Морозов. Книга 7 - Гоблин MeXXanik

class="p1">— Я не знаю, что это за слово. Но желаю вам счастья, мастер.

— Это слово означает мое разрешение на поступок.

Парень молчал, рассматривая носки своей обуви.

— Ей понравился твой зверь.

Дито вскинул голову и полоснул меня полночными глазами.

— Я не смог удержать его. Но больше такого не повторится.

Я поднялся на ноги и положил ладонь на плечо дружинника.

— Не знаю, что ты увидел и что надумал, но девушке понравился не только твой зверь. Она решила, что ты ей по сердцу.

— Что? — просипел парень и, кажется, стал бледнее, хотя со смуглой кожей это было почти незаметно.

— Она попросила моего благословения, чтобы предложить тебе ухаживать за ней.

— Как… А разве у вас не принято… То есть… — он всполошился, начал поправлять рукава рубахи, потом потянул себя за мочку уха. — Да быть такого не может,- наконец выдал парень и робко спросил, — а вы что ей ответили?

— Нельзя запрещать быть счастливыми. И я буду рад, если вы поладите. Только учти, не обижай девушку. Она правда хорошая.

— Что вы, господин, — иноземец порывисто ухватил меня за руку и затряс ее. Видимо, научился этому у местных. — Она такая… как статуя в храме.

— Такая же холодная? — удивился я.

— Красивая, — смущенно пояснил иноземец. — И кажется хрупкой. Но я точно чую, что она сможет стать мне настоящей спутницей. Той, с которой можно семью строить.

— Удачи, дружище, — я хлопнул его по плечу и проследил, как парень, пьяно покачиваясь, уходит прочь.

Я же вернулся на скамью и смотрел, как девушки у воды репетировали хороводы и пели песни, время от времени взрываясь смехом. Надо мной раскинулось небо, полное звезд. И в душе, словно отражение луны в лесном озере, качалось обещание счастья.

Утро застало меня в кровати. Я проснулся от крика петуха, который горланил где-то неподалеку и не сразу понял, где нахожусь. Огляделся, оценив высокие потолки, под которыми покачивалась диковинная птица, вырезанная из дерева. Она кружилась в потоке теплого воздуха, расставив в стороны узорчатые крылья. Я спустил ноги на пол и подошел к окну. Сдвинул занавеску, чтобы увидеть деревенское утро. Верхушки деревьев на другой стороне реки были залиты розоватым светом. Стрижи пикировали над водой. У берега собрались рабочие, которые проверяли возведенные постройки. Я быстро оделся и вышел из терема. Подошел к рукомойнику, который крепился на углу домика. Рядом с ним кто-то повесил свежее полотенце. И сделал это, видимо, только что. Иначе оно бы было волглым. Траву покрывала густая роса, которая холодила босые ступни.

Плеснув в лицо пригоршню стылой воды, я фыркнул и растер кожу полотенцем.

— Княжич, вы уже встали? — раздался голос старосты.

Мужчина стоял на дорожке и держал перед собой костюм, который я узнал, даже в чехле.

— Лилия, свет, Владимировна велела передать вам одежу, — пояснил староста. — Тут два наряда на случай ежели один придет в негодность.

— Думаете, что я обязательно испорчу одежду? — осведомился я.

— Мне о таком думать не положено, — отмахнулся мужчина. — Я ведь человек простой. И от меня ничего не зависит.

— Вот тут бы я поспорил, — возразил я и принял одежду, которую сложил на лавку. Сам уселся рядом и похлопал по сиденью, — Садитесь, в ногах правды нет.

Староста принял приглашение и разместился по левую сторону.

— Правда, вы вчера сказали, что я старею, — он пожал плечами. — Марфа моя говорит, что еще год-два и Петр совсем сдаст. А мне вот кажется, что я могу еще повоевать.

— Почему же не повоевать, — согласился я.

— Плохо то, что сыном меня судьба не одарила. Дочек трое, а наследника-то и нет.

— Разве дочки не подарят наследников?

— Да они у меня такие…- мужчина смутился и потом махнул рукой. — Никакой парень не возьмет таких в жены. Все гордые выросли, палец в рот не положишь. Да и замуж не торопятся. Одна живет в городе, другая учителкой работает. Вся надежда была на младшую, но она обзаводиться семьей не торопиться. Умная растет, книжки читает, учиться. Хоть и хозяйственная, но кто ж умную супружницу терпеть станет?

— А мать ее разве не умная?

— Умная. Но я ее полюбил за улыбку и добрый нрав. И терплю всю жизнь, что она меня поучает.

— Прямо так и терпите? — усмехнулся я.

— Перед мужиками она меня дураком не выставляет, потому как…

— Умная, — догадался я.

— Но таких мудрых, как я поискать еще надо. Моей Ладочке такой вряд ли попадется. Я боюсь, что достанется ей увалень, который станет ее поколачивать. И этого сердце мое не выдержит. И я его прибью ненароком. И сяду в осторог за это.

— Лада — это та, что с вами живет? — уточнил я.

Мужчина кивнул.

— Хорошая девушка, — кивнул я…

— Токма не говорите, княжич, что вы ее приметили себе в компаньонки, — нахмурился староста. — Она не пойдет. Да и я не хочу ей такой судьбы. Уж простите…

— Я не собираюсь предлагать подобного, — терпеливо пояснил я. — Но точно знаю, что вашей Ладе приглянулся один парень…

— Кто? — тут же спохватился мужчина. — Когда? Да я ему шею сверну!

— Погодите сворачивать, — попросил я и улыбнулся. — Негоже семейную жизнь молодым начинать с травм. К тому же, вас потом жена отругает.

— Отчего же отругает?

— Если вы зятя возможного отпугнете или покажете ему, что дракой все решить можно.

— Так он и сам наверняка знает, как у нас все решается, — насупился мужчина.

— А если нет? Если не знает наших обычаев? — хитро спросил я.

— Неужто кто из иноземцев, — ахнул мужчина и вскочил на ноги. Он стал расхаживать передо мной, явно нервничая. — Княжич, как же так? А вдруг у них не принято жениться? А ежели он только поиграет с Ладушкой да и бросит? А если…

— Вас только это волнует? — довольно осведомился я, поняв, что мужчина беспокоиться о дочери, но не имеет ничего против мезоамериканца в семье.

— А что ж еще? — он ухватился за бок, очевидно, разболевшийся от резких движений и вернулся на лавку. — А вдруг она ему не глянется? Ладка ведь