Цветы пустыни - Влада Ольховская

что он сильный и она бы так не смогла. Гарик покровительственно кивал и, чтобы не портить впечатление, не уточнял, что смогла бы. И кто угодно смог бы, кроме, пожалуй, тяжелораненых и малоподвижных людей. Потому что сила здесь не так важна, как уверенность и скорость, потому что анатомия действительно помогает. Если не вышло с первого раза – всегда можно растянуть или надорвать скотч между запястьями и попробовать снова. Жить захочешь – еще не такое сумеешь.

Гарик изначально не сомневался, что получится, и не собирался тратить время на удивленную радость. Страха по-прежнему не было, внутри закрепилась спокойная уверенность, только она сейчас могла сдержать ярость. Но и ярость никуда не исчезла… Он ведь прекрасно помнил, что Майе и такого шанса не дали. Девушка все время плена оставалась в багажнике, она не смогла бы размахнуться, даже если бы знала, как просто порвать скотч…

Думать о Майе было опасно, потому что это лишало хладнокровия. А не думать не получалось.

Гарик потянулся, не забывая мысленно отсчитывать секунды. Он взял со стола одну из полных пивных бутылок, подбросил в воздух, ловко поймал. Что ж, голова болит, но с координацией все в порядке. Да и оба глаза видят, хотя правый все-таки немного заплыл. Отличное начало.

Когда Андрей вернулся в дом, Гарик уже прижимался спиной к стене возле двери. Младший Яковлев только и успел, что увидеть на полу обрывки скотча. Он застыл в изумлении, а в следующую секунду ему на затылок обрушилась тяжелая пивная бутылка.

Грохот бьющегося стекла повлиял на Андрея не меньше, чем боль удара. Он с криком повалился на пол, сжался среди мокрых осколков, закрывая голову руками. Но сознание не потерял и уж точно не умер. Так и было задумано, Гарик прекрасно знал, какое давление способна выдержать крепкая затылочная кость.

– Покурил? – заботливо поинтересовался профайлер, глядя на поскуливающего мужчину.

Андрей казался каким-то особенно жалким в этот миг. Он смотрел на собственные ладони, покрытые кровью, и уже открыто рыдал. Он был напуган, он вот-вот должен был поддаться истерике.

Но он же, когда сила была за ним, наблюдал, как потрошат беззащитную девушку – и снимал это на видео. Поэтому ничего похожего на жалость Гарик не чувствовал.

– Не надо! – провыл Андрей, заметив, что недавний пленник направляется к нему. – Я не виноват! Я не хотел! Это все Марат!

– Поэтому Марата мы с тобой и дождемся, – согласился Гарик.

– Да! Это он! Это не я!

– Это вы оба. Ты радоваться, кстати, не спеши. Твоего брата мы дождемся, и я поговорю с вами обоими. Ну а потом, скорее всего, обоих и убью. Чтобы точно получилось по-братски.

Глава 12

Николай Форсов до последнего надеялся, что это всего лишь совпадение. Любченко – фамилия не самая редкая! И все же пройти мимо такой зацепки он не мог. Когда ему сообщили, что невесту Павла зовут Арина Любченко, он начал осторожно наводить о ней справки.

Тогда и выяснилось, что эту фамилию она начала носить два года назад. Замужество к таким переменам не имело никакого отношения, Арина сменила фамилию добровольно, упомянув, что хочет перейти на фамилию отца.

Арина Витальевна Любченко, значит… Все еще могло быть совпадением, но очень вряд ли.

С Виталием Любченко Форсов связался сразу же, как только узнал об этом. По-хорошему, следовало бы пересечься лично, чтобы смотреть в глаза, энергетику улавливать – опытный профайлер понимал, что такое не стоит недооценивать. Однако приближалось время диализа, и Николай чувствовал себя особенно паршиво. Он прекрасно знал, что Вера его в таком состоянии из дома не выпустит. А даже если чудом удастся прорваться мимо жены, он и сам далеко не пройдет, украсит собой ближайший газон.

Проклятая стариковская слабость, подкравшаяся намного раньше положенного срока…

Сокрушаться об этом было бессмысленно, пришлось приспосабливаться. Он написал Любченко, предложил видеочат. Тот отказываться не стал, причин не было.

Виталий Константинович Любченко был младше Николая, но ненамного, в этом году известному психоаналитику исполнился пятьдесят один год. При этом сейчас, в видеочате, они смотрелись представителями двух разных поколений, сошли бы за отца и сына, потому что Любченко за собой следил и выглядел лет на сорок пять от силы. И снова Николай отстранился от личного, не позволил этому отравлять себя изнутри. У него были дела поважнее.

Они с Виталием не были близко знакомы, но в профессиональных кругах пересекались не раз. Любченко был талантлив, харизматичен и обаятелен. Он вел частную практику, порой консультировал компании, государственные предприятия или даже полицию. В людях он разбирался великолепно – и великолепно на них влиял. Форсову хватило пары разговоров с ним, чтобы понять: этот человек способен стать очень опасным, если захочет.

Вопрос заключался в том, с чего бы ему такого хотеть. Виталий и так имел все, что душе угодно! Он был богат, обзавелся кругом влиятельных друзей. Он жил в свое удовольствие, активно занимался благотворительностью, его обожали если не все, то очень многие. Так что он мог быть тем, кто срежиссировал чудовищные издевательства над Сергеем Зараевым, однако в этом просто не было смысла.

Или, по крайне мере, не было на первый взгляд. Николай помнил и о том, что Любченко никогда не был женат и детей у него не было – по крайней мере, до тех пор, пока на горизонте не возникла непонятная Арина. Рядом с Виталием то и дело появлялись красивые молодые любовницы, но ни одну из них он не звал даже в свой дом, не то что под венец.

Это предсказуемо породило немало слухов о его ориентации и сексуальных предпочтениях. Однако Николай прекрасно знал, что такова участь большинства успешных людей: их триумф порождает зависть, а зависть плодит слухи. Поэтому верить всему, что болтали о Любченко, не следовало – и все же что-то могло оказаться правдой.

Что, если молоденькие девочки интересовали его куда больше, чем взрослые женщины? В конце концов, даже его официальные любовницы всегда были очень молоды. Любченко стал посетителем того самого сайта, который администрировал Оверрайд. А тот, получив личные данные психолога, шантажировал его, заставляя уничтожить Сергея.

Версия была сомнительная и лишенная каких-либо доказательств. Однако она не уходила от действительности, так что как минимум потенциальную связь между Любченко и Оверрайдом Николай видел. Это заставило его отнестись к беседе с должным вниманием.

– Николай Сергеевич, здравствуйте! – лучезарно улыбнулся Любченко. Он, похоже, находился в своем кабинете. Да и где еще ему быть в такое время? – Не ожидал, признаюсь, вы всегда умели удивить. Какими судьбами?

– Да я и сам не планировал, – признал Форсов. Он решил, что образ добродушного растерянного старика подходит для этой беседы лучше всего. – Но тут внезапно познакомился