Отец Пепла - Илья Олегович Крымов

Shdavarthgarn (гонг.) [ транскриб: Шдаваргарн] — Красная Твердыня от shdavar (красный; также цвет раскалённого металла, изъятого из горна) и garn (оплот, твердыня, крепь).

Услышав это, Груориг дрогнул.

— КАК НЕТ В НЁМ МЕСТА ДЛЯ НОМХЭЙДЕН. РАЗДЕЛЁННЫЙ ВНУТРИ СЕБЯ НАРОД НЕ ВЫСТОИТ ПЕРЕД УДАРАМИ ИЗВНЕ, БУДЬ ОН ДАЖЕ СОЗДАН ИЗ ГРАНИТА, КАК ВАШЕ ГНОМСКОЕ ПЛЕМЯ. ОТНЫНЕ БУДУТ ЛИШЬ ГНОМЫ НОВОГО ГРОГАНА, КРАСНЫЕ ГНОМЫ, А НАД НИМИ ДА РАСПРОСТРЁТСЯ ДЛАНЬ ИЗБРАННОГО, БЛАГОРОДНОГО ДУХОМ, ЧТЯЩЕГО ТРАДИЦИИ, ГЕРОЯ, ПРЕДВОДИТЕЛЯ, СОЗИДАТЕЛЯ. СКАЖИ СЛОВО СВОЕМУ НАРОДУ, ПРИНЦ КРАСНОГО ЗОЛОТА!

Shdavarhang (гонг.) [ транскриб: шдаварханг] — красный народ.

Он почувствовал, как перехватило дыхание, стоя на затвердевшем воздухе посреди великой пустоты, под взглядами десятков тысяч пар глаз, Груориг сжимал подрагивающие кулаки и силился выдавить хоть слово.

— Спокойно, принц, — сказал бог обычным голосом, только для Груорига, — один глубокий вдох и просто подтверди мои слова. Ты потребовал, чтобы никто не был убит лишь за то, в какой семье ему выпало родиться, и получил желаемое. Но я не обещал, что оставлю всё как было раньше. Старый мир погибает, новый вот-вот родится в муках, и если ты хочешь, чтобы твой народ увидел его, то веди его вперёд как вёл Туландар. Или пусть они все сгорят.

Правая рука гнома подняла над головой сжатый кулак.

— ЕДИНЫМ НАРОДОМ В НОВЫЙ МИР! ПАДИТЕ НИЦ ПЕРЕД СВОИМ БОГОМ, О ГНОМЫ! ПРИДИТЕ В ДОМ ЕГО И В СЕМЬЮ ЕГО СЛЕДОМ ЗА МНОЙ! И ПУСТЬ ТЕ КОЛЕНИ, ЧТО НЕ СОГНУТСЯ СЕЙЧАС, ДА БУДУТ СЛОМАНЫ!

Большинство из тех, что стояли внизу, перед крепостью, и следили за окутанными алым светом фигурами, были номхэйден. Они привыкли подчиняться дваульфари за тысячи лет, а ещё они видели силу огненного божества, несметные его богатства, охотничьи трофеи, видели, как достойный гном, настоящий герой, который, по слухам, убил нескольких крылатых чудовищ, решил избрать новый путь. Что за выбор был тогда у них, кроме как последовать?

— И родились они, шдаварханги, и был обителью их город Шдаваргарн, — сказал бог на вестерлингве, — и вижу я, что это хорошо, хотя от вашего языка мне делается больно.

Тяжёлая рука опустилась на плечо Груорига, мир вспыхнул. В следующий миг он очутился в тронной зале, где у пьедестала всё также стоял Фуриус Брахил. Кроме врага присутствовала теперь человеческая женщина, красивая, насколько может быть красивой дылда; очень смуглая и светловолосая, с яркими глазами, повадками царицы, хоть и одетая в пропахший дымом плащ, грязная от пепла и золы.

Все прочие гномы покинули зал, только мать и сёстры стояли на прежнем месте как приросшие.

— Прошло так, как и было задумано, — заключил Доргон-Ругалор, занимая трон, — я доволен. Вы, станьте передо мной.

Они подошли, мать держалась гордо, с благородным достоинством, сёстрам оказалось труднее, они испытывали ужас перед властителем их судеб.

— Теперь вы в моей семье, благодарите сына. Грундир и Аста, пожизненные принцессы, когда-нибудь у вас будут дети, однако, титулы им не перейдут. Ингрид, вдовствующая рексрин, первая и последняя. Вы будете жить в почёте и безопасности, передвигаться свободно и выбирать дела себе по душе, пользуясь всеми привилегиями. Твои же потомки, Груориг, будут наследовать титул принцев Красного Золота, но никогда не станут рексами в империи, где будет править дракон. Воля бога ясна?

