Я еду домой! (Том 2) - Андрей Круз

– Господь дал мне дар, – скромно ответил проповедник. – Все в его милости.

Я промолчал, не стал комментировать сказанное хотя в другой бы момент не удержался. Дрика тоже держалась тихо, сидя в чрезвычайно скромной позе, сведя колени и положив руки на колени.

Нас провели сюда трое, то ли сопровождая, то ли конвоируя. Оружие на входе в кабинет отобрали, не забыв обыскать. Причем для Дрики нашлась среднего роста женщина с невыразительным лицом, которая ловко охлопала ее с головы до ног. Преподобный предпочитал содержать себя в безопасности.

Сейчас я обратил внимание. Как влажно блестят у него глаза. Такое я часто замечал у людей, склонных к истерикам или к вспышкам необузданной ярости, это как предупредительный знак для окружающих.

Еще я заметил, как быстро и липко ощупал он взглядом лицо и субтильную фигурку юной голландки, явно сделав для себя какие-то выводы. Это меня немного напрягло.

– Вы, сестра моя, – обратился он к Дрике, – похоже, шокированы зрелищем изгнания. Так ведь?

– Да, немного, – кивнула девушка.

– Хорошо, что хотя бы "немного", – усмехнулся проповедник. – Да, простите, забыл сразу предложить: воды хотите? Ничего другого у меня все равно нет, но вода со льдом, что сейчас редкость уже.

– Да, если можно, – кивнула Дрика.

Преподобный, не чинясь, налил в два стакана, набитые доверху льдом, хрустально-чистой воды и подвинул стаканы нам.

Я ожидал какого-нибудь библейского комментария по этому поводу и не обманулся. Преподобный сказал:

– Подобна слезе иерусалимской.

Я поблагодарил, а он снова повернулся к Дрике:

– Простите, прервался. Вы, сестра, поняли, почему эти люди были изгнаны?

– Думаю, что да, – ответила она, посмотрев собеседнику в глаза. – Вы очищаетесь, так?

Мысленно я запрыгал от радости и захлопал в ладоши. Больше всего я боялся, что Дрика начнет высказывать свои мысли о происходящем Преподобному Смиту, и завтра валять в пуху и перьях будут уже нас. А мы сейчас безоружны и оказать какое-нибудь сопротивление ждущим за дверью "добровольцам", больше всего похожим на наемников из частной военной компании, точно не сможем. Но не зря я всегда полагал ее умной девочкой, хоть и несколько наивной. Она сообразила, что правда может оказаться слишком неприятной для того, кто держит сейчас наши жизни, подтянутыми на ниточках.

– Блестяще! – приподняв бровь, с вполне искренним восхищением сказал проповедник. – Сформулировать лучше суть наших действий нельзя. Мы именно очищаемся пред глазам Господа. Мы хотим содержать в чистоте не только тело и душу, но и место окрест себя. "Не сторож я брату моему" было сказано Каином! Вы вслушались в это? Каиново дело не следить за братом своим, не блюсти стадо! Каиново! А чего хочет Бог от нас? Сторож я брату моему, сторож! И душе его сторож и помыслам! Кто вы друг другу?

Вопрос был задан быстро и неожиданно. Похоже, что проповедник заметил наши разные акценты и то, что мы абсолютно не похожи, равно как и отметил разницу в возрасте.

Задан вопрос был Дрике тоже умышленно, он счел ее слабым звеном. Да и похоже, что подтекст в вопросе тоже был, Преподобный Смит, явно положив глаз на светловолосую малолетку, заранее ревновал ее ко мне, сидящему рядом. К радости моей, она не стала ничего сочинять, а просто рассказала нашу историю.

– Господь в безграничной мудрости своей слил ваши пути, – кивнув, подвел итог ее расскажу Преподобный Смит. – Ответь мне прямо, сестра, не лги – ложь я почую – жили ли вы со спутником твоим в грехе и возлегли ли на ложе, как подобает мужчине возлежать с женщиной?

Она покачала головой, затем сказала: "Нет". Проповедник опять кивнул. Глядя ему в глаза, я понял,что ему на самом деле все равно, какие у нас отношения, но он не может пока решить, что с нами делать. Привыкший за последние месяцы к абсолютному самовластью, он принимает такие решения на основе обычных капризов своей извращенной натуры, и просто ищет какие-нибудь поводы или для праведного гнева, или для братской любви, ему пока все равно. Одну жертву сегодня он уже принес и поэтому достаточно благодушен. И возникшая было ревность больше ничем себя не проявила, затухла.

Еще я заключил, что этот человек опасен как обезьяна, держащая у твоей головы заряженный и взведенный пистолет. Может быть бросит его и убежит, а может и выстрелит, обезьяна сама не знает до последнего момента. И то, что его, старого повадника, привлекла Дрика, меня никак не радует, это делает наше пребывание здесь опасным.

На на сейчас, на какой-то момент решение было принято, выражение его лица стало благодушным и немного рассеянным. Он снова плеснул себе воды, отпил, затем сказал:

– Надеюсь, что вы исполните свои планы и вернетесь к своим семьям, – сказал он. – Брат Маркус говорил со мной о вас, и я узнал, что вы прилетели сюда чтобы найти самолет?

– Да, так и есть, – кивнул я. – Мы не знали, что здесь есть люди и думали, что проблема будет в мертвецах.

– А в чем она сейчас? – спросил тот.

– Не знаю, – усмехнулся я. – Наверное в том, что я пока это ни с кем не обсуждал.

– Это не большая проблема, – усмехнулся он в ответ, – тем более, что обсуждать это надо именно со мной. Излагайте.

– У меня есть самолет, идеально новая "сессна". Летает далеко, требует не слишком много топлива. У вас есть в Индепенденсе, как мне сказали, самолеты побольше – "Супер Карго-Мастеры". Я надеялся обменять машины, и расплатиться за заправку "Карго-Мастера" оружием, у меня есть немного лишнего. Но узнал, что у вас его много, так что я не очень понимаю, что мне теперь делать.

Преподобный задумался, затем сказал:

– Господь велел помогать ближнему. Вы добрый скот в его стаде и вас надо беречь. Нам нужны самолеты поменьше, а топливо… ничего страшного, мы же не берем с гостей денег за еду. С утра вас отвезут в Индепенденс, на машине.

– Спасибо, преподобный, – обрадованный, поблагодарил его я.

– Благослови вас Бог, – сказал он, и взяв со стола Библию, раскрыл ее на заложенной странице, показав тем самым, что аудиенция закончена.

17 апреля, среда, утро. Уичита, Уичита Метрополитэн, Канзас, США.

От церкви нас отвезли. Отвезли на открытом четырехдверном "Рэнглере", который ожидал нас у дверей церкви. К моему большому удивлению, за рулем машины оказался обладатель того самого голоса, который рассказал мне в церкви о неудачных финансовых операциях преподобного.

– Меня зовут Джон. Джон Мак-Кинли, как убитого президента. Я был шерифом в этом округе, а теперь возглавляю охрану аэродрома и поселка.

– Поселка?

– Там, за церковью, несколько кварталов домов и трейлеров, показал он рукой в темноту. – Нам удалось все оградить, и теперь там живут люди.