Горны Империи - Олег Верещагин

– Спасибо, – Генка взял листок. – Да… как у тебя, – сказал он негромко, вертя бумажку в пальцах, – везде друзья, знакомые…

– Ну вот с Санькой познакомишься – и у тебя в Сочи друг будет, – спокойно ответил Денис. – Считай – начало.

Генка свел брови… а потом широко улыбнулся:

– Да, правда.

– Деньги… – начал Денис.

Но Генка сразу закрутил головой:

– Валерия Вадимовна выписала из фонда… Много, я думаю маме оставить.

– Не дури, – отрезал Денис. – У нас пока что бесплатного мало. Деньги тебе пригодятся… Волнуешься?

Генка пожал плечами, опустил ногу, поднял другую и вновь обхватил руками колено:

– Да я не знаю. Мне охота ехать… и правда волнуюсь. А ты не знаешь, как там лечат? Резать не будут?

– Зачем? – удивился Денис. – Там нечего вырезать, не печенку же твою…

– Ха, – Генка широко улыбнулся и показал большой палец. Денис толкнул его в локоть локтем и получил ответный толчок. – Жаль, что со школой без меня все будет.

– Ну, зато потом приедешь – прямо к другим делам. Дел-то дополна… – Денис поднялся.

– Уходишь? – грустно спросил Генка, ставя ногу на пол.

– Да… то есть… – Денис махнул рукой. – Давай-ка я тебе галстук повяжу, чтобы ты уж если ехал, то пионером, – немного неловко предложил он.

Генка грустновато улыбнулся:

– Да ну… спасибо, конечно, но только вид у меня все равно будет… одежда так себе.

– Ну, во-первых, галстук вещь такая, что его можно и на голой шее носить, – начал Денис. И спохватился: – А, да! Я тут тебе кое-что принес… в довесок к галстуку.

Он поднял сверток с пола и развернул.

Генка смотрел внутрь с минуту, не меньше. Было тихо-тихо, Денис покачивался с пятки на носок, улыбался и посвистывал. А когда Генка поднял растерянные и благодарные глаза, явно подыскивая слова, – подмигнул и сказал:

– Ладно, ты обживай все это… а галстук повяжу перед самым отъездом.

Повернулся «кругом» и направился к выходу.

– Денис… – начал Генка взволнованно.

– Перед отъездом, – весело раздалось уже за дверью.

В Библиотеке на столе лежала записка:

«Ждали, куда пропал то? Потащили первую партию – Погодина взяли кстати. Если пришел – подожди, я приду один, наверное, дел много на стройке. Олег».

– Ну и ладно. – Денис карандашом поставил на места дефис и запятые, сунул записку в карман. Прошелся вдоль стеллажей и решил подождать. Потянулся, засмеялся (смех прозвучал в помещении странно). Первая половина дня ему понравилась. Очень.

Олег со своими оставили на столе карбидную лампу. Денис раскочегарил ее и, чтобы ждать было не так скучно, начал выбирать книжку «на почитать». Именно потому, что книг было много, выбрать никак не удавалось. Денис, то поднимая, то опуская лампу, ходил вдоль рядов – туда-обратно. В дальнем углу светились строгим необлезшим золотом какие-то солидные тома. Денис посветил, разобрал на одном: «Зигмунд Фрейд. Психопатология обыденной жизни». Рядом – какой-то «Ле Корбюзье. Градостроительство». Эрнест Глезер… Салливан… Фромм… Кафка… Камилла Палья… Берн… Андреа Дворкин… Катарин МакКиннон… Еще какие-то совершенно незнакомые фамилии, солидные издания на хорошей бумаге… Хмыкнув, Денис вытянул несколько книг и, перетащив их на стол, устроился за ним, ближе пододвинув лампу. Раскрыл наугад сразу две…

…Карбидная лампа освещала лицо Дениса – сосредоточенное, с быстро бегающими по строчкам блестящими глазами, покрытое мелкой испариной. Губы мальчишки кривились, пальцы подергивались на поверхности стола. Открытых книг вокруг было не меньше десятка – временами он отодвигал одну, придвигал другую – резкими, нервными, какими-то не своими движениями, облизывал губы, тяжело дышал…

Мир вокруг не существовал для него – превратился в размытую тень на грани сознания; вот-вот – и исчезнет совсем, стертый прочитанным…

…«Читай… читай… – шептали книги. – Ты познаешь все и вся… ты сможешь править людьми, как марионетками, ибо будешь знать всю гниль их душ, которую они скрывают даже от себя… Мы – смех над всем, мы – страх всего, мы есть власть, мы есть боль, мы есть наслаждение… Не бойся, читай, читай… нас много, мы – квинтэссенция знаний о том, что делает человека воистину свободным – свободным от всего… возьми нас, возьми нас, мы отдаемся тебе… выпусти нас, неси нас… и все начнется вновь с тебя, с тебя… С ТЕБЯ!!!»

