За порогом 7. За труды и отечество - Андрей Николаевич Савинков

вышеописанные события уместились в какую-то секунду времени. Вот она приходит в себя, рядом с ней сидит здоровенный и весьма симпатичный мужчина, закованный в тяжелую стальную броню. Вот он говорит о том, что пришел ее спасти — совсем как в тех романах, которые во множестве хранятся в библиотеке ее отца — а потом откуда-то из темноты выскакивает какая-то тварь с перекошенным лицом и всаживает ее спасителю нож в горло. Что она испытала за эти мгновения, даже описать невозможно.

Но самое странное, удивительное и одновременно пугающее произошло дальше. Мужчина вместо того, чтобы повалиться на пол и заливаясь собственной кровью умереть, дернулся, вспыхнул светом — настолько ярким что у девушки начали прыгать зайчики в глазах — поднял руку, выдернул из собственного горла нож, поднялся, развернулся и посмотрев на опешившего от такого развития событий демонолюба произнес.

— Сгинь.

Казалось бы, простое слово, не подкрепленное ничем серьезным, но только что пытавшийся убить его культист от банального набора звуков просто развеялся прахом. Лара видела немало магии в своей жизни, у нее самой имелся не слишком серьезный, но все же магический дар, однако ни о чем подобном девушка даже близко не слышала.

Еще больше ее впечатлила рана на шее мужчины. Она, едва клинок был извлечен из шеи, наполнилась светом, а потом просто заросла. Исчезла, не оставив после себя даже и следа.

Мужчина повернулся обратно к девушке и протянул ей руку. Лара совершенно автоматически протянула в ответ свою и через мгновение оказалась на ногах.

— Ты же… — Уроженка Касса, не найдя подходящих слов, вопросительно ткнула пальцем в шею своего спасителя. Не слишком вежливо, но, учитывая обстоятельства, все правила приличия как-то сами собой отошли на второй план.

— Ну нет, — рыцарь в доспехах отрицательно мотнул головой и усмехнулся. — Для того, чтобы убить аватара светлого Бога нужно чуть больше, чем какой-то вонючий кусок стали. А теперь помоги мне привести в порядок остальных.

Интерлюдия 4

В Шаншине, столице Ронделийского царства в этот день было не спокойно. На площади перед столичным собором Фастена — это было одно из главных мест почитания бога ремесла на континенте — собралась огромная толпа горожан. С выстроенного специально под такое мероприятие помоста на всю площадь вешал жрец в вышитой золотыми молотками тунике, отсылающей к специализации его божества.

— Их лживые речи коварны! Они обещают блаженство, но забирают ваши души! Их нельзя слушать, с ними нельзя разговаривать! Даже находиться рядом с ними опасно! Их можно и нужно только уничтожать. Очистить их души данным нашим божеством священным огнем.

Главным символом бога Фастена был кузнечный горн с полыхающим внутри пламенем. Пламя это было созидательное в отличии уничтожающего все и вся огня бога войны Армеса. В этом огне рождался металл, тесто превращалось в хлеб, он давал тепло и защиту. Теоретически. Ну правда, кто может запретить очень сильно не любящему конкурентов жрецу сжечь на этом же «божественном» огне еще и пару еретиков. Или не пару. В конце концов боги, они далеко, на призывы своих слуг уже очень давно не откликаются, и видимо на этот мир просто забили. А может потеряли сюда доступ или — вот уж богохульство так богохульство — вовсе погибли и перестали существовать в изначальной форме. Кто знает, это же не повод теперь отдавать какому-то выскочке власть над телами и душами — а еще конечно же над деньгами, но тсс-с, вслух об этом приличные люди конечно же не говорят — паствы.

— Не слишком ли? — Ронделийский царь стоял на втором этаже одного из окружающих площадь особняков и без всякого воодушевления смотрел на творящееся на площади. Конкрейн I считал себя просвещённым, образованным монархом, и вот эта вся церковная дикость не нравилась ему абсолютно. С другой стороны, в деле дележа власти не бывает слишком грязных решений. Бывают действенные и нет.

— Таково было условие церковников, ваше величество, — первый министр царства стоял в нескольких шагах от монарха слегка склонив голову.

— Я бы предпочел все же чуть менее кровавые решения.

Как будто услышав слова венценосца, церковники на площади принялись разжигать огонь под заранее сложенными кучами валежника. Посреди подготовленных к самому главному действу костров стояло несколько деревянных столбов, к которым были привязаны люди. Жрецы Фастна решили преподать жителям Шаншина максимально наглядный урок и сжечь «еретиков» заживо. Монарх был от этого не в восторге, он вообще не любил казни, рационально считая такие «развлечения» бесполезной тратой человеческого материала. А уж в такой форме — и вовсе.

Вот только так складывалась политическая ситуация, что союз с жрецами Семерки был правителю ронделийского царства нужен как воздух. На севере ситуация с эльфами оставалась напряженной. В оставшемся без правителя Солоране началась натуральная гражданская война за трон, ветланцам пришлось переключить свое основное внимание с южного направления на северное. С юга очередной раз подляну устроили гномы, из-за каких-то своих внутренних причин перекрыв транзитные туннели под горами, это больно ударило по торговле государства. С запада у царства традиционно напряжённые отношения были с Корвианой. А со времени эпидемии серой чумы прошла всего пара лет, и восточные провинции царства еще даже близко не восстановились от нанесенного магической заразой ущерба.

Конкрейн I чувствовал себя защитником осажденного замка, и какая-то «новая секта» во главе в самозванным графом из самой задницы Вольных Баронств ему под носом была совсем не нужна. Тут интересы правителя и церковников сошлись в одной точке, фактически не оставив никому выхода.

На площади меж тем жрецы Фастена — пока не слишком хорошо разгорающийся из-за влажной погоды хворост потихоньку начинал обрастать отдельными язычками пламени — продолжали накручивать толпу. Впрочем, даже просто сожжение еретиков уже само по себе было по-настоящему изысканным угощением в плане массовых шоу. Как уже говорилось Конкрейн I казни на жаловал и предпочитал отправлять преступников на пожизненную каторгу. Итог примерно тот же, но выгоды куда больше.

— Каждый желающий спасти собственную душу обязан убивать еретиков, где бы их не встретил. Никакой торговли, никаких переговоров. Каждому, кто убьёт еретика будет обеспечено доброе посмертие, а его потомки получат благословение от нашего божественного покровителя!

Изначально церковники и вовсе хотели объявить «благословенный Семеркой» очищающий поход в Баронства, более того предлагали кампанию даже профинансировать растрясся под это собственную мошну, что вообще-то делать крайне не любили. Вот только лишних войск у ближайших правителей не нашлось, и даже обещанное золото