Ржевско-Вяземские бои. Часть 2 - Антонова Людмила Викторовна

Учитывая обстановку в войсках, Верховный Главнокомандующий принимает решение о переходе к обороне на линии Великие Луки – Велиж – Демидов – Белый – Духовщина – река Днепр – Нелидово – Ржев – Погорелое Городище – Гжатск – река Угра – Спас-Деменск – Киров – Людиново – Холмищи – река Ока.

Маршал Жуков Г. К. в книге «Воспоминание и размышление» пишет: «По просьбе генералов П. А. Белова и М. Г. Ефремова командование фронта разрешило им выводить войска на соединение с нашими главными силами. При этом было строго указано выходить из района Вязьмы через партизанские районы, лесами, в общем направлении на Киров, где 10-й армией будет подготовлен прорыв обороны противника; там она будет слабее» (к. 14).

В эти дни. По призыву комсомола воинами становятся свыше 550 тыс. патриоток – представительниц всех национальностей страны. Свыше 300 тыс. женщин призвано в войска ПВО (свыше 25 % всех бойцов), сотни тысяч приходят на службу в военно-медицинские учреждения санитарной службы Красной Армии, войска связи, дорожные части и другие. В молодежных подразделениях Всеобуча подготовлено 222 тыс. девушек-снайперов, связисток.

Девушка – снайпер

В тылу женщины, старики и дети являются основной рабочей силой на колхозных полях.

Юный пахарь

Сев зерновых

Из архивных документов и материалов текущего периода

Обстановка в Москве и Московской области. В Москву возвратилась комиссия ученых, которая выезжала в г. Можайск и на Бородинское поле для осмотра памятников культуры, разрушенных фашистскими варварами. Член комиссии профессор С. В. Киселев сообщил корреспонденту газеты «Московский большевик» о том, что в Можайске полуразрушен Никольский собор, созданный в XIX веке зодчим Казаковым, фашисты взорвали еще две старинные церкви. На Бородинском поле немцы осквернили Военно-исторический музей, устроив в нем скотобойню, а при отступлении он сожжен фашистами. Погибли также монастырь, находившийся у Семеновских флешей, и домик-музей жены генерала Тучкова, убитого во время Бородинской битвы.

Обстановка в Ленинграде и Ленинградской области на 3 апреля 1942 г.

Вражескому обстрелу опять (в какой уже раз!) подверглись Бадаевские склады, на которые еще 8 сентября 1941 года гитлеровцы сбросили первые зажигательные бомбы. Расчеты врага нанести ущерб продовольственным ресурсам Ленинграда напрасны: они рассредоточены по разным местам. Но шесть снарядов, разорвавшихся сегодня на Бадаевских складах, унесли четыре человеческие жизни. Шесть человек ранено.

Всего за 1 час и 7 минут обстрела в городе разорвалось сегодня 156 снарядов, от которых пострадали 46 ленинградцев.

Из-за нехватки аэродромов один из наших истребительных авиационных полков расположился на площадке неподалеку от Невы, на противоположном берегу которой находятся позиции врага. Как только начинаются полеты, гитлеровцы открывают по аэродрому артиллерийский огонь. Вот уже пять месяцев аэродром этот находится под прицелом. Потери случаются не только в воздушных боях. Механиков, мотористов, оружейников, провожающих машины в полет, тоже ежеминутно подстерегает опасность. Но сегодня на аэродроме тихо. Нет полетов и нет обстрелов. Полеты отменены по весьма торжественному случаю. Полк этот, до недавнего времени 44-й истребительный, а теперь ставший 11-м гвардейским, получает гвардейское знамя. Вручить его приехал секретарь Ленинградского горкома партии член Военного совета фронта А. А. Кузнецов.

Секретарь обкома партии и член Военного совета фронта А. А. Жданов осматривал сегодня работы скульптора В. В. Лишева. Особенно высокую оценку получила модель памятника великому русскому революционеру-демократу Н. Г. Чернышевскому.

