Тростниковая птичка - Ольга Смайлер

И я думала о Юстимии, женщине, сумевшей переступить боль и обиду, чтобы помочь своей более удачливой сопернице, даже вопреки существующим инструкциям. О той, что покрывала и прикрывала меня, совершенно чужую ей иномирянку, просто потому, что решила, что так будет правильно. Потомок древнего рода Ястребов, она старательно шла к власти, полагая, что прятать что-либо лучше на самом видном месте, и мстить системе лучше изнутри. Исследователь по натуре — она первой пришла к пониманию абсурдности текущей керимской ситуации. Год за годом Юстимия собирала единомышленников в своем Храме, год за годом, исподволь, понемногу, боролась с религиозными фанатиками. Год за годом искала способ что-либо изменить — и вцепилась в первую же попавшуюся возможность бульдожьей хваткой. И теперь они с Эдом на цыпочках кружат вокруг друг друга, еще боясь довериться, но уже понимая, что им придется договариваться и становится союзниками в этой борьбе за светлое будущее Керимы.

А еще я думала о Храме, за монолитным фасадом которого не первый год длилось противостояние нескольких группировок. О Храме, бывшем когда-то одним из лучших научных центров, за время самоизоляции потерявшим многие знания и умения, вместе со смертью храмовниц и приборами, выходящими из строя от старости. О том, кому было выгодно придать простым манипуляциям, являющимся следствием "работы" Праматери — Керимы особый религиозный смысл? Кем была та женщина, что начала продвигать культ Праматери? Какие цели она преследовала?

Вопросы, которые еще пару недель назад не волновали бы ни землянку Елену Софию Лисицину, ни ТриОНку Соню Крустель, и которые оказались важны для Сони, жены Сайгона из рода Песчаных котов. В конце-концов, как говорила тетя Ника: "Мы, девочки Лисси, своего не отдаем, чье бы оно ни было!" и я собиралась отстаивать то, что уже считала своим: своего мужа, семью и безопасность наших будущих детей.

Резкий звонок заставил меня выпутаться из объятий мужа и заметаться по спальне в поисках моего бука. В последний момент я сообразила подхватить покрывало, и завернуться в него, как в тогу. Иконка вызывающего абонента заставила меня хищно улыбнуться, и я решительно щелкнула по экрану, принимая звонок.

— Тетя Берта, привет! Концепция немного поменялась! Кажется, мне придется задержаться на Кериме…

Эпилог

На открытой веранде большого старинного поместья, залитой солнцем, грелись в ротанговых креслах несколько ухоженных женщин того самого "зрелого возраста", когда, называя цифру, можно легко ошибиться на несколько лет в любую сторону. Светлые длинные платья, прически, уложенные волосок к волоску, пара кружевных зонтиков, тонкий фарфор и серебро приборов на прихотливо расставленных низеньких кофейных столиках, сервированных для легкого завтрака, — все словно сошло с иллюстрации какого-нибудь сентиментального романа доколониальной эпохи. Казалось, что сам воздух рядом с дамами напоен покоем и негой, так плавны были их движения и неспешны их разговоры.

— Согласитесь, что небольшой девичник без детей и мужей — это прекрасная идея, — подала голос одна из дам, отрываясь от пялец, на которых пламенело маковое поле.

— Согласимся, — отозвалась другая, — но, позволь тебе заметить, девичником это называется только тогда, когда мы собираемся по своему желанию, а не когда этого требует дело.

— Марта, ты невыносима, — откликнулась первая, как две капли воды похожая на свою оппонентку, — дело-то на полчаса, не больше, по моим ощущениям.

— Ставлю на то, что Анна уложится в десять минут, — отозвалась третья, — кто готов сделать ставку?

— Ника, неужели ты думаешь, что кто-то из уже впал в старческий маразм, и пойдет на пари с тобой? — отозвалась та, которую звали Мартой.

— Нет, я так не думаю, — усмехнулась черноволосая Ника, — Но попробовать стоило. Кстати, раз уж мы заговорили о деле… Анна, как дела у нашей девочки?

— Насколько я могу судить — неплохо, — отозвалась женщина с волосами оттенка красного дерева, — Взяла академический отпуск, собирается вернуться к занятиям через год, уже вместе со своим этим… наемником. Девочка повзрослела, я уже не могу запретить ей "водится с плохими мальчиками", да и игры она теперь выбирает сама. Сейчас она решила поиграть в политику.

— Ты все еще дуешься на то, что тебя не пригласили на свадьбу? — поддела женщина с пяльцами.

— Скорее на то, что ты, Берта, влезла в эту керимскую историю по самые пятки, а ни из тебя, ни из Сони подробности клещами не вытянуть, — снова вступила в разговор Марта.

— Да ровно потому, что я знать не знаю никаких подробностей, — возмутилась Берта, — Они теперь с Адмиралом напрямую общаются, а тот на все вопросы отшучивается единственной цитатой: "Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе", и уходит от разговора. А мне только и остается, как сплетничать с их жрицей, Юстимией, между заказами оборудования и помощью в получении грантов. Кстати, она научила меня тут двум прелестным туземным ругательствам: "Праматерь меня модифицируй", и "Чистокровного керимца мне в мужья". Мило, не находите?

Дамы, заулыбавшись, переглянулись.

— Вот значит что такое "маленький локальный междусобойчик", который кредитует наша тихоня Ксения. Теперь так называют мятежи! — черноволосая Ника покачала головой.

— Мне не нравится это слово — "мятеж". "Цветочная революция" куда лучше подходит по смыслу к тому, что они затеяли. Кстати, можешь уже перестать делать вид, что ты не в курсе происходящего и тут ни при чем. Твою визу на листе согласования этих расходов, как и обоснование процента кредитования я видела лично, и раз не откусила тебе голову сразу, значит не собираюсь делать это и в дальнейшем — пожала плечами Анна, и перенесла все свое внимание на поднос с пирожными, — Кстати, у кого-нибудь есть идея, что можно подарить свекру Птички на свадьбу?

— Он женится? Сколько же ему? — удивилась одна из женщин в белом тюрбане, которая до этого не участвовала в разговоре.

— Пятьдесят пять — пятьдесят семь, точно не знаю. Соня говорит, что он не собирался жениться, но невеста, как же её там зовут… что-то из древнегреческого… а, вспомнила — Хлоя. Так вот, невеста попалась настойчивая, и как в том старинном анекдоте "сама бросилась на него — и обесчестила его, его родителей, всю его семью и его доброе имя", а потом, "как честная женщина, была вынуждена выйти за него замуж". Ты же знаешь, Аин, эту современную молодежь.

— Да, да, — покивала головой дама в тюрбане, — молодежь нынче пошла не та… Вот мы, помнится, в их годы…