Компьютерный вальс - Александр Лонс

— А кто вообще это устроил?

— Как кто, твой Аргедов! Через какого-то знакомого корреспондента, он подбросил «материал» на нас. После моего появления, и особенно после возникшего скандала они так переполошились, что сразу же опубликовали извинение и опровержение.

— Но если информацию «слил» Аргедов, то откуда он знал про нас некоторые интимные подробности?

— Вот этого я так и не поняла. Сейчас спросить, как ты понимаешь, уже не у кого.

— Подожди, но ведь ты совершила убийство! Как минимум два. Может — три. А может и больше. Я сам тогда слышал, как ты сломала шею тому парню…

— Ха! Ты думаешь, что женщина только одними кулаками способна ухлопать троих здоровенных мужиков?

— Ты о чем?

— У него под водолазкой, на голое тело была приклеена скотчем пачка сухих макарон. Именно она и хрустнула от моего удара. Все было понарошку.

— Ты имеешь в виду…

— Ты тогда фактически уже отказался мне помогать. Нанимать хакера со стороны мне не хотелось, да и времени уже не было. И тут пришлось… извини. Я договорилась с тремя однокашниками, и они разыграли тот спектакль. Им это показалось весьма забавным. Уж не помню, что именно я там им наплела, но они все же потребовали какой-то компенсации за свои труды.

— Я даже не хочу думать о том, чем ты им компенсировала «труды».

— А ты, все-таки пошляк! Я им всем по бутылке коньяка купила.

— А кровь из глаз? — удивился я.

— Прижав руки к лицу, он раздавил полиэтиленовые мешочки с жидкой краской…

— Ты… Ты… Какая же ты… — запинался я, не зная что и сказать.

— Ну, что «какая»? Какая есть!

— Ты мне лгала. Использовала меня как инструмент, как отмычку, а теперь, когда я тебе уже не нужен, то выбросила… Тогда, когда мы с тобой… Ну, после метро… Ты тоже?..

— Нет, это была правда!

— Не верю. Я теперь тебе ни в чем не верю. Ты постоянно притворялась, и всегда врала мне. Может, на тебя и раньше никто не нападал?

— Я думала ты — мужик, а ты…

— Я тоже думал, что я мужик, а оказывается я — ключ, для вскрытия чужих замков! Может, и ту бабку ты специально подослала, мне ногу пропороть, чтобы потом затащить меня сначала к себе домой, затем к себе в кровать, а затем…

— А зачем бы я тебя по больницам, по моргам разыскивала? Зачем бы я тебя вытаскивала из той подмосковной больницы, где ты тихо помирал, и сюда перевозила? Зачем бы я оплачивала…

— Я не верю, что ты меня искала по больницам! А если даже и так, то с какой-то еще неизвестной мне целью! Ты ничего не делаешь просто так, всегда только используешь других, и всегда играешь разные роли. Тебе надо сниматься в кино. Или выступать в стриптизе, а лучше — в пип-шоу! Большую популярность будешь иметь!

Я никогда раньше не видел, чтобы лицо женщины так быстро и резко менялось. Выражение глубокой обиды, вдруг сменилось гримасой отвращения, и последовал звонкий удар пощечины. На моей щеке возник сначала белый, а затем, очень быстро, пунцовый отпечаток четырех длинных женских пальцев. Чего угодно, но такая эмоциональная реакция с ее стороны была для меня совершенно неожиданной.

— Ты, просто дурак, — тихо сказала она.

— Да, я просто дурак, что попадался столько раз. Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Уходи. Совсем уходи.

Эти слова я говорил уже в пустоту. Она меня не слышала, а быстро направлялась к выходу из парка, в сторону своей машины. Я остался один. Совсем.

30

Четырнадцатое июля. Наконец-то я вышел на работу. Врач сказал напоследок, что мне еще очень крупно повезло, и я до чрезвычайности быстро поправился. Велел зайти через месяц и обещал еще, что потом память может вернуться ко мне полностью. Но я вот только не вполне уверен, хочу ли я этого.

Тот некролог — свернутый в трубочку лист бумаги формата «А0» — совершенно случайно я увидел на шкафу в приемной дирекции. Его просто забыли выбросить, поле того, как он отвисел свой положенный срок.

Под большим черно-белым портретом Аргедова простирался обширный блок текста. Видимо предполагалось, что кто-то будет долго его читать. Текст оказался слащав, излишне многословен, глуп и лжив. Статья целая. Интересно, кто же все это написал?

Сергей Николаевич Аргедов

член-корреспондент РАН

11.02.**** — 01.06.****

От нас ушел Сергей Николаевич Аргедов — один из ярчайших ученых современной России. Для многих из нас он был учителем, наставником, соратником и другом. Обладая острым и глубоким умом, он всегда находил точные, нравственно выверенные решения самых сложных научных проблем. Доктор наук, профессор, прекрасный ученый, проработавший многие годы в системе Академии наук, он однажды решил для себя, что важнее чистой науки — боли и судьбы отдельных людей. Всем сердцем, всей душой он принимал в себя страдания других. Он мечтал о том, чтобы Россия вышла из тяжкого настоящего и вернула себе великое будущее. Он многое, очень многое делал для того, чтобы его мечта исполнилась. Его научные статьи и монографии, его выступления, его организаторская работа вносили огромный вклад в наше общее дело — развитие современной биологии и медицины — науки XXI века. Он многих научил, многим помог, многих вернул к здоровой полноценной жизни.

С.Н. Аргедов родился 11 февраля **** г. В городе Воронеже. С медалью закончил школу и поступил в Первый Московский Медицинский институт им. Сеченова. Закончил его с красным дипломом. После окончания учебы несколько лет работал в Институте Гинекологии. Там же защитил кандидатскую диссертацию. В том же году Сергей Николаевич стал сотрудником Эмбриологического Института АН СССР, где и проработал многие годы. У нас он стал доктором. В течение ряда последних лет, возглавляя одну из ведущих лабораторий нашего Института. За годы научной деятельности неоднократно получал почетные медали, дипломы и звания многих зарубежных академий и отечественных научных организаций.

Сергей Николаевич был очень жизнелюбивым человеком, любил людей, умел крепко дружить, всегда оставаясь верным, надежным другом. Он обладал тонким чувством юмора, великолепно владел иронией и его острое, вовремя сказанное слово, нередко раскрывало людям глаза, после чего они лучше понимали себя и свою жизнь.

Мы вправду осиротели. От нас ушел человек, который духовно, идейно и нравственно цементировал наше научное братство, да и не только научное, а единение всех тех, кто посвятил свои жизни Науке.

Сергей Николаевич тяжело переживал распад отечественной науки и развал с таким трудом созданных им научных подразделений. Он испытывал черные периоды душевных мук и страданий. В один из таких моментов, первого июня, в четыре часа утра, его жизнь трагически оборвалась.