Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Марк Семёнович Солонин

В приграничной полосе

Сразу же спешу предостеречь читателя от ошибочного и несправедливого вывода: порядки в 5-й Армии вовсе не были хуже, чем у ее соседей. Скорее наоборот — потеряв почти всю тяжелую боевую технику, соединения 5-й Армии к середине июля сохранили до 30–40 % личного состава, что было совершенно незаурядным явлением. Просто документы штаба Армии сохранились (уже одно это говорит за то, что 5-я Армия была не худшей) и к моменту написания этой книги рассекретились. Рассекретят фонды управления 6-й Армии — и там найдутся точно такие же директивы. Пока же можно, для примера, процитировать приказ № 027 от 5.6.41 г., подписанный Военным советом 6-й Армии:

«…Повысить требовательность к подчиненным. Потребовать от них не отдавать ни одного вершка Советской земли (здесь бы должна была стоять точка, но точки нет. — М.С.) без нанесения тяжелых потерь врагу. В каждой дивизии иметь в 2–3 км от переднего края заградительный отряд и на перекрестках дорог, где собирать покинувших поле боя и возвращать на фронт».{303}

Сложившаяся на Луцком направлении к утру 22 июня ситуация также была вполне типичной для правого (северного) фланга Юго-Западного фронта (см. рис. 8). Противник действовал «строго по уставу» — сконцентрировал в районе Грубешув мощную ударную группировку в составе 298-й, 44-й и 299-й пехотных, 13-й и 14-й танковых дивизий, а также сформировал сковывающую группу в составе 56-й и 62-й пехотных дивизий. Две последние (объединенные в составе 17-го армейского корпуса) наступлением вдоль дороги на Любомль, Ковель должны были прикрыть левый фланг ударной группировки и не допустить переброску частей Красной Армии с Ковельского на Луцкое направление.

Направлением главного удара для немцев была линия Владимир-Волынский — Луцк, главной задачей на первом этапе операции — захват переправ на р. Стырь и выход на автостраду Луцк, Ровно, Житомир. От пограничного Устилуга к Луцку идет шоссе (и в этом смысле задача 3-го Танкового корпуса вермахта была несколько легче, чем у 48-го, который должен был пробираться к реке Стырь у Берестечко по разбитым проселочным дорогам). С другой стороны, и задача обороняющейся стороны облегчалась тем, что местность к северу от «танковой дороги» — это совершенно непроходимый для немецкой армии заболоченный лес; соответственно, немцам предстояло пробивать оборону «в лоб» вдоль шоссе или же попытаться обойти противника с юга, по бездорожной, прорезанной множеством мелких речушек, но возвышенной, открытой и относительно мало заболоченной местности.

В ситуации незавершенного развертывания и сосредоточения войск Киевского ОВО (Юго-Западного фронта) дислокация советских войск к моменту начала войны была следующей. Непосредственно в пограничной полосе оказались три стрелковые дивизии: 45-я и 62-я южнее и севернее дороги Любомль, Ковель и одна стрелковая дивизия (87-я сд) в районе Владимир-Волынского и южнее. Еще одна стрелковая дивизия (135-я сд) находилась в районе Киверцы (12 км северо-восточнее Луцка). Там же была сосредоточена 1-я ПТАБР, полностью укомплектованная, оснащенная орудиями и тягачами. У Владимира-Волынского дислоцировалась 41-я танковая дивизия 22-го мехкорпуса, главные же силы мехкорпуса (19-я танковая и 215-я моторизованная дивизии, корпусные части) находились в районе г. Ровно, в 150 км от границы.

Таким образом, на луцком направлении трем пехотным дивизиям противника (и стоящим за их спиной двум танковым дивизиям 3 ТК) 5-я Армия в момент начала войны могла противопоставить одну стрелковую и одну танковую дивизии. Ситуация, мягко говоря, непростая. С другой стороны, была возможность резко изменить ее в свою пользу: рокировать на юг практически бездействующую 62-ю сд, подтянуть к Владимиру-Волынскому 135-ю сд, 1-ю ПТАБР и мощный артиллерийский «кулак» (в составе 5-й Армии было четыре отдельных корпусных артполка и один артполк РГК). Да, для осуществления всего этого нужно было время — так ведь и противнику нужно было время для того, чтобы под градом бомбовых ударов навести переправы через пограничный Буг и под шквалом пулеметно-артиллерийского огня ДОТов Владимир-Волынского УРа[91] перевести на высокий восточный берег десятки тысяч людей, лошадей, повозок и машин.

Увы, даже теоретически (не говоря уже о суровой прозе реальной жизни) войска 5-й Армии действовать подобным образом не собирались. Почему? Потому что план прикрытия и план обороны — это совсем не одно и то же (о чем было много сказано в Части 1 нашей книги). История разгрома 5-й Армии дает одну из самых наглядных иллюстраций этой бесспорной истины.

В рамках общего стратегического плана Красной Армии войска 5-й Армии (усиленные к тому же одним стрелковым и одним механизированным корпусами второго эшелона Юго-Западного фронта) должны были наступать по линии Ковель, Любомль, Люблин. Именно в рамках общей задачи, поставленной перед 5-й Армией, разрабатывался план оперативного развертывания войск Армии и план прикрытия, как его составная часть. Короче и проще говоря — все стягивалось к Ковелю. Накануне войны три из пяти артполков Армии уже находились восточнее Ковеля, в повурских лагерях. Полевой командный пункт 5-й Армии был развернут в районе кол. Бытень (20 км юго-восточнее Ковеля), и в час ночи 22 июня туда убыло управление Армии во главе с начальником штаба генерал-майором Д. С. Писаревским.{304} Причем этот выход штаба Армии на полевой КП (очевидный признак подготовки к скорому началу военных действий) произошел до того, как в 2-30 в штаб поступила т. н. «Директива номер один».

По приказу командующего 5-й Армией генерал-майора Потапова, отданному в начале четвертого часа утра 22 июня, командиры соединений вскрыли «красные пакеты» и приступили к выполнению задач по плану прикрытия. В частности, Боевой приказ № 1 для 22-го мехкорпуса[92] предписывал выход в район южных и юго-западных пригородов Ковеля к 8 утра М-3, а для 41-й танковой дивизии этого корпуса — к 17–00 М-1.{305} В результате утром 22 июня 41-я танковая дивизия — главный из реально находившихся в критической точке резервов командования 5-й Армии — ушла на север по дороге Владимир-Волынский — Ковель, буквально «распахивая дверь» перед наступающими по луцкому шоссе немцами. Две другие дивизии 22-го мехкорпуса (19-я тд и 215-я мд) двинулись из района Ровно опять же к Ковелю.

Доклад «О боевых действиях 19-й танковой дивизии за период 22.6–22.7 41» позволяет проследить маршрут, по которому дивизия выдвигалась к Ковелю.{306} Это отнюдь не автострада Ровно, Луцк, Ковель. Многокилометровая колонна танковой дивизии ползла по лесу, примерно в 10–20 км севернее шоссе, но т. к. в лесу прямых тропинок не бывает, то маршрут движения представляет собой сложную, извивистую кривую. В результате и без того неблизкий путь значительно увеличил