Сладкая измена - Санта Монтефиоре

— Мне следует позвонить ему.

Анжелика испытывала раскаяние.

— Да, следует.

— Я пойду наверх взглянуть, не прихватили ли эти ублюдки мой паспорт. Я спрятала его в своей косметичке вместе с кольцами.

Анжелика встала. Она все еще чувствовала слабость в ногах. Анна проводила ее в холл. Теперь, когда они стали откровенны друг с другом, Анжелика почувствовала, что может спросить ее кое-что.

— Я видела, как Джек шел через лужайку среди ночи. Куда он ходил?

— Джек не любит спать, Анжелика. Он боится, что не проснется. Поэтому он гуляет по ночам и благодаря этому чувствует себя лучше.

— Я догадывалась, что что-то не так, но не могла понять что.

— Я вижу это в глазах Джека каждый раз, когда смотрю в них.

Анжелика нахмурилась, глядя на Анну.

— Страх, Анжелика. Я вижу его страх перед смертью, и это разбивает мое сердце.

— Я не собиралась влюбляться в него, Анна.

— Знаю. Однако у тебя есть семья, которая в тебе нуждается. Ты должна возвращаться к ним.

Анжелика кивнула и направилась к двери, но Анна ее остановила.

— И еще одно, — сказала она, беря Анжелику за руку. — Да?

— У Джека было много любовниц, и я уверена, тебе об этом известно. Однако никогда прежде он не терял голову. Они всегда приходили и уходили, как времена года. А ты? — Она по-доброму улыбнулась. — Ты вне времен года, Анжелика, словно солнце.

Часть третья

Мудрость

Глава 27

Жизнь — это праздник.

Анжелика сидела за кухонным столом у себя дома в Брунсвик гарденс, сжимая в руках чашку с чаем. Оливье налил себе чашку кофе.

Сани тактично поднялась наверх, чтобы убрать в спальнях детей, хотя ей не терпелось услышать, что скажет Анжелика, поскольку прошлой ночью она узнала от Оливье ужасающую новость об ограблении. Сани никогда не видела, чтобы Анжелика выглядела такой бледной и худой. Создавалось впечатление, что она не ела целую неделю, а Оливье, обычно такой невозмутимый, целую ночь не сомкнул глаз, уставившись в телевизор, поскольку из-за беспокойства был просто не в состоянии заснуть.

Анжелике не хотелось ехать домой из-за промозглой зимней непогоды, но теперь она была рада, что вернулась. Низко висящие над землей облака и непрекращающийся легкий дождь были ей столь же близки, как и ее семья. Аэропорт Хитроу встретил ее словно родной дом, а дружелюбные английские таможенники показались близкими родственниками. Она бросилась в объятия Оливье и повисла на нем, надеясь, что, если прижаться к нему покрепче, между ними не останется места для ее супружеской измены. Ему вообще не надо об этом знать. Их ничто не должно разъединить. Оливье спросил о Джеке, когда они сидели в машине, возвращаясь домой.

— Он будет жить, — ответила Анжелика, а потом вдруг заплакала.

Разве могла она объяснить, что, даже исцелившись от одного недуга, Джек наверняка умрет от другого, притаившегося в его легких? Как могла она поведать всю глубину своей любви и степень его предательства? Согласилась бы она влюбиться в него, зная, что ему осталось жить всего несколько месяцев? Позволила бы она себе приблизиться к нему так близко, понимая, что в конце концов будет вынуждена потерять его? Да и вообще, любил ли он ее на самом деле?

Анжелика пила чай маленькими глотками и теперь, наконец-то очутившись дома, чувствовала себя намного лучше. Она снова с удивительной поспешностью и раскаянием стала играть прежнюю роль, сразу же обнаружив при этом, что ей уже не так уютно, как раньше. Однако это не имело никакого значения. Здесь было так привычно, и она, счастливая, надела прежнюю оболочку вновь, вместе со своими обручальными кольцами.

Пока ее мыслями всецело владел Джек, она оставляла безо всякого внимания тот факт, что Оливье был ей не только мужем, но также и лучшим другом. Еще недавно она, решив не замечать его хороших качеств, сосредоточилась исключительно на тех чертах его характера, которые больше всего ее раздражали, лишь для того чтобы найти оправдание своей любовной связи. Хотя на самом деле Оливье, несмотря на свою нетерпимость, был забавным и очаровательным. Ему приходилось очень трудно на работе, поскольку он очутился в эпицентре кризиса, сотрясающего основы финансового мира, но он всячески пытался выстоять — ради нее и детей, а ее не оказалось рядом, чтобы поддержать его в это трудное время. По сути, она уклонилась от ответственности перед своей семьей ради мимолетной и к тому же совершенно бесперспективной связи. Анжелика смотрела в чашку с чаем, терзаясь чувством вины.

— По-моему, тебе нужно поговорить с Кандейс, — сказал Оливье, усаживаясь за стол.

Анжелика заглянула в его ясные голубые глаза, понимая, что совсем позабыла, как они прекрасны.

— Еще не время, Оливье. Сначала я хочу поговорить с тобой.

Похоже, он удивился, однако она была уверена, что ему было приятно услышать эти слова.

— Хочешь знать, о чем я думала, когда со связанными руками сидела там, в столовой, не зная, останусь ли я в живых?

— О Джоэ и Изабель.

— И о тебе, Оливье. — Ее глаза заблестели. — Меня вдруг охватило раскаяние. Я так хотела, чтобы за все время нашей супружеской жизни я не произнесла бы ни единого обидного слова в твой адрес. Я сожалела, что недостаточно ценила тебя, что жаловалась на твои недостатки. В конце концов, я же полюбила тебя именно за них.

— Неужели?

Оливье засмеялся, и это напомнило ей о том, как много лет назад вот эта самая улыбка впервые пленила ее в Париже. Она осталась такой же — просто Анжелика привыкла к ней.

— Да, потому что именно твои несовершенства делают тебя непохожим на всех остальных. Иначе это был бы не ты.

— Очень мило с твоей стороны, однако я не уверен, что это действительно так.

Оливье взял ее за руку.

— Пока ты отсутствовала, у меня было предостаточно времени для раздумий, ну а прошлой ночью я предавался размышлениям еще больше, чем когда бы то ни было. Когда ты отправилась в Южную Африку, как раз после нашей ссоры, я очень волновался, понимая, что могу тебя потерять. Однако вчера ночью я почувствовал, насколько велика вероятность лишиться тебя. Я просто хотел, чтобы ты вернулась домой, где ты в полной безопасности. Я люблю тебя, Анжелика, и не могу без тебя жить. Без тебя я ничто. Я просто половинка. Я знаю, что со мной нелегко, что я эгоистичен и требователен, однако я постараюсь стать лучше.

— Мы оба постараемся.

Анжелика опустила глаза, сгорая от стыда.

Поднеся ее руку к губам, Оливье поцеловал ее.