Шепчущая тишина взвизгнула и расхохоталась, выпивая глаза мальчишки и втекая сквозь них в его душу…

…«Дениска! Дурак! Назад!» – прозвенел мальчишеский голос.

Простучали стремительные легкие шаги. Справа метнулись в огне лампы растрепанные русые волосы, огонь галстука, блеск тревожных глаз, протянутая рука…

…Дениса рвануло от стола.

На старой полироли расплывались пятна пота. Его пота.

Пахло зверем.

Животным.

Им. Денисом.

Голоса утихли, но шепот – шепот остался.

И все-таки он не имел более силы над Денисом. Мальчишка вновь был собой.

– Серёжка? – позвал он.

Нет, конечно, не было никого. И шуршала просто тишина Библиотеки, никакие не голоса.

И все-таки Денис готов был поклясться – его отдернул от стола Серёжка. С иллюстраций в книгах Шепелева. В точности.

А если бы… не отдернул?

Денис тихо застонал, стиснул виски кулаками. И вспомнил – вспомнил стихи, написанные на даже не желтом уже – коричневом от старости и непогод листке бумаги, оставшемся от какой-то книги… Он нашел листок в петроградских развалинах и прочитал, и удивился, что этот листок уцелел… или не было тут ничего удивительного, и уцелел он именно потому, что на нем было напечатано то, что было напечатано?

Денис помнил стихи наизусть.

Ночь. Луна. Пуста дорога,Мне пятнадцать лет,В жизни видел я немного,А хочу весь свет…

Света целого не надо —Часть страны родной,Я из тех, что был когда-тоЗа моей спиной.

Просто встать навстречу солнцу.Руку вверх поднять,Не смотреть через оконце —Жить – не доживать!

Не боясь удара в спину,Знать, кто враг и нет,Если враг – тогда скотина,Если друг – тогда навек!

Чтобы знать, за что сражаться —Стоя умирать…Не за тех, кто отожралсяБудем воевать!

Чтобы предок мной гордился,Так же, как я им.Он врагу не покорился……Честь не посрамим![38]

…Когда Олег соскочил в Библиотеку – то замер в ужасе и недоумении.

Денис – в расстегнутой рубашке, галстук сбился на сторону – развел у стены костер. Он жег книги.

– Что ты делаешь?! – заорал Олег и бросился на Дениса. Сшиб его с ног. – Зачем ты их жжешь, скотина?!

Денис со страшной силой и невероятной легкостью отбросил Олега и вскочил. Оскалился.

– Ты не все прочитал! – хрипло сказал он. Вздохнул, опустил плечи. Протянул Олегу руку. – Прости… вставай. Вставай.

– Иди ты! – Олег оттолкнул руку друга, встал сам. – Зачем ты жжешь книги?! Я думал…

– Ты плохо думал и не все прочитал, – повторил Денис. – Они разные… книги. И хорошо, что тебе первым попался Погодин. Это и правда доброе волшебство. Наверное, оно и дальше тебя хранило… что тебе не попалась под руки ни одна из… этих. Эти… – он ткнул ногой связки солидных томов. – Эти должны сгореть, Олег. Должны. Это из-за них была война. И я очень хочу надеяться, что это последние экземпляры в мире…

– Ты заболел? – Олег заморгал. Покосился на книги. Да, ни одну из этих он не читал… – Денис, ты что?..

Денис чуть покачивался. И бормотал:

– По темным пыльным углам… ждали… пауки… своего часа… ты мог взять их… добрый волхв… вэджа, вэджа, арья вэджа… огонь, огонь, гори ярче… гниль материализма… декаданс и моральное разложение… подлость мышления… выжигающий душу разврат… искажение нашей истории и умаление наших великих деяний… литературное предательство солдат Отечества… чванливое обезображивание великого языка…

По лицу и телу мальчишки текли огненные струи. Он говорил чужим языком, и в голосе проскальзывали барабанные нотки кого-то взрослого… Олег робко примолк и нагнулся, поднял толстый том – Зигмунда Фрейда. Перелистал, вчитался в пару абзацев. Лицо мальчишки исказили ужас, отвращение, брезгливость. Он опустил книгу и окинул взглядом книжные стопки на траве.

– Все такое? – пробормотал он. И выдохнул решительно: – В огонь…

…Мальчишки сидели возле груды легкого серого пепла, кое-где еще пронизанной синеватыми шепчущими огоньками. В лампе давно кончились карбид и вода, из пролома падали косые лучи – солнце на небе светило вовсю. Денис был бледен и тяжело дышал. Олег выглядел немногим лучше.