Романов. Том 1 и Том 2 (СИ) - Кощеев Владимир

Вот только пока что это дает слабые результаты. Центры реабилитации постоянно пополняют число пациентов, и люди годами ходят по психологам и психотерапевтам. Либо пока природа не возьмет свое, и солдат сам осознает себя нормальным человеком, либо все скатывается в глухую депрессию и срывы.

— У одаренных все немного иначе, — проговорил Паращук. — Мы легче переносим давление обстоятельств в целом, наши травмы заживают быстрее. Но длительная нагрузка, сильный стресс, постоянная опасность — для нас так же губительны, как и для обычных людей. Вот только в отличие от них наш дар подсознательно реагирует на кажущуюся нам угрозу. Этого вам не расскажут ни в одном официальном источнике, но я убедился на собственном опыте: примерно каждый третий одаренный, попав в зону боевых действий, в итоге не может нормально контролировать свой дар. Со временем, конечно, все возвращается на круги своя, но история полна случаев, когда уже вернувшийся домой одаренный убивал случайных людей — и делал это неосознанно. Разрушенные дома, отнятые жизни Слуг — все это случается.

Паращук замолчал, взяв короткую паузу. Одногруппники же смотрели на меня. Но в этих взглядах не было опасения, только сочувствие.

— Княжич Романов прошел проверку, иначе его бы здесь не было, — с усмешкой сказал Кирилл Ярославович. — Более того, тренер Иванов знал, что подвергать нагрузке только что прошедшего через бойню одаренного — опасно. Но Иванов устроил драку против китайских студентов. И не нужно обманываться, княжич действительно мог потерять связь с реальностью и начать убивать прямо на полигоне. Никакая проверка не гарантирует, что одаренный не сорвется обратно в режим войны, если не дать ему достаточно времени, чтобы прийти в чувства. Впрочем, Иванов сам поплатился за свои дела и решения.

Действия тренера на самом деле не были глупостью. Это намеренная провокация, и я больше чем уверен, он далеко не последний в ЦСБ, кто захочет сыграть против Романовых. Как сказал тогда Эдуард Талгатович, не все враги Романовых убиты мной в том бункере.

Долгоруков мертв, но его дело еще живет. Начни я сеять смерть среди подданных Поднебесной, и наш род ждали бы очень темные времена. И для этого нужно было лишь заставить меня вновь ощутить себя в реальном бою.

Мог я сорваться и убить кого-то? В теории — запросто. Мне не дали возможности пользоваться даром и выставили против пятнадцати мастеров. Да, они тоже не использовали магию, но досталось мне серьезно. Меня били в полную силу, и реальный восемнадцатилетний человек на моем месте не смог бы сдержаться. Возможно, убил бы даже принцессу. А это уже не опала, а казнь.

Иванов с первого дня пытался подставить меня. На этот раз попытка просто не сошла ему с рук. И единственное объяснение, чем он руководствовался — агрессия против Романовых никуда не исчезла. Чистка рядов ЦСБ со стороны царицы либо еще не началась, либо еще не всех проверили. И можно ожидать новых провокаций.

— А теперь немного о том, как можно укрепить себя для защиты от подобного, — сменил тему Паращук. — Повторюсь: это не панацея, господа студенты. Но замечу, что по статистике люди, часто практикующие транс, менее подвержены возможным срывам. И потому сегодня, раз уж мы отошли от намеченного мной пути, я покажу вам несколько практик, позволяющих быстро и совершенно незаметно для окружающих погружаться в легкий транс. Отмечу: насколько быстро и незаметно это будете проделывать конкретно вы, зависит исключительно от ваших усилий. Итак, начнем…

Строго говоря, эти практики относятся к армейским подразделениям в первую очередь. Инструктор, выпускающий профессиональных солдат, знал их в совершенстве. И даже я подметил для себя пару новых деталей. Про остальных первокурсников и говорить нечего.

На удивление Орлов тоже оказался умельцем поддерживать это состояние. Правда, не очень долго, однако минута — уже прорыв на самом деле.

Транс одаренных чем-то напоминает практики йоги. Тебе нужно контролировать сердцебиение, дыхание, положение тела, каждый орган в отдельности и весь организм сразу.

