Побег в прошлое - Владимир Голубев

– Подозрительная смерть, – дня через два признался Никита Светлане.

– Кроме тебя, никто не задаёт вопросов. Очень своевременная смерть. Эпидемия всё спишет. А про его отношение к тебе, и о его жажде власти никто узнать не успел. Думаю нам не нужно расследование его смерти. Даже если мы захотим свалить вину на монголов. Меньше шума и разговоров, – Светлана слишком жестко посмотрела на Никиту. Тот вспомнил, как боялся её в самом начале, когда она вышла замуж за Мышкина, и фактически играла первую скрипку в делах. А он, Никита, старше её на семь лет, дрожал после каждой своей аферы.

– Зачем ты так? Мы бы помирились! Не надо было его! Он был мой лучший друг!

– Главное слово был! Ты решил остаться, он был против. Началась бы борьба за власть. Могли пострадать мои дети. Я не считаю тысяч убитых с каждой стороны, войска бы разделились. Мне насрать на этих дикарей, но есть люди близкие мне.

– Кто поведет армию против монголов? Ты об этом подумала?

– Так далеко я не думаю. За шесть лет ты отберешь достойных. Комдивов и полковников у тебя много.

В Польше свирепствовал Ворон. Но, формально, командовал полковник Невский. Никита подтвердил присвоение ему Счастливчиком звания. Хотя этот ребенок был жесток не меньше взрослого Ворона. Он обвинил в смерти старшего брата поляков. Европа содрогнулась от чисток, устроенных малолетним командующим русским корпусом.

Жестокая действительность ломала судьбы людей. Их угоняли в рабство. Некоторым везло. По воле Императора, Визна была включена в состав королевства Балтии. Жителей ограбили, выгребли все драгоценности, золото и серебро, назначили на пять лет грабительские налоги, но оставили жить свободными на своей земле. Те даже не догадывались, что причина их везения Марыся, жена купца и мать двоих детей. Не догадывалась об этом и она сама, потому что не могла сопоставить случайно встреченного рыцаря Никиту и Русского Императора.

Глава 37.6.

Наследник по прямой.

Счастливчик не был женат, но оставил после себя семь, почти взрослых, сыновей. На третий день, после похорон князя Переяславского, Никита вызвал самого близкого друга князя, короля Балтии, Ерша, и начальника службы безопасности империи, невзрачного толстяка, всегда, внешне, добродушного Некраса. Некрас начал служить двенадцать лет назад Олегу простым информатором, работая одновременно сборщиком налогов у Брянского князя. Затем Олег стал стремительно расширять свою сеть и ему понадобился клерк, пунктуальный, но знакомый со спецификой работы. После смерти Олега, Никита не стал менять педантичного главу службы, ни сразу, ни спустя время. Олег воспитал редкого специалиста. А вот его заместителей услал в королевства и княжества, в первую очередь тех, кто имел в подчинении особые части охраны, разведки, захвата и диверсии. «Тихие» службы почти не пострадали. Напротив, численно выросла паспортная служба, и чуть менее «тихая», финансовая разведка. Никита хотел знать больные места в экономике соседей. Исключение из правила, составила пограничная охрана. Она выросла на порядок. Граница перекрывалась не только физически, в основном засеками, ловушками, ямами, но и патрулями с собаками, договоренностями с жителями и заставами на дорогах.

Некрас принес досье на каждого из сыновей, по одному листочку пергамента.

– Если потребуются более подробные данные или последние сведения, то нужно вызывать моего человека из Переяславля, – деловито уточнил Некрас.

– Здесь всё? Или можешь добавить что-то существенное устно, – уточнил Никита.

– Ничего существенного.

– Оставь нас вдвоем.

– Ты хочешь назначить нового Переяславского князя? – Ёрш был в недоумении.

– Что тебя смущает?

– Не соберешь совет, как обычно?

– Нет.

– Вы не уезжаете? Ты остаешься, я правильно понял?

– Я остаюсь. И остальные никуда не поедут. Не пущу. Ёрш, явно, хотел много чего спросить, но передумал.

– Ты подумай о советнике для нового князя. Человек нужен в Переяславле чужой, без своего интереса. Для этого тебя и вызвал, – поставил точки над i Никита.

– Что касается Совета… Он преобразуется в думу, наподобие дум в королевствах и княжествах. Дюжина глав княжеств, губерний и королевств, вместе со своими главами дум. Все командиры дивизий – крупные землевладельцы, их тоже необходимо позвать, – Никита попытался ответить Ершу на немой вопрос.