Трем лучшим катерникам Балтики – Алексею Афанасьеву, Владимиру Гуманенко и Сергею Осипову присвоено сегодня звание Героя Советского Союза. Они первыми на Балтике одержали победы в боях с кораблями врага (к. 26).

Из дневника начальника Генерального штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта генерала Гальдера Франца: «Обстановка без существенных изменений. В районе Старой Руссы из-за плохой погоды и отсутствия авиационной поддержки наши войска не наступали» (к. 40).

Застольные разговоры Адольфа Гитлера. 3 апреля 1942 г., пятница (Г. Пиккер)

Главная ставка фюрера «Волчье логово», Восточная Пруссия.

Полдень.

За обедом в основном шутили, и шеф от души смеялся, несколько раз поднося руку к носу. Он рассказал несколько эпизодов из своей жизни и помимо всего прочего сообщил, что раньше очень хорошо ходил на лыжах, но с тех пор, как оказался в центре внимания общества, бросил это занятие. Фюрер имеет право выступать только в тех областях, где он твердо уверен в своих силах, иначе все недовольные используют любую его неудачу для того, чтобы распускать дискредитирующие его слухи.

Вообще, популярность – это сплошные мучения, и он просто проклинает ее. Четыре года ему удавалось не допустить публикации своих фотографий. Одному итальянцу, который хотел его сфотографировать, штурмовики просто захлопнули крышку фотоаппарата, и ему еще пришлось отвечать перед судом за угрозу жизни иностранца. Он тогда заявил судье, что его парни просто хотели помешать фотографировать людей в форме, так как любая военизированная организация, согласно Версальскому договору, запрещена. Если же его хотят привлечь к ответственности просто в силу того, что возникли какие-то юридические осложнения, то пусть это будет на совести судьи. И дело было прекращено ввиду «невозможности обнаружить преступника». И когда зачитали это решение, итальянец даже рот разинул от изумления. Насколько ему известно, фотографу Гофману его люди также пытались помешать, и тогда это было легче сделать, чем теперь, ибо вместо фотоаппаратов карманного формата устанавливали треногу, а на ней – ящик небольших размеров. Но Гофман сослался на Дитриха Эккарта и пообещал нигде не публиковать эти фотографии. И он честно сдержал слово.

После освобождения из тюрьмы ему пришлось примириться с тем, что его фотографируют. И ему пришлось забыть о личной жизни.

Под конец ему особенно досаждала полиция, которую он после 1933 года вынужден воспринимать как неизбежное зло, но которая из-за своего чрезмерного усердия играла только на руку террористам. Ибо, как только объявлялось, что он должен прибыть туда-то и туда-то, приходил одетый в парадный мундир шуцман, которого в маленьком местечке все знали, с важным видом уже за несколько часов до его прибытия принимался «очищать» улицы, и в результате собиралось столько народу, что он на машине лишь с огромным трудом мог проехать сквозь такую толпу и очень боялся, что кто-нибудь попадет ему под колеса. Кроме того, он из-за этого всегда на митинги и собрания опаздывал. И тут же начинались разговоры, что «фюрер тоже несобран и расхлябан».

На автомобиле он теперь может ездить по автостраде, ибо путевым сторожам строго-настрого запрещено звонить на соседние участки и поднимать тревогу. Иначе спасти его смогли бы лишь самолет или поезд. Но, скажем, навестить даму в Мюнхене и вообще где-нибудь с частным визитом совершенно невозможно. Уже за час у двери дома торчат 12 полицейских, а затем постепенно собирается толпа. Какое счастье, что терраса Дома немецкого искусства расположена очень высоко и там летом можно спокойно посидеть, не опасаясь, что к тебе будут протягивать все время руки и просить автограф.

Вечер.

После ужина шеф завел разговор об англичанах и немцах с расовой точки зрения.

Высший слой Англии – это цвет нации. Низы же просто дерьмо. У нас же наоборот: низшие слои населения в среднем представляют собой весьма отрадную картину.