Вдова в январе. Романы - Андрис Колбергс

Пришел Бертулис. Он удивился, с чего это видит мрачные лица и не слышит фанфар. Ведь виновный уже признался. Ему вкратце рассказали о случившемся.

— Валдер старается кого-то выгородить, — спокойно сказал Бертулис и сел.

Конрад с Арнисом снисходительно улыбнулись: ответ не показался им гениальным.

— А что вы посмеиваетесь? Факт, что он кого-то спасает и платит за это своей шкурой.

— Нас удивляет цена, которую он готов заплатить, — сказал Конрад.

— А может быть, он свою шкуру не так уж высоко ценит?

— Несколько лет назад в одном городе застрелили начальника патентного и изобретательского бюро. В его кабинете. Сделал это маньяк, который полагал, что его изобретение просто не может пробиться через бюрократический барьер. И он надеялся, что убийство привлечет внимание к его изобретению.

— Валдер не маньяк. Он даже не чудак, хотя некоторые его взгляды кажутся нам детскими, — сказал Конрад. — Но не исключено, что это мы со своими взглядами чудаки.

— Мы думаем так, как думают все, — поставил точку Бертулис.

— Думать так, как думают все, еще не значит думать правильно, — проворчал Арнис.

— Мы должны искать женщину, — неожиданно сказал Конрад. — Ради ревнивого мужа он не возьмет на себя вину, но ради женщины может это сделать. В особенности если у нее семья, дети. Парень очень впечатлительный, даже нервный. Более вероятное мне что-то в голову не приходит.

— Не годится, — покачал головой Арнис, — это противоречит фактам. Каково положение за минуту до убийства? Димда выходит на лестницу, закрывает за собой дверь. Замок автоматический, сам защелкивается за ним, а «глазка» в двери нет. Стрелявший стоял на лестничной площадке возле десятой квартиры. Чтобы его увидеть, Валдеру достаточно было открыть дверь. Но если бы он ее открыл, то выстрела не было бы, поскольку рядом свидетель, а при свидетелях никто не идет на убийство.

— Погодите! — Бертулис вскочил и убежал в соседний кабинет. Вернулся он с показаниями ворчливого старика со второго этажа. — Старик пишет, что сразу же после выстрела он слышал, как наверху хлопнула дверь. Мы полагали, что это дверь в коридор, а ведь это могла быть и дверь Валдера.

— Почему мы считали, что в квартире были только Валдер, Димда и Паула? В квартире мог быть и кто-то четвертый. И именно он мог быть зол на Димду, именно он мог убить Димду и вновь вбежать в квартиру. И Валдер мог спокойно спрятать его у себя в комнате. Мы же туда не заходили. — Конрад даже оживился.

— У нас и не было права туда заходить, — сказал Арнис. — А ружье? А Паула? Вы думаете, что четвертый сидел в шкафу?

— Ружье все еще в комнате Валдера, или же преступник, уходя ночью, унес его. Теперь я понимаю, почему Валдер спустился к нам во двор. Ему было очень важно узнать, жив ли еще Димда. Он уже тогда готов был принять вину на себя.

— Почему же он этого не сделал? При этом он мог бы отдать и настоящее ружье? Так сказать, еще дымящееся.

— Надеялся, что четвертый сумеет избежать наказания.

— А теперь уже не надеется? — спросил Бертулис. — В таком случае действительно ищите женщину! Жаль, что он успел сжечь… А что он успел запихнуть в плиту? Остается только с прискорбием констатировать, что у Валдера было достаточно времени, чтобы сжечь решительно все, что могло бы навести нас на след этой женщины. Даже одежду, не говоря уже о фотографиях, записной книжке и прочих мелочах. Вот что самое неприятное!

— Придется ждать постановления на обыск, — сказал Арнис.

Конрад встал и вновь принялся ходить из угла в угол.

— Обыск ничего не даст. Мы ничего не найдем, — снисходительно заметил он.

— Всегда же какая-то мелочишка остается, — возразил Арнис.

— Но мы даже не знаем, что искать! В распоряжении Валдера были целые сутки. Он забрал доказательства не только из своей, но и из комнаты Димды, если только они еще оставались. Рассказ о костюме и обуви для похорон — чистый предлог.

Бертулис заерзал на стуле. Ему было неловко оттого, что он не знает, куда девать свои длинные ноги и руки. Руки он наконец скрестил на груди, но ноги все равно оставались на полу и Конрад ходил чуть не по ним. При этом полковник двигался как во сне, почти ничего не видя вокруг себя.

Бертулис отъехал со стулом к самой стене и подобрал под стул ноги.

— Надо побольше узнать о корреспонденции Карлиса Валдера, — предложил Арнис.