– Но их всех сложно собрать.

– Редко будем собираться – особой важности вопросы решать, – усмехнулся Никита.

– К чему нам еще один подросток на троне? Лишние проблемы на границе с монголами! – Светлана ехала домой, но вернулась с полдороги, чтобы высказать своё возмущение.

– Хватит нам болтаться, как говно в проруби. Давно пора привести всё в жесткие рамки. Есть закон о наследовании. Жестко следуем ему, – Никита не ждал Светлану и был неприятно удивлен её визитом.

– Нахватался деревенских выражений от своих деревенщин!

– Не только. Одна, всё-таки, княжна, если ты про моих жен, конечно. Я знаю ещё одну поговорку: сморщилась, как коровья жопа, – Никиту рассердило пустое раздражение Светланы.

– Ты! Да как ты смеешь про меня так! – Светлана покраснела. И неожиданно заплакала.

– Ну-у. Не надо. Это было абстрактно. Не про тебя, – растерялся Никита. Он не помнил, чтобы Светлана, плакала по ерунде.

Светлана зарыдала всерьёз, как будто получила одобрение. Никита обнял её и стал легонько гладить по голове, как маленькую девочку. Ввалилась Марфа, она любила сопровождать мужа в походе. Радостный возглас застыл у Марфы на губах. Светлана отпрянула, слезы мгновенно высохли.

– Марфутка, это не то, о чем ты подумала, – вырвалась у Никиты дежурная фраза.

– Поверить не могу! Тебе-то она зачем? – горько спросила Никиту Марфа.

– Клянусь. Между нами ничего не было, и нет!

– Добавь: «Никогда не будет!»

– Никогда не будет, – с облегчением произнес Никита.

– Видеть тебя у нас без мужа не желаю. Совсем приличия потеряла, – коротко бросила Марфа Светлане. Светлана гордо промолчала и направилась к выходу. У двери не выдержала.

– Живешь невенчанная, а туда же!

Новый Переяславский князь имел редкое христианское имя Флегонт. В том смысле, что не имя редкое, а то, что имя христианское, а не языческое. Редкость по этим временам большая. Митрополит Киевский Кирилл Первый, автор ценимой Никитой книги «Поучение крестьянам», вместе с новгородским архиепископом Антонием начали разговор с восхвалений в адрес нового князя. Никита понимал, переходить сразу к неприятному разговору о новгородских церковных делах священники не хотят.

– Церковь не возражает венчать такого достойного сына, достойного отца на княжество, – забросил удочку митрополит.

– Такой практики у нас нет. Процедура предполагает только его присягу императору. Церковь желает изменить официальный регламент, или провести венчание только Флегонта на княжество? Как быть с теми, кто не является православными? Трое половцев возведены мною в графское достоинство.

– Венчание на княжество, королевство, герцогство и графство подвигнет, лишенных этого обряда, принять православие, – ответил митрополит.

– Я обдумаю ваше пожелание.

– Нас беспокоит, что наш император до сих пор не женат.

– Я не готов сегодня обсуждать этот вопрос. Возможно позже.

– Но общественная мораль требует постоянного внимания.

– Коробов открыл в Киеве фабрику по производству бумаги. К концу года обещал наладить печать книг. Я предлагаю наладить выпуск книги «Поучение крестьянам». Это поможет священникам заботиться об общественной морали в самой многочисленной пастве, – попробовал уйти в сторону Никита.

– Это хорошо, но не заменит зримого примера сильных мира сего.

– Сильные мира сего подают и хороший, и плохой пример. Но новгородский архиепископ Антоний и хорошее, и плохое красит черной краской, – Никита, наконец-то, свернул разговор на интересную ему тему.

– Что я «выкрасил» в черный цвет? Где те светлые дела? – погорячился архиепископ.

– Например, победы моей армии. Я присоединил большие территории, где проживали язычники, к Минску, Турову и Пскову. Православная церковь получила возможность расширить свою паству. В ваших проповедях слышны только осуждение жестокости моих приказов и оскорбления в адрес моих воинов.

– Жестокости войны неизбежны, но дьявольские способы её ведения церковь обязана осудить, – гордо заявил архиепископ.

– Мы обсудили эту тему с архиепископом Антонием и эта тема будет занимать меньше места в проповедях, – митрополит был менее категоричен.