Скобелев: исторический портрет - Валентин Масальский

При широком признании военного таланта, даже гения Скобелева, при его небывалой в истории России всенародной славе, находились, однако, сомневающиеся, по незнанию или по недоброжелательности утверждавшие, что он был всего лишь лихой рубака, отчаянно храбрый, даже не лишенный таланта, но не подходивший для роли вождя армии в большой войне. В связи с этим в литературе ставился волновавший современников вопрос: потеряла Россия в лице Скобелева только героя или серьезного главнокомандующего? После русско-японской войны этот вопрос связывался с другим: могла ли война проходить и окончиться иначе, если бы главнокомандующим был Скобелев? Вот как отвечал на этот двойной вопрос А.Витмер, военный специалист высокого ранга (академический профессор, генерал), в суждениях которого профессиональная компетенция соединяется с системой и обстоятельностью педагога. Ответ затруднителен, замечает Витмер, потому что роль главнокомандующего требует сочетания многих качеств ума и характера. «Однако несомненно, в Скобелеве были данные, необходимые для роли серьезного военачальника… Помимо большого ума, Скобелев обладал характером решительным, способным принимать самые смелые, даже чересчур смелые решения… Он был талантлив, в нем была искра Божия, без которой великие дела невозможны. Благодаря этой искре, он умел привлекать к себе людей, действовать обаятельно на массы». Но и этого мало, продолжал Витмер, надо еще уметь выбирать помощников, а это тоже далеко не просто. Одни боятся около себя талантов, либо боятся кого-то обидеть из страха перед высшими, либо просто не понимают людей, принимая высокую награду у какого-либо лица за его способность командовать армией. «Таким, к отчаянию своих почитателей, к числу которых принадлежал и я, — сознавался Витмер, — показал себя Куропаткин», этот прекрасный исполнитель командных ролей среднего уровня, оказавшийся совершенно непригодным для выполнения роли главнокомандующего. Пример противоположного, приводимый Витмером, — император Вильгельм, который не боялся держать около себя Бисмарка и Мольтке.

«Каким показал бы себя в этом смысле Скобелев? — ставил Витмер новый вопрос. — Здравый, обширный ум, прекрасное знание военного дела и военной истории, основательному изучению которых он посвящал после Академии все свои досуги, понимание людей, чуткость натуры, вместе с огромной самоуверенностью, верой в свои силы, в свое превосходство — качества, несомненно присущие Скобелеву, — все это, вместе взятое, позволяет думать, что при выборе помощников он руководствовался бы единственным побуждением — их пригодностью для дела, и что выбор их был бы поэтому удачным». Куропаткина, например, Скобелев поощрял, не боясь. Гудиму-Левковича, умного, ученого, благородного, но вялого, удалил, несмотря на его высокие придворные связи. И в Маньчжурии он бы, конечно, не оставил на должностях опозорившихся командиров. Скобелев постоянно рос как полководец. В частности, он хорошо понимал необходимость концентрации сил. В связи с этим, констатировал Витмер, обвинения Скобелева за Шейново были несправедливыми. Под Риволи австрийцы были разбиты потому, что шли в атаку неодновременно несколькими колоннами. То же могло случиться и здесь. Решение отложить атаку до полного сосредоточения сил было правильным. «…Честь решимости отложить атаку до 28-го всецело должна быть приписана Скобелеву…», а не советчикам. Мало ли всяких советов приходится выслушивать командиру.

«Вот данные, говорящие за то, что если бы в Маньчжурии во главе нашей армии стоял Скобелев, война имела бы иной результат», — заключал Витмер. «…Сколько раз мне приходилось говорить: Господи, если бы был Скобелев! Если бы был Скобелев, возможен ли был Тюренчен, куда Куропаткину не угодно было даже пожаловать, чтобы хотя взглянуть на японцев, целых шесть дней употребивших на переправу, тогда как Скобелев, под Геок-Тепе, бросил свой отряд для безумно смелой рекогносцировки, чтобы только посмотреть на незнакомого врага. Если бы был Скобелев, разве мыслим был бы Вафангоу, куда также не удостоил приехать командующий армией? А беспрепятственные высадки японцев? А Ляоян? Если бы был Скобелев, разве не была бы уничтожена армия Куроки до последнего человека? А!.. Если бы, если бы!»

Оценивая Скобелева с военно-исторической точки зрения, нельзя не признать, что его деятельность представляет наивысший взлет русского военного искусства за время от окончания наполеоновских войн до Первой мировой войны включительно. Ни недоброй памяти николаевская эпоха, ни начало нашего века не выдвинули фигуры такого масштаба. Скобелев — самая славная, самая героическая и яркая страница этого столетия, отмеченного в его последний период переломными сдвигами в развитии военной техники, тактики и стратегии. Исторически Скобелев соединял военное искусство XIX века с Первой мировой войной, был одним из наиболее активных генералов, вырабатывавших основы современного боя и войны. Его выводы из накопленного боевого опыта, формулированные в приказах, его стратегические планы и другие труды обобщали этот опыт и развивали военную науку. Он далеко опередил свое время. Его идеи, высказанные в 1879–1882 годах, были вполне на уровне понятий 1914—1918 годов. Нет сомнения, что доведись ему прожить больше и в полной мере проявить свой талант, он стал бы в один ряд с теми немногими, которые заслужили название великих. Но несмотря на краткость своей жизни, он заслужил характеристику, данную ему издателем его приказов: «В основе всех приказов Скобелева лежит любовь к солдату и глубокое сознание святости долга; отсюда проистекают беззаветная храбрость, решимость и постоянная заботливость о подчиненных, т. е. лучшие чувства истинного военного. В этом отношении Скобелев, не говоря уже о превосходном знании военного дела, служил блестящим примером. Он сам делал то, что требовал от других в своих приказах. Вот почему имя Скобелева останется навсегда в памяти офицеров и солдат знаменем воинской доблести и чести».

Глава VI. Общественно-политическая деятельность Скобелева

Общая характеристика

Ну, наконец-то мы дошли до сущности, выразит удовлетворение пытливый читатель. Ведь то, что осталось позади, все это — проявления. Чтобы их до конца понять, нужно знать, что за человек был Скобелев, каковы были его характер и убеждения. Да еще автор намерен показать деятельность этого генерала в других, не военных областях.

Главное, чтобы по окончании чтения перед читателем предстал подлинный Скобелев во всей его полноте, глубине и сложности.

Общественно-политические взгляды Скобелева и его деятельность в этой области, отмеченная яркими событиями и неразгаданными тайнами, представляют не меньший интерес, чем его военная жизнь. Предвижу, что для части читателей они окажутся даже более интересными.