— Абсолютно, мой бог, — ответила человеческая женщина, склонив голову.

— Абсолютно, мой император, — повторил за ней Фуриус Брахил.

— Абсолютно, мой бог, — повторил за женщиной Груориг, почувствовав, что не может промолчать.

— Проводите вдовствующую рексрин и принцесс в их покои, скоро принц сможет присоединиться к ним. А мы пока займёмся делами духовными и государственными.

Груориг проводил сестёр и мать взглядом, ему о многом хотелось поговорить с ними, но время ещё не настало.

Когда они исчезли, в открытые двери вошёл человек с обезображенным лицом. Он двигался по золоту бесшумно словно призрак и, хотя другие сразу увидели его, смуглая женщина долго стояла спиной, а когда она проследовала за взгляд бога, обернулась и прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Голова этого незнакомца была одним сплошным ожогом, покрытым волдырями — что большими белыми клещами.

— Хиас, что с тобой случилось⁈

— О, матушка, на меня снизошла божественная благодать, — ответил тот надтреснутым голосом, явно перебарывая страдания, — не беспокойтесь я преодолеваю, уже совсем не больно.

— Он лжёт, — протянул Доргон-Ругалор, — каждое мгновение для него — борьба с безумием, жрица. Впрочем, муки не бесконечны, рано или поздно знак оформится и мой Вершитель будет лучше, чем прежде.

— Вершитель? Простите, мой бог, я не знала…

— Теперь знаешь. Хорошо, что ты смог откликнуться на зов, Вершитель.

— Я ни за что не остался бы глух, мой бог, — поклонился тот.

— Что ж, не будем тянуть больше. Принц, ты немедленно примешь командование над гномскими войсками. Больше двух третей погибло во время штурма, а те, что выжили, на грани разложения. Ты командовал многими из них, назначь воевод, приведи их к отдльной присяге на Укладе, раздели силы на рати, начинай учения для боевого слаживания. Военный городок будет выстроен уже завтра. Также ты начнёшь набор солдат из числа защитников очага номхэйден, дай им в наставники опытных офицеров из тех, что проще примут идею всеобщего шдавархангства… шдаваритства… красногномства… краснородства… краснолюдства… Чего нет в гонгаруде, так это благообразной мелодичности! За вооружением дело не станет, арсеналы в каждой из внешних крепостей бездонны.

— Будет содеяно, мой бог, — ответил Груориг, прижимая кулак к шлему, хотя поставленная задача казалась ему практически невыполнимой.

— О, не беспокойся, принц, у тебя будет надёжный помощник. Жрица, ты хорошо начала, продолжай окормлять новых верующих, но приготовься к тяжёлой работе: гномы закостенели в своих обычаях и взглядах. Чтобы процесс шёл как следует, изучи Уклад, тебе помогут толмачи, а ещё я прямо сейчас постановляю новую догму: поклонение богу обязательно для всех красных гномов, однако, старые поверья не упреждаются; почитание предков законно в прежних порядках и прежних формах, а после смерти каждого достойного гнома предки примут в своих чертогах. Стой на том, что в посмертии многие династии могут добровольно перейти под руку Элрога, и тогда истинные верующие скорее будут приняты в родовых чертогах.

— Эти догмы так… новы, мой бог.

Груориг увидел замешательство и даже испуг в этой жрице, похоже, она слышала крамолу, но не могла ничего возразить.

— Также я намерен преобразить облик самого посмертия. Старая догма описывала бесконечное пламя, которое не пожирало, но ласкало душу верного элрогианина в вечности. Отныне этого мало. Новая догма гласит: после смерти верных детей Элрога Пылающего ждёт, м-м-м, ну, пустим, Шалхас!

— Ш-шалхас, мой бог? — побледневшими губами вымолвила жрица, растерянная, почти что плачущая. — Что это?

— Колоссальный вулкан, внутри которого бушует бесконечный божественный огонь, вмещающий блаженствующие души староверующих. На склонах его стоят бессчётные сельца, где обитают духи гномов; в каждом сельце по большому чертогу, а внутри никогда не гаснет огонь, не затихают песни и здравицы. Всякий клан волен перебраться на склоны Шалхаса или остаться… на прежнем месте. И ещё, вулкан огромен, в его толстых стенах и окружающих грядах бесконечно много сокровищ и всегда есть с кем сразиться. Пока что с этим всё.

Он только что придумал целый загробный мир, — Груориг был уверен, — придумал на ходу, ничтоже сумняшеся! И она примет это просто так?

— Ваша щедрость