Разведка и контрразведка - Макс Ронге

Разведывательный пункт Цетинье был придан армейской группе Пфланцера, которая уже не могла более держаться в Албании вследствие продвижения салоникской армии. Его агентурная сеть состояла из 138 агентов, часть которых была оставлена на эвакуированной территории.

После разгрома Болгарии Турция не имела другого выхода, как заключение сепаратного мира. В начале сентября наш разведывательный офицер в Смирне сообщил об оживленных переговорах жившего там Рахми-бея {34} с Антантой. Странно, что шифрованные телеграммы нашего полномочного представителя в Константинополе приходили в совершенно перевранном виде. Однако мы узнали из Швейцарии, что турецкий посланник Фуад Селим-бей ведет переговоры с французским посланником, а 25 октября Помянковский телеграфировал, что на следующий день на острове Лемнос начнутся официальные переговоры о мире. 30 октября было подписано перемирие, в связи с чем и закончилась наша разведка в Турции.

Наша агентура в Италии установила из перехваченных радиограмм широкое распространение в итальянской армии тяжелых инфекционных заболеваний, преимущественно — инфлюэнцы и малярии, свирепствовавших также и в тылу. Она выяснила также, что итальянское командование готовит обширную материальную базу для большого наступления, по-видимому, намеченного на участке Пиаве. Вести о победах во Франции, на Балканах и в Палестине подняли дух итальянской армии, еще более укрепленный благодаря широко развернутой пропаганде и многочисленным военным празднествам.

8 и 9 октября радиоподслушивание выявило сосредоточение итальянского ударного корпуса у Кастельфранко. Агентура сообщила об окончании подготовки к переправе через Пиаве у Монтелло и в нижнем течении. В шифрованных донесениях, посылавшихся каждый час водомерной станцией в Ониго, проявлялась нервная забота об уровне воды в Пиаве. В связи с этими сообщениями главное командование перебросило 4 пехотных дивизии на участок, находившийся под угрозой. 21 октября радиоразведка сообщила о конспиративных наименованиях, [233] за которыми скрывались вновь сформированные 10-я английская и 1-я французская армии, состав которых и переброска к Пиаве вскоре были установлены.

Итальянцы разумно выжидали, пока продвинется достаточно вперед разделение Австро-Венгрии на самостоятельные национальные государства, согласно императорскому манифесту от 17 октября 1918 т. Однако итальянцы достигли успеха лишь тогда, когда Карольи, в качестве нового правителя Венгрии, внес замешательство в ряды армии, отозвав с фронта венгерские войска, и когда наши части самовольно снялись с некоторых участков и отправились в тыл. Несмотря на все, радиоразведка продолжала безукоризненно работать. Даже 1 ноября было обработано 65 шифрованных итальянских радиограмм и были правильно установлены группировки и направление движения итальянских армий. Лишь 3 ноября, по заключении перемирия, прекратило свою деятельность это важнейшее средство австро-венгерской разведывательной службы.

Австро-венгерские цензурные органы были ликвидированы еще в то время, когда национальные государства получили самостоятельное существование. Особенно бурно проходила ликвидация цензурного отдела в Фельдкирх, руководитель которого был вынужден бежать в Швейцарию. Междуведомственная комиссия при военном министерстве (ранее — управление военной охраны) прекратила свою работу еще 31 октября 1918 г.

Главное командование еще верило в дальнейшее существование Австро-Венгрии на основах, изложенных в императорском манифесте. Оно не придавало серьезного значения независимости Чехословакии, объявленной чешским национальным советом, так же как и независимости Югославского государства, провозглашенной Трумбичем.

По поручению главного командования я приступил к обсуждению мер защиты с министром внутренних дел Гайером, который меня познакомил с депутатами Тузар и Корошец. С ними я совещался в отсутствии Гайера. Тузар, бывший тогда вице-председателем палаты, обнаружил четкое понимание обстановки. Корошец направил меня к Светозару Прибичевичу и дал мне письмо на имя последнего, которое у меня хранится до сих пор. Однако согласованные действия с германской разведывательной службой потребовали моего спешного отъезда в Мюнхен. Когда я 30 октября вернулся оттуда, обстановка уже коренным образом изменилась. Повсюду возникли независимые национальные государства. Теперь они сами должны были защищать себя. 28 октября, в связи с чешской национальной годовщиной, в Богемии снова возник разговор о моей миссии, [234] но ее неверно трактовали в том смысле, что якобы я искал помощи против армии. На самом же деле речь шла о мероприятиях по защите от большевизма.

Я отправился затем в Баден, где 31 октября созвал совещание начальников разведывательных пунктов и групп совместно с работниками разведывательного бюро главной квартиры. Мы сохраняли тогда связь лишь со Швейцарией и разведорганами в Одессе, Киеве и Бухаресте. Остальные пункты уже были «национализированы». Я приказал освободить от обязанностей тех начальников разведывательных органов, которые находились в особо опасном положении, как-то: майора Гучала в Перемышле, лейт. Червенка в Фиуме и др. Далее я распорядился уничтожить секретные документы, могущие скомпрометировать верных сотрудников. По поводу сохранения ценных архивов разведывательной службы я вступил в переговоры с новым военным министром Австрии — майором Майером. Школа военных переводчиков была расформирована. Военные атташе и военный представитель при венгерском правительстве, майор Соларч, должны были как можно дольше оставаться на своих местах. Обсуждался даже вопрос о назначении офицеров разведывательной службы в отдельные, вновь образовавшиеся, государства.

Ввиду того, что мое присутствие в Вене облегчало совместную работу с венским полицейским управлением, я перенес свой служебный кабинет в помещение разведывательного бюро генштаба. Руководство разведывательным бюро главной квартиры перешло к моему заместителю подполк. Нордеггу. Личный состав разведывательного бюро быстро сокращался. Когда заключенное перемирие с Италией сделало возможным продвижение итальянских постов вдоль южной железной дороги и стало необходимым уберечь документальные материалы, оставшихся сотрудников оказалось недостаточно для просмотра 300 000 документов, накопившихся в разведывательном бюро. Поэтому документы в ящиках отправлялись и отель «Герцогенгоф» и сжигались там в большой печи. В разведывательном бюро генштаба оказалось возможным организовать более рациональную сортировку материалов. Личный состав бюро тем временем разъезжался в разные стороны. [235]