Наследник Атлантиды - Дмитрий Воронин

– А я дом осмотрю. Двигай, Гена, двигай. И осторожненько…

Машина рванула с места, взвизгнув покрышками и обдав все вокруг фонтаном жидкой грязи. Досталось и придорожным кустам, и тротуару… и брюкам Буруна. Тихо выругавшись и пообещав себе припомнить это Генке в ближайшем будущем, Сергей бегом двинулся к дому Верменичей.

Дверь была чуть приоткрыта. Замок вывернут от сильного удара, дерево треснуло, пошло щепой. Капитан сжал в руке пистолет и осторожно шагнул через порог. Он мало чего в жизни боялся – за время работы в милиции приходилось сталкиваться с разным контингентом, и он давно понял, что страх надо давить в зародыше. Но тогда причины страха были вполне обыденные. Пьяный мужик, гоняющийся за женой с кухонным ножом. Доморощенный российский мафиози, насмотревшийся нынешних фильмов и оттого уверенный, что лучшим способом получения информации являются не газеты или телевидение, и не Интернет, а хорошо прогретый утюг. Уличная шпана, подогретая алкоголем или наркотиками, сильная не столько велосипедными цепями и ножами, сколько количеством. Всю эту шваль Бурун научился не бояться. Они были слабее, даже если сами думали иначе. Да и в тех случаях, когда менты сталкивались с достаточно серьезным противником, они чувствовали за плечами поддержку. Закона, пусть слабого и ненадежного. Товарищей.

А сейчас угроза была иррациональной, необъяснимой и непредсказуемой. Ему впервые пришлось столкнуться с противником, сам факт существования которого вызывал сомнения, а сила была совершенно непрогнозируемой. С точки зрения современного человека – если человек этот не мастер единоборств, – любой из Архонтов представлял собой практически непобедимого врага. Если, конечно, все слова Верменича соответствуют действительности, и атланты и в самом деле враги. Это, кстати, тоже нуждалось в некоторой проверке, не в привычках опера довольствоваться показаниями только одной стороны.

И страх появился. Давно и прочно загнанный в самую глубину души, он вырвался наружу. Вспотели ладони, волосы встали дыбом, по спине пробежала волна холода. Пальцы стискивали рукоять пээма с такой силой, словно их свело судорогой.

Он медленно вошел в комнату, по привычке избегая прикасаться к чему-либо руками. Хотя и понимал – глупо это. В доме Верменичей его отпечатков пальцев более чем достаточно, и эксперты по этим отпечаткам его, капитана Буруна, личность установят в пять минут. Или в пятнадцать, что принципиальной роли уже не играет. С того момента, как по велению сверху у всех ментов откатали пальчики, приходилось соблюдать особую осторожность. Особенно в тех случаях, когда действия сотрудников правоохранительных органов вступали в некоторое противоречие с этим самым правом.

Так что эксперты его пальчики стопудово определят. И будет это, видимо, скоро… поскольку появления в этом доме экспертов не избежать.

Ольга лежала посреди комнаты, и с первого взгляда было ясно, что женщина мертва. Широко раскрытые остекленевшие глаза уставились в потолок, у бессильно раскинутых рук растекались темные пятна. Кровь… Сергей присел возле тела, стараясь не вляпаться в липкую темную лужу, присмотрелся… и тихо присвистнул. Руки Ольги были изуродованы – страшно, чудовищно… всегда ухоженные длинные ногти пожилой женщины теперь были вырваны, вырваны с мясом… к тому же, вероятно, несколько пальцев были раздроблены. Бурун оглянулся в поисках тяжелого предмета, которым можно было расплющить кости, затем качнул головой, словно безмолвно отвечая на так и не прозвучавший вопрос. Физическая сила атланта, если Верменич был прав, позволяла ему нанести увечья и не прибегая к каким-то предметам. Просто как следует сдавив хрупкую кисть человека.

Он прикоснулся к сонной артерии женщины, в слабой надежде ощутить биение пульса. Тщетно… первое впечатление оказалось совершенно верным, жизнь уже оставила это тело.

– Что они хотели от тебя, Оля? – тихо спросил он.

Особого беспорядка вокруг не наблюдалось. Если атланты и искали что-то в доме Ярослава, то искали это не здесь. Не в гостиной.

– Почему ты не сказала им все, что они хотели?

Потому что пыталась защитить Ярослава. Это ведь так очевидно. Он ушел в другой мир, а эти трое могли помешать ему вернуться. И Ольга надеялась, что спасет Яра… пусть даже и своей смертью.

– Зачем они пытали тебя? Ведь могли просто выпотрошить твою память…

В углу за комодом он увидел коробочку. Горстка блестящих зеленых бусин рассыпалась по полу…

– Значит, ты все же успела, да? И они ничего, ничего не смогли с этим сделать… Как ты успела, Оля? Почувствовала? Ярослав говорил, что ты умеешь чувствовать опасность. Ты не успела убежать, так ведь, Оля? Все что успела – только схватить одну из горошин, верно? Ты знала, что тебя ждет, но знание пришло поздно. Слишком поздно.

Сергей медленно поднялся, мгновение постоял молча, отдавая последний долг ее мужеству. Затем собрал горошины – не хватало еще, чтобы эти капсулы попали в руки экспертов. Что там говорил Ярослав? Капсулированное заклинание…

Затем, стараясь не касаться стен, пошел в подвал, уже представляя, что там обнаружит. И не ошибся – массивная дверь, на которую Яр возлагал такие надежды, была не просто сорвана с петель, она была разбита на куски. И внутри царил совершеннейший хаос, на полу грудами обломков лежали собранные Верменичем приборы, обломки стола, бумаги… выемка в полу, где должен был стоять Ключ, теперь пустовала.

– Хреново…

В кармане зазвенел мобильник.

– Слушаю.

– Капитан, что там?

– Ее убили, – коротко сообщил Бурун. – Пытали, потом убили.

– Пытали?

Углубляться в подробности он не собирался.

– Гена, ты где сейчас?

– Стою в пробке. Такси в трех машинах впереди. Нервозности не проявляют.

– Адрес?

Выслушав ответ, Сергей приказал сержанту не высовываться и по возможности увеличить дистанцию. Затем, бросив прощальный взгляд на лежащее посреди комнаты тело, вышел из дома.

Снова достал мобильник, набрал номер оперативно-поискового управления.

– Федор? Привет… на работе? Ясный перец, я тоже… Нет, я тебе звоню доброго утра пожелать… Федор, нужны твои ребята… да я знаю… я помню… Федор, слушай сюда, с Житновым я буду объясняться сам… Что значит, не можешь? Надо, Федя, надо… мать твою, я сейчас не шучу! Хотя бы два наряда… Федя, я говорю «хотя бы два», а это значит, что могут понадобиться и четыре… Забелин, ты русский язык понимаешь? Если надо санкцию Панарина, я ее обеспечу, но будет уже поздно. Ну выручи… да, в последний раз… честно… слово… Так, пиши, девятка, синяя, А732МО, на крыше – оранжевая нашлепка «Такси». Тачка движется сейчас в направлении… ну, или движется, или в пробке стоит. Ее Юшков ведет… да, ему позвони… Федор, ну я же обещал! Только доведите тачку до места, и все. Забелин, имей совесть, до места – это не до дома, а хотя бы до квартиры.