Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) - Алексей Шебаршин

Я не стану более утомлять вас подробным описанием моих похождений. Скажу только, что годы, проведенные в тюрьме, не сломили меня.

Я горел желанием как можно скорее возобновить свой прежний промысел, ибо, несмотря на возраст, чувствовал себя исполненным сил и бодрости, а главное – жгучим желанием мстить всему человечеству, которое причинило мне такие страдания. Кроме того, я надеялся повстречать и Ганешу, убийцу моей матери, который, по словам старого дервиша, умудрился до сих пор избежать поимки и продолжал орудовать со своими людьми неподалеку от Джалоне.

После долгих поисков я все же нашел Ганешу и, ища благоприятного случаи уничтожить его, некоторое время выходил на промысел вместе с ним.

Мне так и не удалось добраться тогда до его толстой шеи, и я решил на время расстаться с ним, встав во главе собственного отряда. Я замыслил поход в богатейший город Бенгалии – Калькутту, в чем меня горячо поддержали мои новые товарищи, уважение которых я смог снискать очень быстро как своей былой славой, так и новыми удачными делами.

Увы, судьбе было угодно распорядиться, чтобы, не успев сделать и нескольких переходов, мы были атакованы на привале отрядом конных стражников. Они схватили нас и повезли в город Сагар, причем главный из них всю дорогу издевался надо мной. «Ну как ты съездил в Калькутту, Амир Али? – ехидно спрашивал он. – Не получилось? Ну ничего, ты зато избавил себя от тягот длительного пути и вернешься сейчас в один очень гостеприимный дом, где тебя уже поджидает теплое общество твоих бывших друзей. Кстати, именно один из них не смог устоять перед искушением получить помилование и награду за твою голову и любезно помог англичанам разыскать тебя».

Меня ждала неотвратимая смерть, ибо, как я слышал, англичане не давали пощады никому из тхагов, а уж мне-то и вовсе не приходилось рассчитывать на нее. Я почувствовал, как меня оставили последние силы, которые было вернулись ко мне после того, как я вырвался из прежнего заключения. Я впервые ощутил себя старым, немощным человеком, для которого все кончено и нет более надежды.

Вскоре после прибытия в Сагар меня доставили на допрос к англичанину, в котором я немедленно узнал того самого человека, который присутствовал при дворе раджи Джалоне, когда тот приговорил к смерти моего отца Исмаила. Тогда этот англичанин, Слиман, не произнес ни слова, а лишь внимательно наблюдал за происходящим, но теперь он, выпрямившись во весь свой высокий рост и бросив на меня суровый взгляд, вопросил: «Узнал ли ты меня, Амир Али? Ведь мы с тобой уже как-то раз встречались, правда, очень давно, у раджи Джалоне. Не помнишь? Ну и ладно! Главное, что ты наконец-то попался мне в руки. Не отпусти тебя тогда раджа Джалоне, мне не пришлось бы охотиться за тобой столько лет. Зачитайте-ка ему список его преступлений, а потом послушаем, что он скажет».

Помощник англичанина начал монотонно зачитывать длинный перечень моих деяний, причем все, что он произносил, удивительным образом соответствовало действительности, несмотря на многие годы, прошедшие с того времени, когда я начал служение Кали. «Аллах! Спаси меня! Откуда они все это знают?» – подумал я, но, решив не сознаваться до последнего, смело посмотрел в глаза англичанину и сказал:

– А где доказательства, господин? Вы, англичане, прославлены своим правосудием и справедливостью, но зачитываете мне список каких-то злодейств, о которых я слышу в первый раз. Я не имею к ним ни малейшего отношения и надеюсь, что вы не осудите неповинного человека.

– Конечно, нет! – ухмыльнулся англичанин. – Ты хочешь доказательств? Поверь мне, я не терял даром времени с тех пор, как впервые увидел тебя. Сейчас будут тебе доказательства. Позовите-ка сюда свидетелей его преступлений, и пусть они по очереди расскажут нам все.

Вошел первый свидетель. Я тут же узнал в нем одного моего старинного приятеля, с которым мы ходили в поход перед тем, как раджа Джалоне приговорил к смерти моего отца. Он начал говорить и говорил очень долго, ибо рассказ его был полон множества изобличающих меня подробностей, о которых за давностью лет я и думать забыл. Его слова были настолько правдивы, а рассказ так связен и четок, что я даже не пытался перебить или опровергнуть его.

– Ты, Амир Али, – заключил свидетель, – отлично знаешь, что все это правда. Кроме меня есть и другие, которые готовы подтвердить сказанное мной. Более того, если желаешь знать, многие могилы вскрыты, а тела твоих жертв, лежавшие в них, опознаны.

– Не забудь сказать, что они – и твои жертвы тоже! – с гневом ответил я, успев тут же с ужасом понять, что этими словами выдал себя с головой.

– Он сознался! – тут же зашумели все собравшиеся в комнате.

– Тише! – приказал англичанин, и все разом смолкли. – Ты понимаешь, Амир Али, что ты сейчас сказал? Ведь ты признал себя тхагом.

– Что сказал, то сказал, – ответил я упрямо. – Думай обо мне что хочешь, но больше я не скажу ни слова, даже под самыми лютыми пытками.

Англичанин ничего не ответил, а лишь велел продолжить опрос свидетелей. Один за другим они входили в комнату и подробно рассказывали все, что знали, а знали они немало. Передо мной прошли и те люди, о которых я давно забыл, те, кто ходил со мной в походы совсем недавно, но теперь, пойманные англичанами и помилованные за обещание дать показания против меня и других тхагов, наперебой изобличали меня. После того как опрос закончился, а показания были записаны, меня отправили обратно в тюрьму, заковав в тяжелые кандалы.

Через несколько дней ко мне пришел помощник англичанина, присутствовавший на допросе, а вместе с ним начальник стражи тюрьмы и двое свидетелей.

– Амир Али! – сказал он. – Мы пришли, чтобы объявить, какая судьба уготована тебе.

– Я и сам догадываюсь, – ответил я, собрав все мужество. – Я готов к смерти и не боюсь ее!

– Тебе действительно более не на что надеяться, Амир Али, – сказал начальник стражи, и, немного помолчав, добавил: – Впрочем, надежда у тебя все же есть, но только в том случае, если ты сейчас спокойно выслушаешь этих двоих свидетелей, которые пошли на службу к англичанам, сочтя ее более достойной, чем виселицу. Если ты согласишься последовать их примеру, то…

– Никогда! – воскликнул я. – Никто и никогда не сможет сказать обо мне, что я выдавал своих товарищей.

– Послушай, несчастный! – перебил меня помощник англичанина. – Мы не собираемся долго распинаться перед тобой и уговаривать того, кто уже тысячу раз заслужил смертную казнь. Ты, человек, который наводил ужас на всю страну, в наших руках, и через два дня тебе придет конец, если ты не согласишься. Я не намерен добиваться от тебя согласия ни пытками, ни угрозами, ни уговорами – я просто даю тебе возможность уцелеть. Либо ты немедленно соглашаешься стать осведомителем и будешь тогда жить, как подобает приличному человеку, ты будешь сыт, обут и одет, либо умрешь, как собака. Отвечай прямо сейчас, ибо более ждать я не стану.