Фанера над Парижем. Эпизоды - Александр Анненский

– Нет. – Вольнов холодно покачал головой. – У нас так не делается… – он выговаривал слова очень четко и при этом смотрел прямо в глаза. – Есть субординация, кураторы от Канала – пожалуйста, все вопросы – с ними. Можете, конечно, записаться у моего секретаря. но вряд ли. есть порядок…

Выпитый виски бросился в голову, но я сдержался. – Говнюк, – подумал я. Всю жизнь я без особых хлопот мог встретиться с нужным мне человеком любого ранга – от союзного министра до иностранного президента, а тут мой ровесник будет передо мною выеживается… и кто – подумаешь, зам директора одного из каналов, вроде бы, коллега. И ведь ничего личного – хотел для дела. Ну, говнюк…

– Простите… – сказал я. – Рад был познакомиться.

– Пожалуйста. – сказал он и отвернулся.

– Ну, убедился?.. – не преминул подколоть меня Женька, когда я вернулся обратно. – Мы как-то с ним в командировке вместе были. железный человек. он даже, выпив, не забывает, как шел к своей должности.

– Говорили, кофе начальству долго таскал?.. – улыбнулся я.

– Заметь… это ты сказал… – засмеялся Латий, поднимая бокал.

Мне запомнился тогда этот разговор.

Наслушавшись искренних пожеланий собственного начальства «углубить и улучшить», подкрепленных к тому же аналогичными заявлениями представителей Дирекции Первого канала, я на полном серьезе пытался добиться от шеф-редакторов по направлениям и приглашаемых ими авторов усвоения элементарных основ сценарного мастерства. Писал за них сам, начальству нравилось, но дальше этого дело не шло. Постепенно приходило осознание, что я будто бьюсь головой в закрытую дверь.

Людей, как всегда, заедала привычная телевизионная текучка. Постепенно становилось ясно, что все мои потуги – «дохлый номер», а профессиональные советы и помощь мало кому на практике нужны. Исключения были не в счет. Ощущать себя просто лишним препятствием на пути людей к кассе было не очень приятно. Большинство хотели продолжать работать так, как привыкли; их отношение к сценарию, который часто писался уже после съемок, как к маловажному документу для бухгалтерии, переломить удавалось редко. На меня обижались. Начальство, поначалу безоговорочно поддерживающее новые требования, тоже понемногу исчерпало энтузиазм – речь ведь шла о естественной необходимости в прежнем темпе продолжать делать деньги.

По-прежнему, единственным чье слово оказывалось решающим на пути очередной работы к эфиру, оставался первый заместитель Эрнста Олег Вольнов. А его – это было очевидно – интересовало главным образом сохранение своей должности на госканале, предпосылкой потери которой на практике могло стать отнюдь не отсутствие художественных достоинств прошедшей в эфир работы, а лишь любой, даже самый незначительный, идеологический просчет. Вот его-то и старались не пропустить, дуя буквально «на воду». Все общественно-политическое вещание Первого оставалось выхолощенным настолько, что как-то, в конце 2010 года, вызвало даже специальный вопрос у президента страны, встречавшегося с руководителями госканалов. Мнение зрителей, правда, при этом учитывалось меньше всего. На той же встрече руководитель НТВ Кулистиков дословно заявил, что «Общественность – это пушечное мясо для наших ток-шоу».

Было и еще важное обстоятельство, осознанное, конечно, многими телевизионщиками, но обсуждаемое лишь в кулуарах. Как раз в это время начало расти число компаний, негласно аффилированных или, по крайне мере, приближенных к руководству Канала. Их продукция всегда принималась вне очереди и оплачивалась по высшим ставкам. У любого стороннего наблюдателя сомнения в таком положении дел отпадали быстро, стоило лишь столкнуться с ситуацией на практике. Все чаще предложенная уникальная тема для фильма Каналом с хода отвергалась, а спустя достаточно короткое время оказывалась в производстве в подобной лояльной телеконторе.

Впрочем, иногда это даже и не скрывалось, хотя и не афишировалось. Скажем, доля эфира на Первом продукции группы компаний «Красный квадрат» преобладает по сравнению с любым другим производителем. На оплату ее расходуются десятки миллионов. Долларов, конечно. «Это семейный бизнес, когда из левого кармана – «Первого канала», которым руководит Эрнст, деньги перекладывают в правый – «Красный квадрат» Синельщиковой», – возмущался недавно в газете «Ведомости» тележурналист Александр Политковский. Президент «Красного квадрата» Лариса Синельщикова – гражданская жена Эрнста.

Хотя я бы лично только за то, что Константин Львович трудно тащил на суд миллионов сериал «Школа», многое ему бы простил. Впрочем, легко и выгнал бы – например, за информационные программы или «Мультличности».

Кроме того, после добровольного самоустранения от текущих дел Алексея, к работам «Останкино», курируемым Сергеем, несмотря на вроде бы товарищеские взаимоотношения того с Олегом, похоже, отношение явно не улучшилось.

Самого Эрнста за все время работы в «Останкино» я видел один раз – как-то рано утром высокий, под потолок, в свитере грубой вязки с развивающимися волосами он быстро шел мне навстречу по второму этажу в направлении 17-ого подъезда. Поразило, что за ним, чуть поотстав, спешил телохранитель точно такого же роста и комплекции.

Так или иначе, за семь-восемь месяцев стало очевидным, что в непросто складывающейся для компании ситуации кризисного времени куда надежнее «клепать проверенную «нет-ленку» без претензий, а не пытаться заниматься творчеством. Получать регулярно зарплату хотелось сильнее, чем искренне гордиться собственной работой. Совместить же то и другое, похоже, становилось при работе на Первый канал все менее вероятным.

Работать становилось совсем неинтересно. Пара действительно классных редакторов, старых моих знакомых, все чаще задумывались об уходе… Колебался Женя Латий. Долго сдерживаясь, все же написал заявление об увольнении Саша Галкин.

Такая ситуация лишала смысла и мое дальнейшее пребывание в «Останкино», а приличная зарплата не могла, как справедливо рассудил Сергей, быть выплачиваемой мне просто так, в качестве подтверждения уважения ко мне, как к профи. Короче говоря, Сергей и я решили по взаимному согласию, что должность моя, как таковая, компании сейчас просто не нужна.

Не нужна она, очевидно, ей и до сих пор, поскольку мой небольшой кабинетик на третьем этаже Телецентра занят вовсе не преемником, а ребятами, клепающими очередной выпуск из числа «брендовых» телепередач, поддерживающих компанию на плаву.

Расставались мы дружески, я сказал, что больше служить нигде не собираюсь и возвращаюсь из родной Москвы в ставшую уже привычной за годы тамошней жизни Баварию. Сергей еще раз похвалил подаренные ему две мои книжки, пригласил непременно сотрудничать уже как автора, мы договорились созваниваться.