Но если йога подразумевала более созерцательное состояние, транс одаренного — это о движении. Никто не использует его, чтобы читать документы, а вот положить как можно больше врагов…

— На сегодня это все, — подвел итог Паращук и взял паузу, пока звенел сигнал окончания занятия. — На следующей встрече мы вновь проверим ваш прогресс. До свидания!

Мы поднялись, прощаясь с Кириллом Ярославовичем, и тот покинул кабинет, а за ним пошли на выход и мы.

Я видел по лицам одногруппников, что им не терпится узнать, зачем меня забирал царь, но останавливали приличия и понимание, что я могу и не ответить.

Попрощавшись со всеми, я направился в лабораторию. Новости государя ничего не меняли в моих планах прямо сейчас. А значит, лазер должен быть закончен. Когда он объявит наследника еще неизвестно, а обязательств моих никто, кроме меня, не исполнит.

Тем более если мне предстоит защищать брата, с которым я, скорее всего, никогда и не встречался.

Охранник поприветствовал меня с улыбкой, и, заполнив свой журнал, пожелал успехов.

Переодевшись, я прошел к лифту и вжал кнопку этажа. В последнюю секунду услышал голос Мэйлин.

— Подождите, княжич!

Принцесса шла неторопливо, пока я держал кнопку, не позволяя створкам закрыться. Китаянка вошла в лифт и кивнула:

— Благодарю.

Я отпустил кнопку, и мы поехали вниз. Я молчал, она тоже не спешила начинать разговор, так что когда мы достигли нужного уровня, я даже удивился ее словам.

— Княжич, не желаете кофе?

— Почему нет? — ответил я. — Прошу.

Мы прошли в комнату отдыха, где Мэйлин набрала себе воды, я же занялся приготовлением своего напитка. Девушка молчала, пока я не сел со стаканчиком напротив.

— Я хотела сказать спасибо, Дмитрий, — произнесла она. — Мне давно было нужно показать своим соотечественникам, что к русским нельзя относиться снисходительно, как это принято у нас в Поднебесной.

Это было правдой. Китайцы очень умилялись, когда лао ваи пытались говорить на их наречии или делали что-то, в чем империя считалась непревзойденными мастерами. Как в боевых искусствах, например.

— Полагаю, они и так понимали, что всегда найдется тот, кто сможет их одолеть, — ответил я, сделав глоток кофе. — В конце концов, в вашей культуре хватает притч на эту тему.

Она улыбнулась.

— Притчи — это одно, а реальная жизнь — другое. На самом деле не многие верили мне, когда я говорила, что княжич Ефремов сумел меня победить в честном поединке.

Судя по тени, мелькнувшей на лице принцессы, ее это задевало.

— Тогда — не за что, — произнес я. — Как ваши успехи по совместному проекту? Все ли удается?

— Пока что все продвигается не очень быстро, — ответила она. — Нам все еще нужно разработать некоторые вещи, но прогресс есть.

— Рад это слышать, — кивнул я.

— Правда? — хмыкнула та.

— Конечно, — подтвердил я. — Я приветствую прогресс, госпожа Ван. И планирую сделать выгодное предложение, когда вы доведете проект до финала. Ведь мало создать полимер, нужно собрать под него производство, обеспечить сбыт…

— Я скажу отцу, — чуть прищурив глаза, сказал Мэйлин. — Не хочу показаться грубой, но у Поднебесной есть свои мощности. Как и у Русского царства.

— Разумеется, — ответил я, выставив ладони. — И я нисколько не оспариваю вклада обеих сторон. Но у вашего проекта отличное коммерческое будущее, и я думаю, ваш отец и наш государь сумеют оценить его потенциал верно. И когда придет время выпускать ваш полимер на рынок, вспомните о Романовых. Нам принадлежит один из основных московских технологических комплексов с очень широкими возможностями.

— Я передам ваши слова, — повторила она, ставя точку в диалоге. — Спасибо, что уделили мне время, княжич.

— Всегда рад помочь, госпожа Ван.

Она ушла, оставив меня одного, и я быстро допил кофе. На сегодня я планировал закончить с созданием всех элементов лазера — нельзя тянуть, придется пожертвовать соблюдением последовательного улучшения старой системы и сразу выдать конечный результат. А завтра приступить непосредственно к сборке. Если все успею, уже послезавтра можно будет проводить презентацию Телегину. Разумеется, после этого будет проходить долгий процесс окончательной отладки, множественные тесты, но это уже, можно сказать, финальные штрихи.