Одержимые - Таня Хайтман

— Почему ты говоришь "могла бы"?

Адам обеспокоенно сдвинул брови, а потом подошел к ней вплотную.

- Пить кровь, бегущую по пульсирующему телу, - это всегда богослужение у ног демона. Ему приносят жертву, поют его песнь. Становятся его алтарем, с которого он может радоваться всем сердцем. Бессмертный, непобедимый. Обычно я отказываюсь от этой службы...

Он остановился, затем, поколебавшись, вытянул вперед руку. Кончики его пальцев мягко прошлись по щеке Леа, коснулись ее губ. Но уже в следующий миг он убрал руку, холодно посмотрел ей в глаза, и Леа опустила взгляд.

- Я убью Меган, Леа. Что случится потом, я сказать тебе не могу.

25

Темно-красный

- Время кормежки!

— Привет, Адальберт, - сказал Адам, не отводя взгляда от потрясенного лица Леа.

— Послушай, друг мой, - громко скомандовал Адальберт, ступая вместе с Меган на уступ. Коллекционер снова занял место в режиссерском кресле. - Когда мы опустим лифт, ты должен держаться от него подальше. Лучше всего будет, если ты останешься там, где стоишь сейчас. Это в твоих собственных интересах. Потому что, насколько мне известно, ты любишь немного поиграть со своей жертвой, прежде чем прикончить ее. Но если ты сделаешь какое-либо необдуманное движение, Рандольф просто-напросто обрежет канат, и на ужин у тебя будет каша-размазня.

Адам слегка поклонился, одной рукой удерживая Леа за шею, а другой - за руку. На краткий миг его губы коснулись ее губ, такое мягкое, мимолетное касание - прекрасное и душераздирающее одновременно, - что у нее на глаза навернулись жгучие слезы. Это было прощание. Она хотела попросить его остаться, держать ее - вместо того чтобы идти туда, куда она за ним последовать не могла. Она хотела схватить его, остановить. Но когда он отвернулся, она осталась стоять, тихо плача, а сердце гулко стучало в ушах. Тыльной стороной ладони она коснулась осиротевших губ, а в душе тем временем поднималась грозившая смести все на своем пути буря.

- Знаешь, Адальберт, я тут немного подумал. Вы с Коллекционером такая странная парочка... - Адам выбрал тон светской беседы, неторопливо приближаясь к уступу, с которого на лифте только что спустили Меган. - Сколько времени вы вдвоем уже творите эти безобразия? Если сложить два и два, неизбежно придешь к вопросу о том, в какой клетке содержится Этьен Каррьер. Честно говоря, мне довольно интересно. У тебя нет желания рассказать мне об этом, а, Адальберт?

Адальберт засопел настолько громко, что по пещере пошло эхо.

— От Этьена Каррьера осталась всего лишь пара косточек, плавающих в соляной кислоте, как тебе известно. А что, тебя все еще мучит совесть?

— Ну, если ты так думаешь. Меня только удивляет, что твой новый господин оставил тебя у себя в услужении после того, как ты столь оригинальным образом избавился от своего старого господина.

— На твоем месте я не стал бы слишком разевать рот. Ты достаточно убедительно показал на примере Меган, что не имеешь ни малейшего понятия о том, как правильно обращаться со своими слугами.

Если язвительные слова Адальберта и задели Адама, то он не подал виду. Он остановился на расстоянии вытянутой руки от Меган, пытавшейся сохранить равновесие. Когда она услышала, как за ее спиной подняли лифт, девушка не смогла сдержаться, и ее худенькие плечики задрожали. Руки были связаны впереди синтетическими веревками и сложены, словно в молитве. Лицо ее было белее мела, а впавшие щеки свидетельствовали о том, как много сил отняли у нее последние несколько недель. Она огляделась по сторонам, но на самом деле она просто боялась встретиться взглядом с Адамом.

- Я как раз собираюсь исправить эту ошибку, - тихо произнес Адам.

Не тратя лишних слов, он запустил пальцы между веревками и запястьями Меган. Прежде чем та успела запротестовать, он разорвал путы, при этом глубоко врезавшиеся в ее плоть. Ее и без того бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок, когда она попыталась закрыть руками кровоточащие раны. Но манжеты ее легкой шелковой блузки уже успели окраситься, и на ткани показалась красная полоска.

Леа стояла словно в трансе, наблюдая сквозь непроницаемую стену из времени и пространства за тем, как Адам склоняется к Меган и мягким, вкрадчивым голосом интересуется:

- Какой вид казни ты предпочитаешь: истечение кровью или перевоплощение?

Внезапно Меган подняла голову, и не успела Леа оглянуться, как их взгляды встретились. Меган скривилась, словно наткнулась на мерзкое, отвратительное насекомое. Внутри у Леа невольно вспыхнуло знакомое до боли желание дать этой женщине звонкую пощечину. Но Меган уже обернулась к Адаму.

- Ты жалкий идиот, - презрительно сказала Меган. - Ты своей глупой влюбленностью все разрушил. А ведь мог получить все: Леа, Акинору, Коллекционера. Если бы ты придерживался своего первоначального плана, мы теперь были бы рядом с Пи. Ты хоть представляешь, какие перспективы это открывало перед нами? Вместо этого ты все испортил. Из-за этой женщины. А теперь ты сидишь в пещере и строишь из себя исполнителя воли этого подонка.

Адам холодно улыбнулся.

— С моей точки зрения, мы оба сидим в одной пещере. Возможно, мне еще придется платить за то, что я повернулся к тебе спиной, вместо того чтобы свернуть шею, потому что ты так плохо опекала Леа. Хотя я уже начинаю догадываться, что за всем этим крылся холодный расчет. Но сейчас заплатишь ты, Меган. Итак, выбирай, пока я не потерял терпение.

— Ты что же, думаешь, этот разлагающийся ублюдок предложит тебе какую-нибудь сделку, с помощью которой ты опять выйдешь отсюда? Забудь! Вы оба будете мариноваться здесь в собственном соку до самого Страшного суда. Пещеры и клетки здесь, внизу, полны таких интересных объектов, как ты. Как думаешь, что произойдет, если Коллекционер постепенно превратится в груду гниющей плоти? Я скажу тебе: здесь, внизу, Страшный суд, можно сказать, вот-вот наступит. От жадности Коллекционер вырубал все больше и больше пещер. И теперь весь этот чертов лабиринт под угрозой обвала! Поэтому тебя и посадили в такую допотопную дыру.

Адам демонически вызывающе улыбнулся разъяренной женщине.

- В твоей ситуации бессмысленно размышлять о нашем с Леа будущем. Потому что, в отличие от тебя, у нас оно есть.

Несколько последующих секунд стали ему наказанием за то, что он не принял в расчет, что невольница Меган может дать отпор. Она ведь всегда была послушной девочкой - почему же она должна измениться по дороге на эшафот?

Меган нежно положила на предплечье Адама руку, на которую он несколько секунд смотрел в полном недоумении. Не колеблясь, она воспользовалась его замешательством, чтобы поднять вторую согнутую руку и ударить Адама локтем в лицо прежде, чем тот успел отреагировать. Хруст раздробленных хрящей достиг слуха Леа, и ее едва не вывернуло наизнанку. Удар был нанесен с такой силой, что голова Адама вместе с верхней частью туловища метнулась в сторону.