Зеркала - Мария Ермакова

Инвари задумался.

— Эй, — позвал мальчик, — ты здесь еще?

— Слушай, — Инвари знал, что, рискует, но сделать с собой ничего не мог, — хочешь, заберу тебя с собой?

Теперь задумался ребенок. Грубый голос окликнул его с дороги. Странный голос. Будто механический.

Мальчик огладил лошадей и взял их под уздцы.

— Меня зовут Стась, — тихо сказал он. — Спасибо, но я останусь.

— Меня зовут Один, — так же тихо ответил Инвари. — Береги себя, Стась. Может быть, скоро все переменится.

— Я это понял, — хитро улыбнулся мальчишка, — как только увидел вас!

Он поворотил коней и повел их вверх по склону — на дорогу, к вагонеткам.

***

Трое слаженно бежали по лесу.

— Нужно уходить в Топи! — на бегу говорил флавин. — Как только они обнаружат мертвое тело в башне — поймут, что здесь были чужаки. Кроме того, звери из поместья могут взять наш след. Но за нами в болото они не пойдут, а кружной путь займет несколько дней.

— Мне не хочется быть дичью! — прогудел сзади Шторм. — Тем более для таких мерзких тварей.

— Они могли уже найти его! — заметил Инвари.

Аф с одобрением отметил, что дыхание юного дэльфа даже не сбилось.

— И чего вы его не спрятали? — буркнул Шторм.

Он окоченел и переволновался, ожидая их возвращения, и потому был не в духе. Кроме того, он сгорал от любопытства, но на долгие разговоры времени не было. Дэльф обещал ему рассказать все подробно, когда они будут далеко отсюда.

— Вряд ли можно спрятать труп в лесу, кишащем полуразумными животными, — ответил Аф. — Может быть, в башне он дольше останется необнаруженным? В конце концов, в замке бывают не часто.

Окраина деревни встретила их недавно насыпанным могильным холмом, встревоженными взмахами ветвей кладбищенской рощи и тишиной.

Флавин принюхался.

— Звери были здесь, но ничего не учуяли. Хотя все тихо, за лошадьми я пойду один. Прикройте меня.

— Постойте!

Шторм влез на ограду крайнего дома, перепрыгнул на крышу и достал из-за спины арбалет. Инвари одобрительно кивнул и вытащил шпагу.

Аф двинулся вперед, держась стен. И хотя Инвари до боли напрягал глаза, он ежесекундно терял флавина из виду — тот словно растворялся в воздухе.

Он продолжал следить за ним — тот застыл, напряженно вытянувшись. Шпага бледно засветилась. В ту же секунду просвистел и ударил арбалетный болт, попав в грудь черно-серому зверю, который появился в начале улицы, прислушиваясь и принюхиваясь.

Зверь низко зарычал и, вытащив стрелу зубами, пошел вперед.

Шторм на крыше выругался.

— Закуси тобою мышь! — расслышал Инвари. — Я же попал в него!

Предчувствие заставило его обернуться. Через лес к деревне поднималась стая голов в пятнадцать. Звери шли по следу клином, едва не касаясь носами земли. Инвари понял, что флавин не успеет вывести лошадей. Он поднес руки ко рту и завыл. Над головой раздался стук и проклятия — это Шторм подскочил от неожиданности.

Флавин повел ушами — он уже слышал этот вой. Но если в прошлый раз в нем звучало ликование, теперь ясно слышался приказ.

Инвари опустил руки и прислушался.

Стая остановилась как вкопанная, звери поворачивали головы, раздраженно щелкали челюстями.

Из деревни раздалось призывное ржание — Ворон услышал хозяина. Мощный удар изнутри вышиб двери таверны и часть стены. Из-под проваливающейся крыши, отряхиваясь и фыркая, появился вороной. За ним трусили Чайни и Саврас.

Прошедший уже значительное расстояние раненный волк оказался у них на пути. В глазах черного жеребца полыхнуло пламя. Его морда неуловимо изменилась, сделавшись похожей на собачью. Из-под толстых губ поползли кривые клыки. Радостно взбрыкнув, он изогнул шею, схватил зверя поперек туловища и забросил на крышу таверны.

В начале улицы показались еще несколько тварей. Должно быть, они, как и первый, кружили поблизости. Конь уже сделал несколько шагов им навстречу, но новый вой, в котором слышалось нешуточное раздражение, остановил его. Он с сожалением мотнул головой, возвращая ее в прежнюю форму, и поскакал назад, увлекая за собой других лошадей.

Чайни метнулась к стене того дома, где ждал флавин. Шторм скатился с крыши прямо в седло Савраса. Инвари уже был в седле.

— Их может убить только серебро! — крикнул он.

— У меня ничего такого нет, — ответил Шторм и снова выстрелил.

Волк, шедший во главе стаи, покатился по земле, но почти сразу же поднялся.

— У меня тоже, — с сожалением произнес флавин, сдерживая гарцующую Чайни.

— Тогда бежим, — просто сказал Инвари и послал коня в галоп.

Сзади дико вскрикнул Шторм, подгоняя коня.

Навстречу Инвари прыгнул крупный черный зверь. Грудь в грудь с Вороном. Столкновение было неизбежно, но в последнюю секунду Ворон сделал то, чего никогда не смогла бы сделать ни одна лошадь — он качнулся в сторону вместе с всадником, который пронзил зверя шпагой еще в прыжке. Короткий вой оборвался на неожиданно жалобной ноте. Зверь упал и замер в грязи деревенской улицы. Черная кровь смешалась с землей.

Волки, преграждавшие дорогу в начале улицы, в замешательстве сгрудились, но жажда была сильнее страха. Более не обращая на всадников внимания, они пошли на запах свежей крови и склонились над телом собрата, голодно ворча. К ним уже спешила другая стая, рыча и прижимая уши. Мгновение, и еще теплое тело, начавшее уже менять свое обличье, было разорвано на клочки. Из-за останков разгорелась нешуточная драка.

Всадники гнали лошадей, не останавливаясь, до самых топей. Здесь, не сговариваясь, спешились, выстроились цепочкой с Афом во главе и вошли в воду.

Покинутый берег провожал их отдаленным воем черных зверей. Разочарованным и голодным.

***

Вновь приходили Черные. На этот раз они забрали Логира. Он мрачно отбивался и выл, словно помешанный.

Утери и Крой, забившись в угол, молча смотрели слезящимися от непривычно яркого света глазами, как рыцари деловито бьют его рукоятками тяжеленных мечей по голове. Когда он упал, его так же слаженно, как и били, подхватили и потащили наверх.

Поднятый движением затхлый воздух шевельнулся, ударяя по ноздрям трупным запахом. Пятеро мертвых братьев — из тех, что умерли здесь, а не наверху — лежали в противоположном углу. Их трупы никто не собирался убирать.

— Еще несколько дней, — сказал Крой, — и гниль перейдет в болезнь. Если до сих пор нас не отравило то, что дают в качестве еды — отравит воздух.

С тех пор, как Утери пришел в себя, юноши держались вместе. Большую часть времени они молчали — им не было нужды что-то говорить. Темнота наделила их даром понимать друг друга без слов. Понимать, что надежды нет. И что скоро придет их черед. И что так страшно умирать, не увидев солнца.