал Талгат. — Мы едем в аэропорт.

Северцев вопросительно посмотрел на приятеля.

— Зачем в аэропорт?