— Да, да, — кивнул Конрад, продолжая расхаживать. Он так погрузился в размышления, что казалось, его здесь нет.

Спустя какое-то время он заговорил, но словно про себя, ни к кому не адресуясь. Одиннадцать шагов в одну сторону, поворот, одиннадцать в другую, поворот.

— Почему Валдер взял вину на себя! Потому что убежден, что мы близки к цели поисков. Это хорошо, что он все сжег… Сожжены только дополнительные доказательства, главные в наших руках. Сожжением он как бы сказал: вы знаете виновного. Он взял вину на себя и сжег все, что еще могло вызвать интерес к этой женщине, так как боится, что на допросе она может признаться.

— Послушай, Магистр, — обратился Конрад к Бертулису, когда его метание прекратилось и он спустился на землю, — перескажи подробно свой разговор с Валдером. В конце концов сразу же после твоего ухода он и принялся жечь. Он что, похож был на человека, который вот-вот готов признаться в убийстве?

— Насколько я могу судить, нет… Только… Когда я спросил, были ли у Димды, кроме взятых нами фотографий, еще и другие, он очень насторожился…

— И когда ты упомянул женщину с кабаном по имени Мудите…

— Он сказал, что не видел такой фотографии и не слыхал такого имени.

Рассказывая это, Бертулис выложил на стол фотографии разыскиваемых женщин. И тут Конрад поудобнее уселся в кресло, сложил фотографии в стопку, словно колоду карт, и торжественно поднес их Бертулису.

— Спрячь в сейф и забудь!

Арнис и Бертулис недоуменно посмотрели на полковника.

— Нет такого художника, который сначала не показал бы удачную работу друзьям и коллегам. Нет и такого мастера фотографий, который не поступил бы так же с удавшейся фотографией. К тому же фотограф в гораздо лучшем положении, так как фотографию можно сунуть в карман, а иная картина даже в грузовик не влезет. Женщину с кабаном специалисты считают на редкость удавшейся работой, так что друг и сосед Валдер ее, конечно, видел. Но он этот факт скрывает. Значит, эту женщину нам и нужно искать. Имя ее мы знаем, и это уже не так мало. Надо искать людей, которые видели их вместе. Они должны быть. Чтобы убить из ревности, нужно, чтобы был и объект ревности. А вдруг у Рудольфа Димды назревал новый роман?

— Что будем делать с Валдером?

— Ты знаешь, этот парень мне даже симпатичен, но пусть еще полежит на нарах, иначе, оказавшись на свободе, он опять начнет совать нам палки в колеса. Кроме того, у нас есть законное основание подержать его. За введение в заблуждение следствия.

После ухода Мудите из дому прошло два дня. Жирак не выдержал и поехал по городу. Незадолго до конца работы он привел свою машину на стоянку возле базы и вновь стал ждать, как тогда, месяц назад, когда у него возникли подозрения.

Прождал до темноты, но Мудите не появилась. Он предположил, что не заметил ее, так как несколько раз к воротам подъезжали грузовики с прицепом. Нагруженные высокими контейнерами, в которых перевозят швейные изделия, они на какое-то время закрывали проходную и дорожку, по которой работники базы шли к автобусной остановке. Жирак поговорил с охранником, и тот разрешил ему позвонить на склад, но там уже никого не было. Поколебавшись, он набрал номер Валдера, но и там никто не снял трубку. По дороге домой Жирак дважды останавливал машину и звонил из автомата, но в квартире Димды по-прежнему никто не отзывался: Карлис в это время уже пребывал в изоляторе временного содержания в управлении внутренних дел.

Подъехав к дому, Жирак вновь передумал, развернул «Жигули» и помчался в другой конец города, к родителям Мудите. Как и пообещал во время позавчерашнего краткого визита. Решил выведать окольным путем, не изменилось ли положение и готовятся ли старики на майские праздники перебраться к нему, успела ли Мудите сообщить о разводе и приняло ли семейство другое решение.

Нет, родители дочь свою не видели, мать даже спросила, как Мудите себя чувствует, и Жирак ответил, что все по-старому. А потом принялся подробно расписывать, какая прекрасная жизнь их ожидает. Воздух там куда чище, чем в этом промышленном районе, и человек чувствует себя куда бодрее. Снег почти уже сошел, но грядки еще сырые, чтобы что-то высаживать, однако ревень на солнцепеке уже высунул свои морщинистые головки, напоминающие красные сморчки. И нежный первый лук можно будет скоро есть, а там и до щавеля недалеко. И все единогласно порешили, что щавелевый суп с крутым яйцом и сметаной еда не только вкусная, но и чрезвычайно полезная.